Стремиться к Прекрасному – постигать Истину

Г.Б.СВЯТОХИНА,
кандидат философских наук,
доцентУфимской государственной академии экономики и сервиса,
Уфа

Чистая мысль, напитанная красотою, указывает путь к Истине.
Живая Этика. Община

Слияние с Космическим ритмом есть основа всех Трансцендентальных положений.
Е.И.Рерих

Постижение Истины – сложная задача, решением которой человечество занимается на протяжении веков и тысячелетий. По­разному понималась Истина и пути к ней, много здесь и нахождений, но эта проблема не потеряла своей актуальности и сегодня. Например, в античности у Платона Истина имела отношение к миру вечных божественных идей, и ее постижение было тесно связано с духовно развитой душой, способной к их созерцанию. Он отмечал, что не сразу человеческая душа готова к истинному постижению мира. Для обретения этой способности необходимо ее совершенствование. Этот подход в процессе исторического развития претерпел изменения. И, например, в научном познании, сформировавшемся в контексте новоевропейской мировоззренческой традиции, определение критериев Истины опирается в конечном итоге на эмпирические методы и связанные с ними рационально-теоретические способы мышления, имеющие отношение к восприятию мира органами чувств и к интеллектуальной деятельности мозга, а отнюдь не к созерцанию души. Известно, однако, что современное общество, организующее свою жизнь в основном на базе этих критериев, несмотря на высокие научно­-технические и технологические достижения, вступило в стадию глобальных кризисов, угрожающих существованию человечества. Это обстоятельство вызывает тревогу и подталкивает к более глубокому осмыслению возникшей ситуации, к поиску путей решения проблемы, в том числе на уровне познавательной методологии.

У С.Н.Рериха есть интересная и очень важная, на наш взгляд, мысль, которая наводит на серьезные размышления, касающиеся российской действительности. Он писал: «Философия или религиозное учение определенного периода есть именно та доктрина, в которой более всего нуждаются люди там, где эта доктрина проповедуется. С позиции основных ее положений можно судить о характере и свойствах этих людей» [1, с. 15].

В связи со сказанным, на наш взгляд, приобретает особую актуальность обращение к русской философской мысли. Это важно в современном обществе еще и потому, что традиция целост­ного философствования, свойственного именно самобытной русской философии, практически исчезла в России в ХХ веке, а имеющийся ее потенциал остался невостребованным. С учетом упомянутой мысли С.Н.Рериха возникает естественный вопрос: не является ли такое пренебрежение отечественными глубокими философскими идеями причиной современных проблем российского общества, и освоение сегодня этого духовного философского богатства не только теоретически, но и в практике жизни, науки, искусства не есть ли условие дальнейшего успешного развития российского общества и процветания России?

Если принять во внимание конструктивный критический анализ основополагающих принципов новоевропейской традиции мировидения, проделанный русскими философами-космистами второй половины XIX – первой половины XX века и предложенные ими идеи целостного осмысления мира, то становится ясно, что именно самобытная русская философия, учение Живой Этики, явившееся ее кульминацией, дают все основания для оптимального решения возникшей проблемы по выходу общества из кризисного состояния. В этой связи, несомненно, как русская философская мысль в целом, так и личный творческий и жизненный вклад Е.И.Рерих в развитие и формирование нового космического мышления достойны самого пристального внимания и глубокого осмысления.

