Некоторые заметки об индологических работах Ю.Н.Рериха.

А.П.Гнатюк-Данильчук
доктор филологических наук,
профессор кафедры восточных языков при МИД РФ,
почетный профессор Института по исследованию творчества
Р.Тагора (Калькутта, Индия),
Москва

Уважаемая Людмила Васильевна!

Уважаемые коллеги и друзья!

Среди памятных фотографий, хранящихся в моем архиве, есть одна, особо дорогая для меня. Она отснята в 1959 году в Библиотеке иностранной литературы на вечере, посвященном очередной годовщине со дня рождения Р.Тагора, где мне довелось выступать с докладом. На этой фотографии запечатлен Юрий Николаевич Рерих, который присутствовал на вечере и отвечал на вопросы.

Юрий Николаевич сразу же поразил меня своей особой интеллигентностью, эрудированностью, ясностью мысли и, вместе с тем, исключительной скромностью, благожелательностью, стремлением до конца передать свои мысли собеседнику. К нему, как к магниту, тянуло всех, кто в той или иной степени интересовался Индией, ее духовными традициями и культурой.

Как известно, Юрий Николаевич вернулся на Родину в 1957 году Это было время так называемой «оттепели», когда официальная идеология отказалась от многих догм, в том числе и в индологии. Время, когда перестали утверждать, что Индия стала независимой и пошла на раздел страны в результате «сговора» с колонизаторами; когда начали издавать произведения выдающихся деятелей культуры и писателей немарксистского толка и знакомство с индийской культурой и литературой перестало ограничиваться переводами так называемых прогрессивных писателей и деятелей культуры; когда Дж.Неру был приглашен в СССР, а наше руководство посетило Индию. Интересно заметить, что к приезду Дж.Неру в 1955 году из закрытого хранения была взята одна из наиболее известных его книг — «Открытие Индии», незамедлительно переведена и издана в «Иностранной литературе», одном из важнейших издательств того времени. С этого же года, после почти восемнадцатилетнего перерыва вновь стали издавать произведения Р.Тагора. Переводились (в том числе впервые с оригиналов) произведения других выдающихся индийских писателей и деятелей культуры.

Как известно, дело о визе, о которой долго и безуспешно хлопотал Юрий Николаевич, было решено благодаря Н.С.Хрущеву. Во время его визита в Индию Ю.Н.Рерих был представлен главе Советского Правительства, и тот пригласил его работать в СССР.

«Мы Вас ждем. Мы Вам все организуем. А что бы Вы хотели?» — спросил Хрущев.

«Вот если бы Вы могли мне предоставить кафедру, я бы мог продолжать читать лекции», — ответил Юрий Николаевич.

Ему предоставили квартиру на Ленинском проспекте, машину, назначили заведующим сектором философии и истории религии отдела Индии и Пакистана в Институте востоковедения АН СССР. Кроме того, он преподавал три индийских языка и тибетский. В ИВ РАН и ныне функционирует кабинет его имени, в котором размещена привезенная им из Индии обширная библиотека, содержащая немало тибетских ксилографов.

На его лекции и консультации приходило много слушателей, он стал очень популярен, особенно среди индологов. Юрий Николаевич был и у нас в МГИМО. На встречу с ним приходили со всех факультетов и отделений студенты, лаборанты, преподаватели.

Своей семьи, как известно, у Юрия Николаевича не было. Он всегда был с отцом, его верным помощником и сотрудником, но в научной работе шел своим самостоятельным путем. Сегодня на утреннем заседании остроумно было замечено, что Николай Константинович, будучи художником и ученым и одновременно представляя искусство и науку, как бы раздвоился в своих сыновьях. Святослав Николаевич стал художником, а вот Юрий Николаевич - ученым. И каким ученым! Но он прожил у нас до обидного мало и ушел в 1960 году так внезапно и непоправимо несвоевременно. Но столько за это отведенное ему короткое время сделал!

