Page 302 - Мастер2

обратил внимание на странные, неясные легенды, мимо которых дру-гие обычно проходили. «Во время азийских экспедиций пришлось открывать многие ветви странных сказаний. Пусть это лишь ветви, ибо до корней не докопаться, а все-таки велика радость выпрямить согнутое и переплетенное веками. И нигде столько не захоронено, как в Азии» 1 .

Он копал эти легенды, как копают древний курган. Осторожно снимал пласт за пластом, бережно очищал находку от наслоений вре-мени, менявших ее форму и суть. Он никогда не отрицал открытого, каким бы неожиданным оно ни казалось. Отрицание он справедливо считал признаком невежества. Того «научного» невежества, которое нередко преграждало путь открытию или целой области науки. «... Все должно быть и выслушано, и принято. Безразлично, в ка-кой одежде или в каком иероглифе принесется осколок знания» 2 . Он был убежден в том, что бережное отношение к историческо-му материалу, в какой бы форме он ни предстал, откроет новые воз-можности в исследованиях. И многое старое, обветшавшее в наших представлениях о конкретной истории народов, будет научно пере-смотрено. Он сам бережно собирал эти осколки ушедшего, стараясь воссоздать, представить себе то время и тех людей. Ему это нередко удавалось. Интуиция и провидение художника играли в этом про-цессе немалую роль. «...Опытность тысячелетий тем не менее дает неограниченное поле для полезных изысканий. Так, многое забытое должно быть вновь открыто и благожелательно истолковано языком современности» 3 .

Но в этом «многом забытом» он принимал далеко не все. Не на каждом вновь открытом факте или явлении он ставил свою «веху» или делал «зарубку». Он отбирал материал для своих дневников,

исследований и картин строго в соответствии с той исторической концепцией, которая сформировалась у него в период Центрально-Азиатской экспедиции и которой он придерживался всю оставшую-ся жизнь.

Основу концепции составлял диалектический метод подхода к истории человечества. Подвижность, быстрая изменчивость и проти-воречивость исторического процесса — все это нашло свое отражение в его концепции. В бурном океане культурной истории человечест-ва ориентиром ему служили так называемые «непреходящие» эле-менты культурной традиции тех народов, через чьи земли и страны шел маршрут Центрально-Азиатской экспедиции. В основе этого «непреходящего», или, как мы иногда говорим, «вечного», лежало коллективное творчество народов, древних и современных, их куль-