Приведем своего рода программное высказывание Е.И.Рерих, которая в первой трети ХХ века принимала самое непосредственное участие в создании Живой Этики, а затем и в разъяснении многих ее положений. Она писала одному из своих корреспондентов: «Пополнение знания всегда полезно, но не слишком увлекайтесь уже немного устаревшими знаниями и учениями. Сейчас нужнее новый подход к науке (выделено мной. – Г.С.). Нужно всем, и особенно ученым, расширить свои представления о Мироздании и о своем назначении в нем. Обыватели должны понять, что жизнь четверомерного человека в созданной им ограниченной трехмерности должна закончиться, если он хочет эволюционировать. Некоторые ученые уже говорят о синтезе в науке, но как можно думать о синтезе знания без осознания и ознакомления с Миром Надземным, Миром Всеначальным? <...> Только расширенное сознание может сгруппировать собранные сведения в познание целых космических явлений. Все значительные открытия явились результатом синтетического обобщения, потому Вы правы, думая о синтезе науки, будем поощрять всех стремящихся к истинному синтезу, к познанию Мира Надземного, Мира Высшего, где зарождаются и откуда приходят новые идеи» [2, с. 158]. В этих фразах и некоторых терминах, во многом необычных для современной науки и научного мышления, как, например, «Мир Надземный», «расширенное сознание», «четверомерный человек» и других, Е.И.Рерих представляет важные элементы нового космического мышления, позволяющего более точно отражать в познавательном процессе связи и отношения, существующие в реальности.

Рассмотрим некоторые моменты затронутой проблемы. Для этого сначала обратимся к работам Л.В.Шапошниковой, которая, проведя историко­-философский анализ принципиальных особенностей мышления на разных этапах развития человечества, пришла к выводу, что его сознание проявилось в трех основных типах: мифологическом и возникших на его основе религиозном и, позднее, научном. И, как она отмечает, к XVIII столетию в простран­стве человеческого познания сложилось два направления, научное и метанаучное [см.: 3, с. 56–57]. При этом Л.В.Шапошниковой было выявлено, что для метанаучного способа познания, имеющего богатые многовековые накопления знаний и космический характер их происхождения, свойственны более утонченные методы, по сравнению с научным способом познания, традиция которого установилась в конце позднего Средневековья – начале Нового времени. Основой научного познания являлся экспериментальный, или эмпирический, метод исследования, в котором важнейшую роль играло материалистическое направление, а вненаучный, или метанаучный, сформировался в духовном пространстве, где основное значение имел сам человек и его духовно­энергетические особенности [см.: 4, с. 169–170].

Среди важных исторических обстоятельств, способствовавших столь не оправдавшему себя разделению изначально целост­ного сознания и мышления, Л.В.Шапошникова отмечает существенную негативную роль церковной инквизиции, которая помогла «обезбожить» современное научное познание, со всеми вытекающими отсюда последствиями [см.: 4, с. 178].

Как известно, «обезбоженное» научное познание по мере свое­го развития стало занимать лидирующие позиции в обществе, а с ним постепенно преображалось и сознание цивилизованного человечества. Таким образом, отказ от духовной составляющей Бытия в методологической системе научного познания, по сути, привел к существенным негативным последствиям, отразившимся в жизни общества. Показательны в этом смысле замечания Е.П.Блаватской. Еще в XIX веке, размышляя над проблемами отношения к Истине – важнейшему аспекту Бытия и познания, – она подчеркивала сильно возросшую условность и искаженность в понимании ее, оборачивающуюся лукавством, лживостью языка, безнравственностью во всех сферах общества.

С сожалением Е.П.Блаватская отмечала сложившуюся в науке, политике, религии негативную ситуацию, когда невозможно назвать исключительное место на планете, где Истина была бы почетным гостем, а ложь и притворство – неприкаянными изгоями [см.: 5, с. 17]. Говоря, что не найти народа, который не был бы подвержен этой напасти, она подчеркивала планетарный масштаб разразившегося процесса. «Даже наука, – пишет Е.П.Блаватская, – некогда служившая спасению Истины, уже перестала быть храмом голого Факта. Почти все нынешние ученые заинтересованы лишь в том, чтобы навязать своим коллегам и широкой публике собственные идеи и пристрастия – какие­нибудь новомодные теории, призванные содействовать прежде всего прославлению и росту авторитета своих авторов. Современный ученый готов отвергать и замалчивать всякое свидетельство, идущее вразрез с господствующими ныне научными гипотезами <...> Так где же нам в таком случае искать даже относительную истину?», – задается вопросом она [5, с. 20–21].

