Синтез знаний - основа деятельности института "Урусвати"

M.H.Чиртяев
председатель Санкт-Петербургского отделения МЦР,
вице-президент Международной Лиги защиты Культуры,
советник РАЕН,
Санкт-Петербург

Говоря о деятельности Института гималайских исследований «Урусвати», следует выделить две важные грани. Во-первых, это конкретная работа той организации, которая была основана Рерихами в Дарджилинге в июле 1928 года (в некоторых источниках указывается дата основания 12 июля, в других — 24-го). В декабре институт уже перебазировался в долину Кулу, где фактически до войны был сосредоточен центр его действий. После 1939 года деятельность института была законсервирована, в основном из-за серьезных финансовых затруднений, а также из-за того, что война нарушила те широкие международные связи института, которые были налажены его основателями и сотрудниками за годы работы.
Об этой внешней стороне деятельности института «Урусвати» уже написаны хорошие исследования, среди которых, прежде всего, следует отметить статью П.Ф.Беликова и Л.В.Шапошниковой [1]. Вторая же грань, пока мало затронутая в нашей литературе, касается личности Юрия Николаевича, его мировоззренческой широты, его собственного духовного опыта, который закалялся на сложном жизненном пути и в научном осмыслении стоящих перед ним вопросов. Без этого нам трудно понять многое в выборе направлений и в методах деятельности института «Урусвати». Поэтому в данном выступлении я хотел бы акцентировать свое внимание на внутренней стороне личности Юрия Николаевича, синтез научного мировоззрения которого непосредственно влиял на формирование характера деятельности руководимого им института.
«Постижение основных путей развития человечества — это шаг к пониманию собственной личности. Обращаясь к прошлому, мы раскрываем для себя настоящее» [2, с. 43] — это утверждение, с которого начинается одна из программных статей Юрия Николаевича об институте «Урусвати», в полной мере относится и к нему самому. Наверное, лучше всего личность Юрия Николаевича осознается в этом ключе, систематизирующем духовные искания этого человека и его заслуги перед будущим. Потому что именно такие люди создают основы будущих путей развития человечества через постижение себя, разумеется, обладая при этом той огромной внутренней широтой, которая разворачивается героическими путями становления личности.
Будучи потрясенным известием об уходе Юрия Николаевича, П.Ф.Беликов в своем огненном послании сказал: «Среди многих сеятелей он знал, что Поле и Познающий Поле — едины. И Его посев был шире широкого. Нивы, орошаемые благодатным дождем, и нивы, напоенные кровью мужества, Он считал одинаково готовыми. Когда мы искали большое или малое и мерили своей мерой, Он различал достойное от недостойного и всюду находил человеческое достоинство» [2, с. 3].
Эти слова сподвижника Рерихов ассоциируются с высказыванием Кришны из XIII гл. «Бхагавадгиты» — священной книги великого индийского эпоса «Махабхарата». Обращаясь к своему ученику Арджуне, Кришна говорит: «Это тело, Каунтея, именуется полем; того, кто его познает, сведущие именуют: познавший поле. Знай меня как познавшего поле во всех полях, Бхарата; знание поля и познавшего поле это мудрость, я считаю. Это поле, каково оно, какого рода, каковы его изменения, откуда оно, кто Он, какова его мощь, это услышишь от меня в общем» [3, с. 204—207].
Под «полем» следует подразумевать изменчивую материю, которую познает проникающая в нее мысль исследователя и в которой зреют семена его дел. Чтобы познать, надо слиться с объектом познания, или воплотиться, но просветленный, достигший знания, свободен от зависимости сознания от познанного слоя материи: «Те, кто очами мудрости прозревают разницу между Полем и Познавшим Поле и освобождение существ от Пракрити, те идут к Высшему» [там же]. Согласуясь с космологическими текстами ранней Санкхьи, одной из систем индийской философии, представления «Гиты» о взаимодействии духа и материи как атрибутов Единого открывают путь для истинного Знания.
В этой связи не просто символичным, но и закономерным является основание института «Урусвати» в древней долине Кулу, хранящей память об Арджуне и его братьях. Именно здесь, в Кулуте, эпические герои Махабхараты — Пандавы, достигшие понимания того, что основное поле битвы находится внутри нас, совершив последнее, третье паломничество в это особое место Гималаев вместе со своей женой Драупади, освободились от плоти, а старший из них, Юдхиштира, «увидел свет правды и узнал, что есть тень, а что реальность, и достиг сварги (небес)».
