Page 131 - Мастер2-1

мые скалыдышали глубокойдревностью.Иэто дыхание, казалось, было жарким, прерывистым и беспокойным. Временами представлялось, что дышала сама планета, осаждая на своей поверхности черные нагромож-дения застывшей лавы, глубокие с неровными краями трещины и без-жизненную топь гибнущих соленых болот.

Неожиданно где-то вдали раздался лошадиный топот. Мы останови-лись.Изразогретогомаревавозникбелыйконь, накоторомсиделмалень-кий всадник. У всадника были две лихо торчащие косички и два любо-пытных глаза, с интересом уставившиеся на нас. Когда всадник спешил-ся, выяснилось, что это была девочка по имени Бор, шести лет от роду. Вслед за Бор прискакали еще такие же всадники. Старшему из них было не более десяти.

—Последний гобийский саймун приветствует вас, — засмеялся На-мнандорж.

Он сказал что-то детям, и те, ловко развернув лошадей, понеслись куда-то в пустыню и растворились в красной мгле. —Вот это всадники! — сказала я.

—Обычное дело,—отозвалсяНамнандорж.—ВМонголии дети сна-чала учатся ездить на лошади, а затем уже ходить.

Когдамывъехалив саймун, онасужевсе былоизвестно: икакаяунас машина, и сколько в нейлюдей, икак этилюди выглядят.Намнандоржа здесьтожехорошознали, чтооблегчалозадуманноенами. Задуманноена-зывалось «Костры пустыни». Помните, у Рериха? «Снова вокруг костра поднятодесятьпальцев, ирассказ, убедительныйв своейпростоте, вооду-шевляетлюдские сердца. Теперь сказидет о знаменитомчерномкамне. В прекрасныхсимволахстарыйпутникрасскажетвам, каквнезапамятные времена из других миров упал чудесный камень —Чинтамани индусов, или Норбу Римпоче тибетцев и монголов. И с тех пор часть этого камня блуждает по земле, возвещая новую эру и великие мировые события. Бу-дет сказано, как некий владыка владел этим камнем и как темные силы пытались похитить сокровище... Костры пылают, как древние огни свя-щенного служения» 16 . Николай Константинович писал о ночных ко-страх пустыни и в «Сердце Азии», и в книге «Алтай —Гималаях». Огонь костра означал безопасность и добрую волю. Когда этот огонь горел на стоянке отдыхающего каравана, он знаменовал ночь мира и му-дрых бесед. Сколько таких манящих огней было зажжено по маршруту Центрально-Азиатской экспедиции! Николай Константинович называл их еще «светляками пустыни». Мы решили зажечь «костры пустыни» в Гоби, там, где много лет назад прошла экспедиция Рериха, чтобы воссо-здать уже ушедшуюв прошлое обстановку.Ничего надуманногоиискус-ственного в этом стремлении не было. Документальная убедительность фильма от этого только выиграла бы. Через Намнандоржа я рассказала все это парторгу гобийского саймуна Церендоржу. Церендорж, корена-стый,широкоплечий, собветреннымиширокимискуламииумнымигла-зами, слушал нас внимательно и молча. Я не знала, о чем он думал в это