А теперь позвольте перейти непосредственно к теме моего небольшого выступления. Оно основано на статье «Индология в России», которую Юрий Николаевич Рерих опубликовал в 1945 году в одном индийском научном журнале. В этой небольшой статье он сумел отразить всю историю культурных и любых других связей России с Индией, начиная еще с периода, предшествующего знаменитому путешествию тверского купца Афанасия Никитина (XV в.). И главное, он расставил правильные акценты. Многие, и я в том числе, полагали тогда и, возможно, еще полагают, что научные интересы Юрия Николаевича были сосредоточены главным образом в области тибетского языка, тибетологии и буддизма, но, как оказалось, его знания были не менее велики и глубоки и в сфере непосредственно индологии. Упомянутая выше работа была переведена на русский язык и опубликована в Самаре издательством «Агни» только в 1999 году, войдя в очень ценный сборник трудов Ю.Н.Рериха «Тибет и Центральная Азия». В предисловии к этой, повторю, очень ценной и нужной книге Ю.Н.Рерих определен только как тибетолог, монголист и исследователь Центральной Азии, что, на мой взгляд, не совсем корректно. По моему глубокому убеждению, тибетологию и индологию нельзя рассматривать отдельно. И я хотел бы особо подчеркнуть, что тибетология — это своего рода автономная часть индологии в широком смысле слова и отрывать их друг от друга неправомерно. О чем, кстати, неоднократно говорил Юрий Николаевич.

В этом же предисловии совершенно справедливо отмечается, что в работе Ю.Н.Рериха «Индология в России» «выделены школы ведущих отечественных индологов, определены основные проблемы, над которыми работали русские ученые. Отдельно отмечены буддологические исследования, и в этой связи упомянуты также тибетологи и монголисты, работавшие в области изучения буддизма» [1, с. 11]. Однако трудно согласиться с тем, что эта работа всего лишь «не утратила своего значения и в наши дни и воспринимается как одна из страниц российской индологии...» [там же]. По моему мнению, она не только не утратила своего значения, но является опорой подлинной истории развития нашей индологии. В ней Юрий Николаевич, несмотря на краткость изложения материала, особо четко определяет значение трудов важнейших крупных ученых — коллег и учеников Ф.И.Щербатского, о которых незаслуженно и сознательно не упоминалось до настоящего времени. Таких, как О.О.Розенберг, Е.Е.Обермиллер, М.И.Тубянский, А.И.Востриков, А.М.Мерварт.

Юрий Николаевич подробно рассматривает труды самого Ф.И.Щербатского, имя которого хотя и не было предано забвению, но фундаментальные труды его по буддизму, буддийской логике не переиздавались, не изучались и не переводились (большинство из них были написаны Ф.И.Щербатским на английском языке). Лишь недавно, с выходом книги Ф.И.Щербатского «Избранные труды по буддизму» (ГРВЛ, издательство «Наука», 1988), они стали доступными, но не полностью (так, из фундаментального труда академика «Буддийская логика», т. I и II, Л., АН СССР, 1930—1932 гг., из 1957 страниц переведено только введение — 58 страниц).

В своей статье Ю.Н.Рерих отмечает, что российско-индийские отношения существовали с незапамятных времен, но « Ранний период индийско-русских культурных отношений остается скрытым непроницаемой завесой. Наши сведения крайне скудны, а по некоторым периодам и вовсе отсутствуют» (до XVII в. — А.Г.) [1,с. 173].

Опираясь на летописи, сказания, легенды и мифы, ученый говорит о некоторых фактах, пробивающихся сквозь тьму веков. Так, он упоминает о «рахманах», почитающих Бога, о которых говорится в «Повести временных лет» (XI век), о «черной смерти» (чуме), пришедшей из Солнцеграда в Индии, о чем под 1352 годом имеется запись в Новгородской летописи. Юрий Николаевич упоминает о популярных в Древней Руси «Деяниях Св. Фомы в Индии», об известных с XIII века «Легенде об Индийском царстве» и русской версии «Истории завоеваний Александра в Индии», а также о «Повести о Варлааме и Иосафе», представляющей собой христианизированное жизнеописание Будды.