Уникальность природных и культурно-исторических условий долины Кулу была как нельзя более благоприятной для развития комплекса исследований этих слоев биосферы и ноосферы в институте. Следует напомнить, что сами Рерихи называли институт научной станцией, а имение — ашрамом, то есть местом духовного сосредоточения. Это свидетельствует о том, что научной мыслью и духовными устремлениями Рерихи сознательно закладывали семена для будущего международного Города Знаний, в котором широко будут представлены все области науки. Горная долина Кулу обладала редкими возможностями для исследования психической энергии и тонких светоносных слоев не изученной еще наукой материи. «Именно здесь зашедшая в тупик наука может найти свое обновление. Древняя мудрость — это ключ, которым археолог и натуралист открывают секреты культуры Востока» [2, с. 43]. При этом сам Юрий постигает эту древнюю мудрость не традиционным путем отшельничества, но, исполняя обязанности директора института, преисполнен творческой активности, умножая знания, вдохновенно мыслит о будущем.
Следует также напомнить о том, что во многих своих проявлениях Юрий Николаевич является наследником своих родителей. Отца — великого художника и ученого, который еще с юношеских, даже почти детских лет собственноручно прорабатывал археологические пласты, добывая новые знания анализом того материала, что веками был сокрыт в курганах близ Извары на Ижорском плато. Участвуя в экспедициях археолога Л.К.Ивановского, юный Николай Рерих закладывал основу тем научным выводам и обобщениям, которые будет развивать в течение всей своей жизни и которые станут одним из важных источников его художественного и литературного творчества. Что же касается Елены Ивановны, то это совершенно особый случай, ибо она обладала удивительным синтезом талантов. У нее, как отмечал Учитель, был музыкальный и художественный таланты, таланты врачевания и наставничества, но главное — синтез духовности. Обращаясь к Елене Ивановне, Учитель говорит: «Синтез духовности — самый редкий дар, именно он зажигает Свет мира» [4, § 3]. Являясь в этом смысле наследником своих родителей, Юрий Николаевич еще в Кембриджском кружке, во время учебы в Америке в Гарварде, вместе со своими друзьями В.А.Перцовым и В.В.Диксоном, занимается вопросами метанаук, поисками духовных истоков научных знаний, интересуется «психологией явлений». Его внимание привлекают очень широкие области знаний, хотя в каждой из них он стремится выявить определенные грани. Так пытливой мыслью и опытом формируется то зерно, которое нужно будет проращивать на трудных жизненных путях и в научном творчестве.
Изучив санскрит — эту, можно сказать, универсальную смысловую матрицу, возвышенный язык, которым пользовались образованные брамины, донесшие до нас знания великих мудрецов древности, Юрий Николаевич приступает к работе с «Упанишадами», сохранившими зерно мудрости Востока. И это зерно сеялось на почву богатых духовных накоплений, на ее утонченный культурный слой, взрыхленный осмыслением метареалий и подпитываемый психическими силами стремящейся ввысь души. На заповеданном и озаренном Учителем пути «слагается и звенит песня о нарастающей необходимости подвига» [5, с. 39].
Изучение языков и символики искусства Востока, его религий и культуры особым образом преображали мышление молодого ученого, готовили его к восприятию всего многообразия исторического пространства.
Впоследствии этот опыт пригодится ему в Центрально-Азиатской экспедиции, где вместе с родителями нужно будет воссоздать и осмыслить «уникальную живописную панораму земель и народов Срединной Азии», доказать на собираемом лингвистическом, этнографическом, археологическом и историко-культурологическом материале, что «Центральная Азия была колыбелью и местом встречи многих азиатских цивилизаций», которые в течение тысячелетий определяли эволюционное будущее различных народов Евразии».
В 1923 году Юрий Николаевич вместе с семьей приезжает в Индию, где в маленьком придорожном храме Дарджилинга происходит незабываемая для всех Рерихов встреча с Учителем. В Сиккиме Юрий продолжает заниматься переводом «Упанишад», работа над которыми началась в Кембриджском кружке. В Дарджилинге он пишет: «Упанишады представляют из себя заключительный аккорд древнеиндийской мысли. Те мистические предстояния, в течение которых отшельники передавали своим ученикам венец своих духовных исканий. Таково их внутреннее значение. ... Упанишады не принадлежат определенным авторам. В них отразились века духовных исканий» [6, с. 15].
