ЧАЙКА
"И на завтра не надейся".
И все-таки верится и мечтается, и мечты останутся в вечной энергии. Здесь-то все изменится. От изображений самых прочных останутся осколки. Никто не представит себе, частью чего были неясные обломки. Но так, в высшем измерении все останется нетленно.
Чайки надежды летят перед ладьями искателей. "Чай, чай, примечай, куда чайки летят". Примечает народ полет чаек, полет надежд, чаяний. И почему не надеяться на завтра, на багряный восход, на красоту благодатную?! Полетят чайки прекрасные, и нет такого труда, впереди которого не могла бы лететь чайка.
Не одни же буревестники черкают перед кораблем. Много светлее их чайка, быстрая, путеводная. И на Волге, и на поморье, и на далеких океанах впереди вились чайки. Не остывали надежды-чаяния. От самых первых дней работы в мастерской реяло на проволоке чучело чайки. Хоть чучело, а все-таки мечта несломимого чаяния.
Неужели все бывшие битвы не сломили? Нет, не сломили. Вот же нисколько не сломили. Елена Ивановна, увидав "Мстислава Удалого и Редедю" и "Пересвета с Челубеем", воскликнула: "Должно быть, ужасная война, если даже самый мирный человек изображает смертные поединки". Хочется оставить памятники народу русскому о всех мономахах, о великих поединках за славу русской земли. Может быть, друг мозаичист каменно сложит эти памятки, молодежь еще раз вспомнит, о чем всегда нужно держать в сердце. Полетите, светлые чайки, к русскому народу.
Лоренцо Великолепный пел: "И на завтра не надейся!" Так пели останки, осколки. Но в грозе и в молнии народы живут лишь надеждою на завтра, на великий день умиротворения и достижений. "Мир – всему живущему", – заповедал, кто мыслил о завтрашнем восходе. Чайки не летели перед Великолепным, и он не вверял себя кораблю. А вот новгородские ушкуйники слагали песни о надеждах.
Там – конец, а наш путь – к началу. В вечном совершенствовании, в трудовом преуспеянии и в радостном познавании будем любоваться чайками-чаяниями. Будем любить чаек путеводных.
1942