Главную причину такого положения вещей в обществе она видела именно в эгоизме – первенце невежества, который встает в человеке непроходимой стеною, отделяющей мыслящую личность от Истины. Эгоизм и стал, по ее выражению, «плодовитым отцом всех человеческих пороков – лжи, рожденной необходимостью скрывать истинные намерения, притворств, и лицемерия, рожденного стремлением замаскировать ложь» [5, с. 18]. И сегодня, в начале XXI века, вряд ли кто будет утверждать, что тонко подмеченная и описанная Е.П.Блаватской еще в XIX веке негативная ситуация в человеческом обществе относительно Истины претерпела какие­либо серьезные изменения.

В.С.Соловьев также считает, что развитие эгоизма, усугубляю­щее ситуацию в обществе, в целом стало возможно вследствие нарушения в сознании человека духовной связи с божественным основанием Бытия. Подчеркивая важность ее восстановления в целостном мировоззренческом, а с ним и в познавательном подходе, учитывающем и религиозную составляющую Бытия в качестве связующей духовной основы, он писал: «Объединить человечество вопреки совершенно реальной и могучей силе эгоизма, разъединяющей людей, есть задача трудная и для богов, а разрешить ее посредством отвлеченных идеалов, то есть, собственно, понятия об идеале, так же невозможно, как посредством картонной пушки пробить каменную стену. В действительности, когда народы и общество внутренно объединялись, то основанием этого единства или объединяющим и связующим началом являлись не отвлеченные идеи и идеалы, а положительные, определенным содержанием обладающие религии (которые, может быть, и имя свое получили от этой связующей силы, им присущей: religio – от religare)» [6, с. 393–394].

П.А.Флоренский, в ХХ веке продолжая традицию своих предшественников, твердо настаивает на значимости духовного начала как в жизни человека, так и в системе познания. Отмечая, что идеал цельного знания, столь ясно начертанный Платоном, потерял свою значимость в новоевропейской традиции, он писал: «Посмотрите, как распались начала внутренней жизни: святыня, красота, добро, польза не только не образуют единого целого, но даже и в мыслях не подлежат теперь слиянию. Современная святыня робка и жмется в затаенный, ни для чего более не нужный уголок души. Красота бездейственна и мечтательна, добро ригористично, польза, – пресловутый кумир наших дней, – нагла и жестока. Жизнь распылилась. Какой глубокий смысл в том, что научная психология – бездушная психология: ведь и впрямь у людей нашего времени нет души, а вместо нее – один только психический поток, связка ассоциаций, психическая пыль. День мелькает за днем, “дело” – за “делом”. Сменяются психические “состояния”, но нет цельной жизни. Если у души отрицают субстанциальность, то это – вовсе не выдумка психологов, а действительное само­познание, содержание которого сводится к тому, что не бывает переживания себя, как субстанции, при современном распаде души». В то же время, обращая внимание на еще нетронутость народной души бездуховной разлагающей научной идеологией, П.А.Флоренский продолжает: «Но вглядитесь в душу народную, и вы увидите, что там – совсем не так. Медлительно и важно течет жизнь, – широкая и светлая и свежая, как Волга, напоенная закатным блеском и вечереющею прохладою, – и отдельные струи ее, сплетаясь меж собою, дружно текут и сливаются воедино. Тут целен человек. Польза не есть только польза, но она – и добро; она и прекрасна, она и свята. <...> Знание крестьянина, – цельное, органически­слитное, нужное ему знание, выросшее из души его; интеллигентное же знание – раздробленно, по большей части органически вовсе не нужно ему, внешне взято им на себя» [7, с. 149].