Его также интересуют психические способности ламаизма, и уже в то время задумывается проведение целого исследования на эту тему.
Говоря о «Тибетской живописи», фактически первой большой самостоятельной его работе, вышедшей в Париже в 1925 году, следует подчеркнуть, что Юрий Николаевич начал свои научные изыскания как знаток искусства, изучая искусство Тибета. Напомним, что с юных лет он сам хорошо рисовал, лепил, писал стихи. Его жизненный путь в чем-то был созвучен тезису, высказанному отцом: «В своих лучших открытиях наука оказывается искусством. Подобный поражающий научный синтез навсегда запечатлен в человеческом мозгу как нечто непреложно убедительное» [7, с. 87].
Здесь очень важно отметить, что искусство является самым непосредственным, сердечным способом донесения истины. Искусство, рожденное чистыми сердечными побуждениями, открывает новые пути для науки и охраняет научную этику, придает знанию созидательную и благую силу.
Познание себя как ученого и становление личности Юрия Николаевича также можно проследить, изучая его «искусство жизни», которое разворачивалось начиная с юношеского возраста. Сохранились его стихи периода обучения в гимназии К.И.Мая и первые стихотворения, написанные в Америке в 1921 году, которые свидетельствуют о философских исканиях будущего ученого, о первых духовных озарениях.
Позднее это проявляется через интерес к буддийской иконографии и культуре в целом и, конечно же, через его комплексные востоковедные исследования. Лингвистические и психологические дарования Юрия Николаевича способствовали формированию определенной мировоззренческой матрицы, созвучной культурно-исторической реальности азиатских народов, с которыми он будет соприкасаться впоследствии. Освоение этого языкового пространства, перевод его в пространство смыслов способствовали проявлению новых граней многогранной личности ученого.
Самодисциплина и преодоление некоторой необузданности в характере кристаллизовали высокие нравственные качества и умение распознавать явления. « Часто меня упрекают в излишнем милитаризме и редко понимают, что эта воинственность духа, которая часто меня захлебывает, есть не что иное, как внешнее выражение боевой готовности смело смотреть в глаза событиям» [5, с. 67] — пишет он матери в 1930 году из Нью-Йорка.
В одной из книг Учения Живой Этики говорится о том, что простая хозяйка, которая взбивает масло из молока, познает тем самым важную Космогонию, ибо именно таким путем зарождаются небесные тела [8, § 193]. Знакомый индийцам образ пахтанья Мирового Океана и добывания амриты, нектара бессмертия, наводит на мысль о том, что подобным путем рождаются не только планеты, но что таким же образом происходит и сублимация определенных качеств сознания человека. Вспомним, что Елена Ивановна утверждала, что наука уявится на утраченном древнем методе изучения соответствий и аналогий между функциями Космоса и человека. Но для этого сам ученый должен пройти разные пути становления своего мировоззрения. Юрий Николаевич постигал и осмыслял гигантские пути человеческой истории. В статье «Монголия. Путь завоевателей» он пишет: «Почти две тысячи лет волна за волной неукротимые кочевые племена бросали под копыта своих коней могучие цивилизации и порабощали целые народы... Мы все еще не можем постичь источник этого мощного потока народов, привлеченных центрами древних культур, вступавших на путь завоеваний и сотрясавших границы Китая и Римской империи. Железные легионы древних римлян и тонкая дипломатия китайских государственных мужей не смогли остановить натиск кочевых племен... Но теперь мы учимся признавать историческую важность кочевничества и огромное влияние, оказанное им на соседние и покоренные народы» [9, с. 288—289].
В этих процессах отражено, образно говоря, пахтанье социально-культурных слоев материи, из которой «взбивается» истоическая реальность. Пахтанье, порожденное энергиями кочевых племен и явленное в ритмах волн завоеваний. В этом кроется какой-то глубокий смысл, позволяющий некоторым ученым-евразницам, например Л.Н.Гумилеву, совершенно по-иному осмысливать историческую роль того явления, которое привычно называют нашествием или монгольским игом. Подобными процессами складывались условия, необходимые для возникновения новых возможностей и качеств взаимодействия народов, для сближения их культур.