Среди всех этих фактов особый интерес представляют дневниковые записи Афанасия Никитина, российского купца-путешественника из Твери, которые выгодно отличаются от путевых заметок Николо Конти [1, с. 174], как пишет Юрий Николаевич, ссылаясь на мнение профессора Минаева. Афанасий Никитин, примкнувший к посольству (торговой миссии, направленной Иваном III в Ширван, Персия), услышав в Персии о прибыльной индийской торговле, решил отправиться в Индию, где он и пробыл с 1469 по 1472 год. Большую часть времени Афанасий Никитин прожил во владении Бахмани в районе Западного побережья Аравийского моря. До нас дошли его незавершенные дневниковые записи, найденные Н.К.Карамзиным, представляющие огромную историческую ценность. Эти записи поистине имеют уникальное значение, ибо они написаны на основе личных наблюдений повседневной жизни индийцев XV века.

После Афанасия Никитина в «XVI столетии представления России об Индии были все еще скудны, и когда в 1532 году Ходжа Хусейн, посол султана Бабура, прибыл в Москву, российские власти не решились заключить договор и предложили лишь торговые соглашения» [1, с. 174].

Как известно, в XV—XVI вв. началось проникновение европейцев в Индию. Первыми были португальцы. Почему португальцы? После открытий Колумбом и другими мореплавателями Америки Папа Римский поделил Земной шар между двумя главными католическими странами — Испанией и Португалией. Индия попала в португальскую часть. Португальцы высадились на западном берегу Аравийского моря, в районе г. Гоа и др., а также на востоке в районе Читтагонга (нынешняя Бангладеш). Позже другие европейцы (англичане, французы, голландцы) в основном вытеснили их, однако в силу папской буллы в Индии не было ранее и теперь нет никаких испанских поселений.

Документы свидетельствуют о том, что в середине XVI века (1545—1546 гг.) индийцы-купцы стали прибывать в район Астрахани, как записано в местной астраханской летописи. В Астрахани, которая стала столицей Астраханского Ханства, а с 1559 года, в царствование Михаила Федоровича, вошла в состав Русского государства, была основана постоянно возраставшая индийская колония. Из той же летописи можно узнать, что в 1625 году здесь был построен караван-сарай для торговцев из Индии. Сложилась индийская община, состоявшая из торговцев, ремесленников и, как пишет Ю.Н.Рерих, случайных садху [1, с. 174]. Обосновавшись, индийцы заводили семьи, а некоторые овладевали русским языком. Правительство относилось к ним благосклонно, всячески поощряло их деятельность и принимало их сторону в столкновениях с местными властями. Интересно замечание англичанина Дж.Форстера, которое приводится в статье: «Индусы также находят в Астрахани самую неподдельную терпимость, в самых прославленных центрах паломничества своей родины не могли бы они совершать обряды с большей свободой» [1, с. 175].

Правительство Российской Империи пыталось установить прямые связи с властями империи Великих Моголов. Так, в 1675 году в Индию было послано посольство Мухаммеда Юсуфа Касимова [2, с. 162—182], но ему удалось добраться только до Кабула.

Последнюю в XVII веке (в 1695 г.) официальную поездку в Индию возглавлял купец Семен Мартынович Маленький. Ему удалось добраться до Индии, посетить Агру и Дели, он был принят падишахом Аурангзебом, давшим ему фирман о праве на беспошлинную торговлю в Индии.

В XVIII веке в Астрахани продолжала существовать колония индийцев, насчитывающая около 100 индийских семей. В начале века индийские купцы из Астрахани свободно ездили со своими товарами в Москву, в Саратов, а с 1720 года — и в Санкт-Петербург, добирались даже до Архангельска. Как и в предыдущем столетии, индийские купцы были в большинстве своем очень богатыми и вели крупную торговлю, превосходя в этом отношении купцов других национальностей, торговавших восточными товарами в России. Помимо торговли, индийцы занимались ростовщичеством, взимая высокие проценты. Правительство Российской Империи всегда было на стороне индийцев в их тяжбах с русскими должниками.

