КУЛЬТУРНОСТЬ

У друзей наших живет Тизи-Визи. Это не человек, а попу­гай, притом птица очень исключительная. Помимо прочих философских воззрений, Тизи-Визи, прослышав об успехе ну­дистов, решил последовать их примеру. Он сбросил все свое разноцветное оперение. Даже и не пощадил длинного зеленого шлейфа хвоста. И начал разгуливать нагишом, вовсе не забо­тясь о несоответствии своего гигантского клюва с тщедушным тельцем. Ведь это и у нудистов случается. Тизи-Визи настолько проникся идеями нудизма, что каждое появившееся перышко он немедленно выщипывает. Среди разнообраз­ных разговоров с хозяевами своими Тизи-Визи иногда престранно свистит, точно бы хочет скандировать слово «Культура».
Ох, часто, очень часто и свистом и писком твердится это священ­ное слово. Скоро, как нудизм и прочие моды, кто-то сочтет вполне модным двадцать раз в день повторять это звучное слово, немало не стыдясь всех своих прежних привычек.
За долгие времена так называемой цивилизации человече­ство так привыкло не соединять поступки свои с произноси­мыми понятиями. Люди ходят в церковь, умиляются словами высокого Учения, восхища­ются проповедью о нестяжании и, приговаривая: «Все мы скоты перед Господом», идут домой, чтобы неотложно объесться, опиться, отравить себя всякими наркотиками и сквернословить. Люди идут в театр, плачут над суровою судьбою героев, проникаются самыми возвышенными идеями и спешат домой, чтобы готовить ту же судьбу героям современности. Люди слушают музыку, даже пытаются внести ее в обиход свой, но посмотрите на этих знатоков звука, когда биржа не отвечает их вожделениям!
И так мы ухитрились наполнить жизнь самыми невероят­ными противоречиями, но с одною оговоркою — подъемы духа бывают очень кратковременны, так как озверение бывает вполне естественным пополнением жизни. В неискренности люди приходят даже к некоторому утончению. Так, некий об­манщик, собираясь обмануть, всегда наполнял глаза свои сле­зами. А другой, удушая множество людей, пытался застроить поле свое храмами и великолепными зданиями, надеясь, что души удушенных не расшатают фундамент. И в других облас­тях, даже близких науке и искусству, можно было неодно­кратно встречаться с прирожденным лицемерием. Когда ста­новилось модным углубляться в старину, сколько внешних и скользящих по поверхности слов было произнесено. Новые знатоки готовы были теоретически охранять ее, ту очень дале­кую старину, но когда касалось дело до старины близкой, за­висящей от них самих, то весь вчерашний энтузиазм куда-то испарялся. Старина опять становилась чем-то скучным, а мо­жет быть, и какие-то «срочные дела» отвлекали вчераш­них идейных апологетов!
Когда мы обращаемся к понятию Культуры, к понятию та­кому близкому, насущному, неотложному, невольно вспомина­ются все лицемерные экскурсии человечества, в которых, как вчерашняя гроза, быстро забывается даже самое неотступно сту­чащееся. Иногда становится жутко, а что если Тизи-Визи на­чнет отчетливо пищать слово «Культура»? А что если некто, твердя это слово, изобретет новые возможности удушения? А что если конференции против наркотиков благословят про­дажу наркотического сырья, благочестиво твердя против вредо­носности отравления? Возьмите за год любую газету, и вы найдете самые необычайные примеры лицемерия, ханжества и лживости под предлогом высоких задач.
Конечно, все эти экскурсии лицемерия уже достаточно ус­ложнили современную жизнь. Люди запутались. Пробовали вводить пушки в христианские соборы для благословения. Но и это экстренное средство не помогло. Люди священного зва­ния пробовали говорить о недействи­тельности обязательств, ибо оно было произнесено только устно. Но и эти отчаянные не улучшили ни своего положения, ни своей паствы. И среди всей этой противоречивой неразберихи вдруг и как-то повели­тельно вырос девиз Культура. Нужно сознаться, что зов этот вдруг широко проник в массы. В те массы, которые всегда вызывали наши лучшие ожидания. Образовались целые орга­низации, посвящающие себя исканию и стремлению к Куль­туре. Мы знаем подобные организации, где трудящаяся молодежь вместо пошлого водевиля обращается к героическим подвигам улучшения жизни, во имя самых высоких имен и понятий. Никакие обвинения в лицемерии или попугайничестве не коснутся этих искренних и устремленных людей. Зна­чит, перед всеми нами лежат две определенные задачи. С од­ной стороны, нужно всячески помочь и объединить, и облег­чать судьбу искренних искателей Культуры. С другой же сто­роны, нужно доглядывать с огнем в руке, чтобы драгоценное понятие Культуры не попало в число модных заголовков. Не сделалось модным, хотя и неосознанным понятием бол­тливых гостиных.