В своих исследованиях Юрий Николаевич выявляет конкретные знаки и вехи этих путей, показывает неслучайность тех сил, которые толкали кочевые племена к широким передвижениям и обусловливали взаимосвязи их языков. Языков в широком понимании, не только в смысле вербального общения, но и того языка, который дошел до нас в петроглифах, после которых зазвучал уже в «зверином стиле», проявился в символах, ритуалах, орнаментах, в легендах, фольклоре и был отражен в других произведениях искусства и литературы.
Целые области наук подобно маслу всплывают на поверхность «молока знаний», когда приходит их срок. «Ученый, который больше не замыкается в своем одиночестве, хочет, чтобы наука участвовала в жизни, позволяет всему человечеству созерцать результаты своих трудов. Многие науки, считавшиеся прежде «абстрактными», в настоящее время приобретают практическую ценность. Еще совсем недавно востоковедение было замкнутым полем деятельности, где производились углубленные исследования, однако его сокровища были недоступны остальному миру и были от него скрыты под густой завесой времени. Но наступил час, когда эта наука, посвященная восстановлению событий прошлого, оказалась призвана указать людям новые пути и, таким образом, облегчить взаимопонимание двух великих очагов мировой цивилизации» [10, с. 258], — отмечает Ю.Н.Рерих в статье «Расцвет ориентализма».
В этой же статье ученый пишет о том, что пропасть, разделяющая Восток и Запад, — искусственная, она связана с укоренившимися в сознании людей предрассудками, что «достаточно освободиться от этих предвзятых идей, для того чтобы вопрос получил совсем иное решение». Здесь же высказана важнейшая мысль, научное разрешение которой откроет пути для развития метаистории: «Одна за другой появлялись на исторической сцене новые нации. Невозможно подняться до истоков этого мощного потока. Мы встречаемся здесь с еще не объясненным явлением жизни кочевых народов, с новой проблемой психологии народов. Быть может, существует сила притяжения древних центров великих цивилизаций. Психология народов все еще представляет собою почти не исследованную область науки. И до тех пор, пока не будет достигнут прогресс в данной области, придется удовлетворяться простыми гипотезами» [там же].
И вновь следует напомнить о том, что Юрий Николаевич многое унаследовал от своего отца. Возьмем путевые наблюдения Николая Константиновича. Не просто ради красивых ассоциаций он сравнивает узоры кашмирских шалей с каким-нибудь русским орнаментом или, наблюдая танцоров на празднествах в Кулу почему-то вспоминает Мексику. В степях Монголии вдруг слышит он звучание рога вагнеровского Зигфрида, а в сказаниях о Гесэр-ха-не находит отголоски скандинавской «Эдды». Почему такие вещи возникают? Да потому, что то, что рождено в сознании гениального человека, созвучит надземным пространствам, в которых складываются судьбы народов. В накоплениях духовного опыта ученого и художника — Юрия Николаевича и Николая Константиновича, содержатся как бы ростки этой сопричастности единству путей общечеловеческой культуры. И, конечно, очень важно доказательно выявить на научном языке эти процессы, открывающиеся сначала в ассоциациях, а потом духовно постигаемые при рассмотрении пластов того «алхимического котла», в котором варится вся человеческая история.
«В пене океанских волн каждый неопытный мореход находит хаос и бесформенное нагромождение, но умудренный опытом ясно различает и законный ритм, и твердый рисунок нарастания волны. Не то же ли самое и в пене смятения народов? Также было бы недальновидно не различить гигантских волн эволюции. Было бы несправедливо не заметить внутренней законности и трогательных проявлений души народной. В этих проявлениях отражается высшая непреложная справедливость. Поучительно замечать, как народный глаз и народный ум возвращаются к своим героям, в многообразном подвиге которых выражена душа народная.
Герои, во время их строительного подвига, и не подозревали, что они являются выразителями стран, выразителями самой ценной конденсированной психологии. Они творили Благо. Они следовали своему непосредственному зову сердца»
[11, с. 232], — пишет Н.К.Рерих в статье «Душа народов».