Б.П.Вышеславцев, поддерживая во многом эти же мысли и также подчеркивая приверженность русской философии ее платоновским истокам, пишет: «Ученый европеец знает многое, часто знает и Библию, знаком и с мистикой, и с теологией, и с оккультизмом. Но все это только знание, только любопытство. Отдельно существует совокупность знаний, и совершенно отдельно, отделенное от него стеною, живет сердце, потерявшее свое великое значение, свою центральность, свое право быть фундаментом всего. Ум не стоит в сердце, он стоит отдельно, он не согревается теплотою сердца (выделено мной. – Г.С.). Вся наша цивилизация, ведущая происхождение от Ренессанса, вся эта безрелигиозная цивилизация хочет лишить сердце его центрального положения и дать это центральное положение уму, науке, познанию» [8, с. 71]. Поэтому, как считает Б.П.Вышеславцев, именно мыслители русской философии, следующие традиции античности и сохраняющие платоновское учение об Эросе, могут сказать о своих принципах: «Великое познание есть дитя великой любви» [8, с. 71].

С.Н.Булгаков углубляет критические рассуждения соотечественников по поводу нецелостности новоевропейской традиции, делая акцент на несовершенстве ее методологии. Он отмечает свойственную западной традиции односторонность «отвлеченных начал», которая заключается в том, что произвольно избирается для построения системы часть вместо целого. При этом «одна сторона хочет стать всем, распространиться на все». С.Н.Булгаков недоумевает: «...возможна ли вообще такая монистическая система мира?» [9, с. 313]. И далее: «Разум, стремясь к монизму, к логическому созиданию мира из себя, фактически совершает акт произвола, избирая из доступных для него опытных начал то или иное и, таким образом, вступая на путь философской ереси <...> Рационализм, как такое злоупотребление разумом, имеет источником гордость разума, понимаемую не в смысле личной горделивости отдельных философов­ересеологов, но в объективном смысле – незнания им своей собственной природы, границ и состояния» [9, с. 317].

Н.А.Бердяев, характеризуя новоевропейскую традицию как школу малого разума, как философский модернизм, «который предал великие философские традиции прошлого во имя духа позитивности», отмечал: «Модернисты <...> даже не подозревают о возможности того пути, по которому идет русская философия и религиозная мысль, пути сверх-рационализма». И далее поясняет: «Догматы прежде всего факты, факты не эмпирического, а мистического порядка» [10, с. 259]. Определяя место современной науки в целом знании, Н.А.Бердяев пишет: «Наука есть частная форма знания, не высшая и не окончательная, она всегда направлена на ограниченную область и, перейдя свои пределы, перестает быть наукой, становится лжефилософией и лжебогословием. <...> Мир знания и мир веры, прежде всего, даны нам как разные совершенно порядки, которые могут и должны быть сведены в одну плоскость, но на почве веры, а не знания» [10, с. 261–262].

Подобного рода мысли о насущной необходимости целостного познания высказывает и Е.П.Блаватская: «Чтобы создать из науки завершенное целое, истинно требуется изучение духовной и психической, так же как и физической Природы. Иначе она навсегда останется в положении анатомии человека, которая в старину обсуждалась невеждами со стороны его внешней оболочки при полном невежестве внутреннего строения» [11, с. 734]. И еще: «Без метафизики <...> истинная наука недоступна» [11, с. 734]. То есть вере в русской философии придается особый онтологический смысл, что находит свое выражение и в работах Л.В.Шапошниковой.