Предстоят две работы — просветительная и охранительная. Значит, кружки, общества, организации, осознавшие ценность и смысл Культуры, должны доглядеть, чтобы никакая вульга­ризация и опошление не начали бы разлагать это ценное и спасительное понятие. Конечно, не охранники, но просве­щенные воины Культуры должны собираться и поддержи­вать друг друга, цементировать пространство самым высо­ким, самым прекрасным, проталкивая эти действительные ценности в жизнь. Нудисты во имя своей идеи не стыдятся всенародно показывать свое безобразие. Пусть же деятели Культуры тоже не постыдятся показать, но не безобразие, а Красоту Духа.
Когда мы инкорпорировали Учреждение Лига Культуры, трудно было предусмотреть, как двинется эта организация. Но поднялось Знамя Мира: осозналось, что это Знамя нужно не только во время войны, но еще более повседневно. И без­отчетно, стихийно связалось понятие Знамени этого с представ­лением о Лиге Культуры.
Всемирный отбор лучшего, сознательного, просвещенного! Как сон: еще недавно могли бы мечтать о таком единении? Но видимо, колесо жизни вращается очень быстро, и незыблемый закон опять обращает нас к равнению по лучшему. Трогательно отметить, что пока, в добрый час, это единение происходит без всякого опошления. Людям хочется сойтись получше и духовно и внешне, это стремление кверху содержит в себе и разрешение множества социальных проблем, ибо в просветительном соединении искореняется пакость, стирается ржавчина и вдохновленным духам нечего опасаться безобра­зия. Мы только что укоряли в безобразии нудистов; если бы они как-то избегали безобразия, то половина нападок на них исчезла бы. Но носители Культуры, обнажая прекрасней­шие стороны духа своего, совершат необычайное преображение жизни. Ведь обязано же человечество отойти от безобра­зия. В самом слове «безобразие» заключена безобразность, непроявленность, мохнатость. А ведь дух-то наш стремится к стройным построениям, к ясности, к Свету. Кто же работает во тьме?
Итак, убережемся от попугаев, убережемся от извратителей и сквернословцев. Ибо нам невместно возвращаться в птичье состояние и невместно огрызаться по-звериному. Столько не­отложной работы перед нами. Такие глубокие прошедшие провода нужно найти и соединить с проводами будущего. Так добросовестно и устремленно нужно научиться уважать друг друга и в этом научиться уважать человеческое достоинство. Ведь в обиходе это не умеют делать, и умеют гораздо лучше затруднять, нежели облегчать и помогать.
Широка программа Лиги Культуры. Все прекрасное, все по­знавательное и просветительное. Это не внешняя интеллекту­альность, — это сердечное стремление к Свету, к взаимной помощи и пользе. Кто-то усмехнется, вспоминая старый ци­низм: «Человек человеку волк». А на это нужно сказать: «Тогда и убирайтесь к волкам и помните, что заветом «падающего толкни» вы вышли из моды и стали смешными. А что может быть безобразнее, как «впасть в ридикюль»?».
Вот Лига Культуры прежде всего и будет бороться против безобразия, рыхлости, гнилости, влезших в жизнь нашу. Для удобства поступательных действий нужен прежде всего порядок, организация, свободно осознанная духовная дисцип­лина. Но ведь Культура, как таковая, в самом существе своем уже содержит утонченность, понимание, созидательность. А там, где возносится строение во имя просвещения, там не­когда ни оглядываться, ни вздыхать, ни сожалеть. Опять вспомнили: «Когда постройка идет, все идет». И не забудем, что каждая постройка содержит в себе уже радость. Вот во имя этой строительной радости мы и сходимся, и уважа­ем друг друга, и можем смело смотреть друг другу в глаза, желая благо.
Когда искали клады, то главным напутствием было: «Не ог­лядывайся». Так же и тут скажем: «А ну их к шуту, все смяте­ния, все передряги и прокислые счеты. Когда постройка идет, все идет».