Художественное творчество Николая Константиновича и научная мысль Юрия Николаевича также выражали сущность души разных народов. Именно поэтому у Юрия Николаевича появляются такие серьезные научные исследования, как «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета». Эту небольшую книжечку Л.Н.Гумилев называл «эпохальной работой». И это понимают все исследователи скифо-сарматского искусства, так как в этой работе концептуально связаны большие пространства Евразии. И что самое важное, впервые представлен анализ материальной культуры Тибета благодаря исследованиям и находкам Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов.
Говоря о становлении личности Юрия Николаевича как ученого, нужно кратко остановиться на его исследованиях по буддизму. Наряду с тибетологией и монголоведением буддология представляла основную сферу научных интересов Ю.Н.Рериха.
Изучая следы, оставленные сменой мощных потоков разных народов, Юрий Николаевич использовал те знания, опыт и психологические установки, которые приобрел благодаря проникновению в самую суть буддизма.
В своей статье «Буддизм и культурное единство Азии», давшей название только что изданному Международным Центром Рерихов сборнику, Юрий Николаевич обращает наше внимание на одновременное появление в VI—V веках до н.э. в разных странах великих личностей, чьи Учения связаны родством мысли. Это — Будда в Индии, Гераклит Эфесский в Греции и Лао-цзы в Китае. В первом тысячелетии н.э. буддизм уже создает культурное единство многих азиатских народов и, набирая мощь новой волны VII века, победно шествует через Гималаи в Тибет, а еще через девять веков достигает Монголии. Эта сила Учения Будды и значимость его чистых основ для современности можно объяснить тем, что «в сфере чисто философской мысли — это утверждение единства Сознания и Материи или Энергии и Материи... в сфере социальной этики — служение человечеству как единому целому и духовный подъем масс» [12, с. 10]. Гуманистические идеалы, проповедуемые буддийскими наставниками и доступные простому народу, способствовали возникновению той новой творческой силы, которая закладывала основы общинного сознания.
И хотя буддизм оказался изгнанным из Индии, он принес другим народам Центральной Азии «лучшие достижения индийского разума», в том числе искусства и науки, которые получили распространение от юга России до Тихого океана. В результате этих процессов и Тибет аккумулировал новые энергии через буддизм, то есть через духовное учение, оказавшее свое влияние и на добуддийские верования типа бон. Возникли новые волны, движимые не только кочевыми племенами, а вдохновляемые более высоким по своему статусу социальным слоем, ассимилировавшим великие мысли, проработанные многими подвижниками буддизма в Индии, Китае, Непале и др.
Здесь уместно напомнить, что отец Юрия Николаевича был причастен к завершению этой волны проникновения буддизма в Европу Николай Константинович входил в состав Комиссии по созданию буддийского храма в Петербурге. Это был первый в Европе, самый большой буддийский храм, посвященный Калачакре. Он был открыт в 1915 году, а освящен — в 1913-м. Тогда же сложилось и определенное дружеское сообщество, объединявшее Николая Константиновича с рядом выдающихся российских востоковедов, принимавших участие в этой Комиссии. Удивительны пути личных отношений и созвучий творческих мыслей людей, которые на время оказались сопричастными одному делу, но это уже тема другой статьи.
Вернемся к институту «Урусвати». Задуманный как научный институт по комплексному изучению обширного региона Азии, «Урусвати» нес в себе идею синтеза, который прежде всего осуществлялся в совместной работе его основателей.
Структура института определяла степень участия каждого из семьи Рерихов в разнообразных научных разработках. Руководство институтом было поручено Юрию Николаевичу, который состоял директором и ведущим сотрудником «Урусвати». Николай Константинович, проводивший много времени за мольбертом и обремененный множеством других дел, был вдохновителем и идейным наставником, на его долю приходилась археология, сравнительная культурология, поиски родственных начал в искусстве разных народов. Елена Ивановна — президент, основатель института, собирала и обрабатывала различные источники философской мысли Востока, вела подробные дневники своих наблюдений. Младший сын — Святослав Николаевич, художник, знаток древнего искусства и местных фармакопеи, хороший ботаник и орнитолог, отвечал за естественные науки.
Многосторонность знаний и занятий каждого из семьи Рерихов при их сотрудничестве и неутомимой энергии способствовала успеху и широкому признанию института как в самой Индии, так и за ее пределами.