Осмысляя проблемы процесса становления современного научного сознания, она говорит о естественной религиозности, которая носит общий духовный характер в самоорганизующейся системе культуры и не зависит от каких­либо конкретных учений, религий, конфессий, а есть «энергетическая основа, на которой развивается и совершенствуется этот дух». «Вместе с религиозным сознанием, – отмечает она, – из науки уходила и та естественная религиозность человека, которая помогала ему видеть мир не как какую-то плоскую и ограниченную структуру, а как многообразное и сложное творение каких­то сил» [4, с. 178]. Когда «естественная религиозность» человека начинает по каким­либо причинам подавляться извне или подвергаться насилию, то она, будучи категорией духа, не может окончательно исчезнуть, а лишь искажается, превращаясь в комплекс различных суеверий. Размышляя далее, Л.В.Шапошникова пишет: «На универсальной основе естественной религиозности формируются религиозные учения как мировоззренческие системы. Сама же эта естественная религиозность служит как бы грунтом, по которому пишется история мысли человечества. Все три вида мышления – мифологический, религиозный, научный – имели тот же самый “грунт”, несмотря на различие в формах и красках картин, созданных на нем» [4, с. 179].

Таким образом, русская философская мысль в лице разных ее представителей остро ставит вопрос о недостаточности, нецелостности методологии в новоевропейской системе познания и высказывает твердое убеждение, основной смысл которого может быть выражен следующими словами Н.А.Бердяева: разум «должен прекратить свое изолированное, отвлеченное существование и органически воссоединиться с цельной жизнью духа, только тогда возможно в высшем смысле разумное познание» [12, с. 30]. Л.В.Шапошникова, определяя эту историко-философскую тенденцию, проявляющуюся в философии русского космизма и Живой Этике как четвертый тип развития сознания и методов познания или как становление космического мышления, пишет: «Синтетическое слияние в этой системе познания духовного и материального, видимого и невидимого, древних знаний и современных, мысли восточной и западной позволяет расширить возможности системы до космических масштабов Высшей Реальности» [4, с. 911].

Для русских философов, как видно, вера в познании призвана совсем не дублировать или заменять собою решение эмпирических, абстрактных или формально­логических научных задач, а привносить в процесс накопления и использования полученных знаний свою особую лепту. Истинная вера в познании призвана служить облагораживанию человека, обретению им духовных качеств, в том числе высочайшей ответственности в использовании знаний о доселе сокровенных законах природы, а также служить формированию в человеке способности к синтезу и тем самым повышению его познавательных способностей. «Религия и наука, – сказано в Живой Этике, – не должны расходиться в своей сущности. <...> Все великие открытия для блага человечества не будут исходить от огромных лабораторий, но будут находимы духом ученых, которые обладают синтезом» [13, 60].

Несомненно, что такой обладающий синтезом дух был у Е.И.Рерих. Это позволяло ей осмыслять вопросы метафизиче­ского порядка, в том числе относящиеся к единству веры и знания, и разъяснять важные принципиальные моменты философии Живой Этики. Она пишет: «Абсолют уявлен на Единстве. Познать Абсолют невозможно, ибо не могут быть два Единства. Познать Абсолют нельзя, но осознать его возможно». Далее, говоря о структурных элементах, отмечает: «Абсолют вмещает понятие Непроявленного и Проявленного. Только Проявленный Космос может оявляться на беспредельном раскрывании. Космос Непроявленный вне времени и Пространства не может быть познан, но лишь осознан. Осознание есть Синтез. Синтез есть обобщение процессов Бытия Видимого и Невидимого. Знание есть ограниченная ступень познания. Само познание явлено вне Времени и Пространства» [14, с. 252].

Эти положения, по сути, выступающие базовыми в Живой Этике, дают представление о Триединой Сущности Абсолютного Бытия или Природе Единого и задают принципы и правила целостного мышления. Из осмысления их становится ясно, что формальные принципы логического монизма новоевропейской традиции, формирующиеся на основе только мира видимого, упускают из своего рассмотрения сущностную незримую структуру Бытия. Такая формальная познавательная методология исключает из рассмотрения неразрывную глубинную связь мира видимого не только с невидимым, но и с Истоком, Причиной или Основанием его Бытия. Естественно, что присущая ей логика мышления несовершенна и не способна отразить действительную структуру Единого Бытия, а выражает только формальные, условные, определяемые видимым миром связи и отношения, что приводит к формальным же, а не реальным результатам в научном познании.