Петр I продолжал традиционную политику русского правительства, организовал несколько миссий для поездок в Индию, например в 1716—1717 годах туда отправилась экспедиция князя А.Бековича-Черкасского, в составе которой под видом купца был поручик А.Е.Кожин с особой миссией.

«После Петра русское правительство более не предпринимало попыток установить непосредственные отношения с Индией. Вместо этого появились разные проекты учреждения в России торговых Ост-Индских компаний наподобие европейских... Поэтому все более возрастало значение Оренбурга (основан в 1735 году) в восточной торговле России и все более падало значение Астрахани» [3, с. 77].

В своих беглых заметках я хотел бы немного остановиться и на такой фигуре, как Герасим Лебедев — путешественник, первый русский индолог, музыкант и дипломат поневоле, проживший в Индии двенадцать лет (1785—1797). Высадившись первоначально в Мадрасе, он переехал в Калькутту, овладел бенгальским языком, в том числе и разговорными формами. В Лондоне в 1801 году вышла на английском языке его большая работа — «Грамматика чистых и смешанных восточно-индийских диалектов» (почему-то их сейчас иногда именуют «калькуттским хиндустани»). Он был знаком с современной ему бенгальской литературой и выполнил первый перевод на русский с бенгали поэмы «Бидде шундор» Бхаротчондро, крупнейшего поэта XVIII века. Так как Юрий Николаевич в своей статье пишет о Лебедеве немного, позволю себе рассказать о нем подробнее.

По возвращении его на родину в 1801 году именным указом Александра I от 29.01.1802 поведено было причислить Герасима Лебедева к Академии наук со званием профессора восточных языков. Однако президент Академии А.А.Николаи в письме от 31.01.1802 заявил, что «так как в Академии наук нет никого, кто бы мог судить о знаниях Г.Лебедева, то посему Академия сама собою без высочайшего повеления Г.Лебедева удостоить звания профессора восточных языков не может». Последовал указ императора от 04.02.1802, которым он повелевал причислить его в Коллегию иностранных дел к азиатскому департаменту, пожаловав в коллежские асессоры. 11 октября 1811 года Герасим Лебедев был представлен в надворные советники, а именным указом от 01.01.1817 года награжден орденом Св. Владимира четвертой степени. На выделенные по его просьбе правительством деньги он отлил первый в Европе шрифт деванагари. А в 1805 году опубликовал обширный трактат «Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии Брагменов...» (брахманов. — А.Г .), представляющий собой исследование религиозных и философских систем Индии, а также перспектив торговли с этой богатой страной. Умер Герасим Лебедев 15 июля 1817 года. На его могиле в Санкт-Петербурге стоит памятник с эпитафией, написанной его женой, где начертано:

Он первый из сынов российских

В Восточну Индию проник

И списки с нравов сняв индийских

В Россию их принес язык [4, с. 368].

* * *

В своем выступлении я ограничиваю себя анализом материала, относящегося по времени по XVIII век включительно (тем более что материал XIX—первой половины XX вв. очень обширен и достаточно известен), и не смогу сейчас сказать больше обо всем богатстве фактов и мыслей в статье Ю.Н.Рериха «Индология в России» и во всем том, что он успел сделать в отведенный ему краткий срок. Так быстро и внезапно ушел он от нас, и нам еще предстоит большая и серьезная работа по усвоению всего того, что он нам оставил.

Спасибо за внимание.



Литература

1. Рерих Ю . Тибет и Центральная Азия. Самара: Агни, 1999.

2. Пальмов Н.Н . Астраханские архивы // Записки Института востоковедения. Л., 1934.

3. Россия и Индия. М.: Наука, ГРВЛ, 1986.

4. Мамуд Хаят . Герасим Степанович Лебедев. Бенгальская Академия Дакка. Бангладеш, 1986 (на бенг. яз.).