Деятельность института базировалась на достижениях мировой науки и на использовании той научной информации, которую сотрудники «Урусвати» собирали в малоизученных районах Азии. Об этом принципе комплексной стационарной экспедиции Н.К.Рерих писал: «Когда мы основывали институт, то прежде всего имелась в виду постоянная подвижность работы. Со времени основания каждый год происходят экспедиции и экскурсии. Не нужно отказываться от этой уже сложившейся традиции. Если все сотрудники и корреспонденты будут привязаны к одному месту, то сколько неожиданных и хороших возможностей замерзнут... Нужно то, что индусы так сердечно называют «ашрам». Это — средоточие. Умственное питание «ашрама» добывается в разных местах...» [13, с. 194].
Другим важным принципом организации института выступала комплексность исследований, впоследствии планировалось представить все области наук. Это был принципиально новый тип международного научного учреждения.
При институте были сразу же открыты отделы: археологический, смежных наук и искусств, естественных наук и медицины, а также научная библиотека и музей для хранения экспедиционных находок. Каждый из отделов имел свои специализированные подразделения. Так, при археологическом отделе существовали секции общей истории, истории культуры народов Азии, истории древнего искусства, лингвистики и филологии.
В 1932 году была построена высокогорная лаборатория. В первоклассно оборудованных помещениях разместились лаборатории: физическая, общей химии, фармакологии, органической химии. Эта была первая в мире лаборатория, исследующая влияние космических факторов, электромагнитных полей Земли на свойства лекарственных растений. Намечался комплекс исследований свойств психической энергии. Эти исследования опережали развитие науки как минимум на 50 лет.
Поэтому неудивительно, что среди почетных советников по науке, членов-корреспондентов и постоянных сотрудников «Урусвати» появились всемирно известные ученые, лауреаты Нобелевской премии А.Эйнштейн, Р.Милликан, Луи де Бройль, знамени-тый путешественник Свен Гедин, профессор Института Пастера в Париже С.И.Метальников, профессор К.К.Лозина-Лозинский, директор Ботанического сада в Нью-Йорке Э.Д.Мерилл и многие другие.
В результате исследований космических излучений в высокогорных зонах Ладака, проводимых институтом в международном масштабе под руководством профессора А. Комптона, был открыт широтный эффект, свидетельствующий о корпускулярной природе первичных космических лучей. Это открытие имеет фундаментальное значение для развития физики микромира и физики космоса.
Своими исследованиями институт заложил основы синтеза знаний, указал путь развития теории относительности, квантовой механики, биоэнергетики. Н.К.Рерих предвидел «великое будущее мощных энергий», но предостерегал ученых от узкопрагматических форм использования открываемых наукой сил, что неминуемо ведет к разрушению природы и человека. Он призывал к широкому научному сотрудничеству, к отказу от предубеждений и предрассудков, осознанию тех основ познания, что были заложены еще в системах древности. Поэтому он и его соратники изучали «самые древние учения Азии», находя в них «факты точной науки, сокрытые в символах». Это и «магнитные токи», и «космический магнит», и «психическая энергия», и «вездесущая стихия космического Агни», взаимодействие «мысленной нервной энергии с космическими явлениями величайшего масштаба» [14, с. 127-129].
Следует особо подчеркнуть этот принцип сочетания древних знаний с самыми современными научными открытиями, явленный в деятельности института. Вспомним, что даже археология как наука началась с того, что Александр Великий во время своего похода на Восток просто захватил в Трое какие-то археологические памятники, а потом уже начались исследования доставшихся таким образом предметов. То есть наука возникла позднее как осмысление этих трофеев.
Юрий Николаевич, проработав основополагающие тексты буддизма и будучи знаком с индуизмом, конечно, знал, что в китайских, тибетских и индийских источниках научные знания уже были предвосхищены.