Нецелостная познавательная научная методология также не располагает возможностью иметь объективный целостный критерий Истины – единый и приемлемый для всего мироздания, служащий условием его гармонии и созидательного творчества. В такой нецелостной методологии могут возникать только условные, частные – эмпирические и теоретические или абстрактные – математические критерии Истины, по сути, и создающие предпосылки к различным кризисам и деструкциям из-за формальности, оторванности от реальности, взаимной несогласованности и возникающих разночтений при их абсолютизации.

Что касается Бытия Невидимого, постижение которого методами эмпирической науки затруднительно, то, как отмечено в работах Л.В.Шапошниковой, их необходимо дополнить «метанаучными способами познания, основанными на интуиции и способности видеть невидимое и умении получать информацию из миров иных состояний материи и более высоких ее измерений» [3, с. 75], о чем будет сказано далее.

Как может быть представлен процесс познания в контексте целостности Бытия? Посмотрим, что говорит на этот счет русская философия и, в том числе, как раскрывается суть и значение веры в познании.

Так, Н.О.Лосский, подчеркивая отнюдь сугубо не рационалистический характер взаимосвязи, свойственный мирозданию, размышляет: «...абсолютная полнота бытия не может быть порождена человеком из самого себя; достигнуть ее можно не иначе, как путем того совершенного взаимопроникновения существ, которое возможно лишь при любовном единении их друг с другом и Богом; этот путь указан каждому существу в его идее как цель, но осуществление его не может быть обеспечено механически, оно должно быть свободным актом, так как основано на любви к Богу и ко всем существам.

Вступая на этот путь, мировое множество постепенно становится единым и всем, т.е. абсолютным. Таким образом, мир есть абсолютное становящееся, а Бог – абсолютное сущее» [15, с. 155].

П.А.Флоренский углубляет эти мысли. Он, подчеркивая, что в самой вере, в любви к Истине вступает человек в личное, живое с ней общение, которое очищает от самости и способствует преображению внутреннего существа человека, выражающемуся в любви к людям и начале интуиции. И возникает постижение, что «Бог есть существо абсолютное потому, что Он – субстанциальный акт любви, акт­субстанция. Бог или Истина и не только имеет любовь, но, прежде всего, “Бог есть Любовь” <...> т.е. любовь – это сущность Божия, собственная Его природа, а не только Ему присущее промыслительное Его отношение». Такой уровень постижения Истины, по П.А.Флоренскому, уже не предполагает возможность убеждать, она исчезает, «потому что пришла пора подвижничества» [16, с. 82–83].

Далее, подчеркивая, что подвижничество возможно только при признании разума как основы Бытия, он рассуждает: «Ведь если разум непричастен бытию, то и бытие непричастно разуму, т.е. алогично. <...> Единственный выход из этого болота относительности и условности – признание разума причастным бытию и бытия причастным разумности. А если – так, то акт познания есть акт не только гносеологический, но и онтологический, не только идеальный, но и реальный. Познание есть реальное выхождение познающего из себя или, – что то же, – реальное вхождение познавае­мого в познающего, – реальное единение познающего и познаваемого. Это основное и характерное положение всей русской и, вообще, восточной философии. <...> истинное “выхождение” есть именно вера, все же прочее может быть мечтательным и прелестным. Итак, по­знание не есть захват мертвого объекта хищным гносеологическим субъектом, а живое нравственное общение личностей, из которых каждая для каждой служит и объектом и субъектом. В собственном смысле познаваема только личность и только личностью». Продолжая далее, П.А.Флоренский пишет: «Существенное познание Истины, т.е. приобщение самой Истины, есть, следовательно, реальное вхождение в недра Божественного Триединства, а не только идеальное касание к внешней форме Его. Поэтому, истинное познание, – познание Истины, – возможно только чрез пресуществление человека, чрез обóжение его, чрез стяжание любви, как Божественной сущности: кто не с Богом, тот не знает Бога. В любви и только в любви мыслимо действительное познание Истины. И наоборот, познание Истины обнаруживает себя любовью: кто с Любовью, тот не может не любить. Нельзя говорить здесь, что причина и что следствие, потому что и то, и другое – лишь стороны одного и того же таинственного факта, – вхождения Бога в меня, как философствующего субъекта, и меня в Бога, как объективную Истину» [16, с. 84–85]. Об этом же говорит и Е.И.Рерих: «Мысль уявлена как венец чувства Любви. Мысль уявлена основным качеством оявленной Огненной Субстанции. Огненная Субстанция уявлена на двоеродности энергии, на одном конце – Любовь, на другом – Мысль» [14, с. 267].

Рассматривая процесс познания в контексте целостного подхода русской философской мысли, суть которого раскрывается через принцип Триипостасного Единства, выражающего логику живого, личностного развития событий, П.А.Флоренский пишет: «...мое познание Бога, воспринимаемое во мне другим, есть любовь к воспринимающему; предметно же созерцаемая, – третьим, – любовь к другому есть красота.

Тó, что для субъекта знания есть истина, тó для объекта его есть любовь к нему, а для созерцающего познание (познание субъектом объекта) – красота.

Истина, Добро и Красота” – эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это – одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Духовная жизнь, как из Я исходящая, в Я свое средоточие имеющая – есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого – она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как во-вне лучащаяся – Красота» [16, с. 85].

Такая особенность целостного подхода в познании мира, представляющая Истину только в единстве с Добром и Красотой, пожалуй, более понятна в контексте энерговибрационной картины мира, о которой говорят Живая Этика и русская философия в целом. Так, Е.И.Рерих пишет: «Вся жизнь есть вибрация, то есть формы, или дифференциации, жизни рождаются и развертываются в силу различной скорости вибраций единородного состояния субстанции, которая духовна по своей природе» [14, с. 239]. Отмечая возникающую при этом иерархическую самоорганизующуюся взаимосвязь Высших духовных сфер Космоса с миром Природы и его законами, она разъясняет: «Тяготение остается Основным Законом Мироздания. Но тяготение в Высших Сферах, или Мирах, преображается в закон Любви и Естественный Подбор, и Право Сильного в Высшей Сфере уявляется как закон Согласованности и Гармонии. Право Сильно[го] утверждается как закон Совершенства или Знания, как Иерархия.

Совершенствование есть путь утончения. Материя возносится к своей Основе, к Духу, и сливается с Духом» [14, с. 278].

В этом контексте становится ясна определяющая роль качества энергетической посылки для согласования взаимодействий. Е.И.Рерих разъясняет: «...посылка мысли связана с посылкою вибрации. Как посылающий, так и получающий должны быть созвучны» [17, с. 410]. Отсюда ясно, что для наиболее глубокого познания необходимо энергетическое слияние с Высшими духовными уровнями Бытия, на основе энергетической посылки соответствующего уровня и качества: «Слияние с Космическим ритмом есть основа всех Трансцендентальных положений» [14, с. 253].

Этим положениям полностью созвучны и размышления П.А.Флоренского: «...при познавательной связи не внешнее мне бытие соотносится с другим бытием, но я сам своей энергией воспринимаю, непосредственно от познаваемого бытия, его откровение мне и во мне. Как сказано, срастаясь с энергией моего восприятия, это явление сущности полагает основу для всего дальнейшего процесса познания» [18, с. 280]. По сути, речь идет о возникающем в процессе познания-устремления к Истине резонансе – хорошо известном в науке физическом явлении. П.А.Флоренский пишет: «Резонанс есть синергия, несущая с собою бытия, его порождающие» [18, с. 279]. При этом он уточняет: «Резонанс есть уже не деятельность той или другой цепи, а со-деятельность цепей» [18, с. 278].