К сожалению, даже в наши дни мало кому известен тот факт, что Индии принадлежит первенство в таких открытиях, как определение числа π, формулировка «теоремы Пифагора», гелиоцентрическая теория и др. Знания, первоначально передававшиеся изустно, были позднее записаны на санскрите и в этой форме дошли до наших дней. Но на Западе знакомы лишь с малой частью богатейшего научного наследия древней и средневековой Индии. Уникальный научный материал содержится не только в «Ведах», но и в трактатах «Чаракасам-хита», «Сушрутасамхита», «Брихатсамхита», в «Махабхарате», «Бхагаватапуране», «Агнипуране», «Артхашастре» и многих других текстах. Конечно, часть древних знаний выражалась на мифопоэтическом и символическом языках, требующих своей расшифровки. Но уже сам факт пробуждения интереса к ним говорит о том, что человечеству, наркотизированному грубо материалистическим мышлением, необходимо взглянуть на собственную природу с иной стороны, обратиться к тем историческим периодам, когда иными способами познания открывались одухотворенные знания о природе, человеке и его предназначении.
Не случайно автор Учения о биосфере и ноосфере В.И.Вернадский считал, что именно сочетание идей Веданты (особенно Адвайты) и буддизма становится основой для понимания многих новейших открытий науки.
Осуществив Центрально-Азиатскую экспедицию, создав Институт гималайских исследований, Рерихи способны были продемонстрировать возможности новых путей познания. Ими был заложен определенный магнит, создана новая ценностная система координат, зажжена звезда новой зари для всего человечества.
Когда Юрию Рериху было двенадцать лет, накануне первой мировой войны он написал стихотворение, которое называется «Каменный витязь». Это стихотворение заканчивается так:

И каменный витязь стоит до наших дней!
И взор свой в даль устремляет.
А теперь, когда на нас поднялся враг страшный,
Дрогнул каменный витязь,
Блеснул он мечем высоко, высоко.
Огненный конь слетел к нему с неба,
Облаком огненным витязь помчался
Землю родную спасти!
[15].

Витязем на огненном коне промчался по полю жизни Ю.Н.Рерих, озарив нам достойные пути постижения новых знаний.
Общий труд семьи Рерихов воссоздал удивительную мозаику смен времен и народов, разрушений и созиданий в культурах прошедших эпох и выявил эволюционное предназначение Центральной Азии для будущего духовного возрождения человечества.
Деятельность института «Урусвати» способствовала кристаллизации новых знаний, освещенных радугой творчества его основателей и сотрудников.
Вспомним призыв Елены Ивановны Рерих: «Основание Города Синтетического Знания есть великое мировое дело, потому не просить, но требовать содействия можем мы. Не для себя работаем, но для человечества. Ведь каждый готов приложить лучшие усилия на общее благо, пусть и другие поймут это чистое устремление и загорятся огнем устремления к продвижению человечества на пути к синтетическому знанию» [16, с. 61].

Литература и примечания

1. См.: Беликов П.Ф., Шапошникова Л.В. Институт «Урусвати» / Урусвати. М.: МЦР, 1993.
2. Рериховский вестник. Вып.5. Извара—СПб.—Москва, 1992.
3. Философские тексты «Махабхараты». Вып. 1. Кн. 1. «Бхагавадгита». Ашхабад: Ылым, 1978.
4. Учение Живой Этики. Озарение. М.: МЦР, 1994.
5. Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, 2002.
6. Вестник Ариаварты. № 2(3) 2002. M.-NY; 2002.
7. Рерих Н.К. Кредо / Рерих Н.К. Химават. Самара, 1995.
8. Учение Живой Этики. Аум. М.: МЦР, 1996.
9. Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия. Самара: Агни, 1999.
10. George Roerich. Lessor de l'orientalisme // La vie des peoples. Paris, 1923. № 42.
11. Pepux H.K. Твердыня Пламенная. M., 1999.
12. Рерих Ю.Н. Буддизм и культурное единство Азии. М.: МЦР, 2002.
13. Рерих Н.К. Подвижность / Рерих Николай. Листы дневника. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР, 1995.
14. Во фрагменте текста об институте «Урусвати» использован материал, написанный автором статьи в книге: Фурсей Т.Н., Рюмцев Е.И., Чирятьев М.Н. (при содействии и участии академика Д.С.Лихачева). Наука и образование в общем контексте культуры как определяющий фактор устойчивого развития России. СПб. 1999.
15. Рукопись стихотворения любезно предоставлена Н.В.Благово, директором Музея школы К.И.Мая.
16. Письма Елены Рерих. 1929-1938. В 2 т. Т. 1. Минск: ПРАМЕБ, 1992.