Именно это явление резонанса, известное как в научных исследованиях, так приемлемое и в метанаучных методах, использовала Е.И.Рерих в познавательной творческой деятельности. Благодаря развитой эволюционной способности достигать высочайших духовных состояний, Елена Ивановна в труднейших для нее условиях грубой земной энергетики сумела сделать необходимые космологические записи, несущие такой кладезь Знаний, которые получить эмпирико­рационалистическим путем человечеству никогда бы не удалось. Этот вывод невольно напрашивается из-за несовершенства современной научной познавательной методологии, лишенной аспекта духовности и порождающей те явления в обществе, о которых говорилось в начале статьи в размышлениях Е.П.Блаватской. В то время как именно духовность призвана служить процессу и познания, и совершенствования самого познающего.

Космологические записи Е.И.Рерих, по сути, представляют собой способ осуществления связи между пока невидимым для науки духовным миром Космоса и духовно подготовленным человеком, между Учителем и учеником, издревле имеющий название Теургия. Необходимо отметить, что Духовный Учитель, обращаясь к Елене Ивановне с просьбой сделать необходимые записи, говорит и о высоких достижениях своей ученицы: «Урусв[ати] уявляется на слиянии с Космическим ритмом и может воспринимать Мои мысли. Ур[усвати] уявляется на определенном ритме со Мною и может уявляться на яром восприятии посланных мыслей и беседовать со Мною. Установка определенного ритма слияния есть древняя Теургия» [14, с. 242]. Несомненно, эта творческая духовная деятельность Е.И.Рерих и есть реальное выражение метанаучных методов, столь актуальных для современного научного познания, о которых говорит в своих исследованиях Л.В.Шапошникова.

Утверждая, что каждый может достичь подобных успехов, Елена Ивановна дает рекомендации: «Единое мерило, единый светоч, ведущий к цели, есть чистое горение сердца. Именно чистое сердце и ясное сознание укажут верный путь. Вот почему в Учении так указывается на очищение мышления, расширение сознания и на воспитание сердца» [19, с. 207].

К этому можно добавить строки из Живой Этики: «Чистая мысль, напитанная красотою, указывает путь к Истине. <...> Не может смущаться идущий сознанием красоты. Только смущение может преградить путь» [20, 27]. «Безобразная мысль не породит прекрасного действия. Когда говорю о красоте, прежде всего имею в виду красоту мысли. Мысль имеет форму, значит, красота мысли должна быть понимаема во всех отношениях. Человек не должен мыслить безобразно ради Космоса» [21, 439].

Приоткрывая механизм явления, Е.И.Рерих пишет: «Искра Божья, или Бог в нас, под воздействием сердечного устремления может настолько воспламениться, что, объединившись с высшим Огнем Пространства, светом своим озарит и явит нам все накопленные нами духовные сокровища или высшие энергии в величественном ЧУВСТВОЗНАНИИ. Но озарение это происходит в полном соответствии с накоплениями нашей чаши. Поэтому при каждом нашем новом усовершенствовании, при каждой высшей эволюции человечества, с каждым последующим Кругом нашей Планеты и озарения эти будут выше и прекраснее, и так в Беспредельность...» [19, с. 205].

В качестве важного совета Елена Ивановна напоминает: «Иеровдохновение нисходит при одном основном условии. Не сосредоточенность, не приказ воли, но любовь к Иерархии рождает непосредственное Общение. Не знаем, как можно лучше и точнее, нежели приливом любви, выразить закон ведущий. Потому так своевременно отставить насильственную магию, чтобы углубиться в существе своем любовью. Следовательно, можно легко приблизиться к началу Бытия самыми прекрасными чувствами. Именно среди разложения планеты нужно обратиться к наиболее здоровому началу. Что же может сильнее соединять, как не мантрам: “Люблю Тебя, Господи!” На такой зов легко получить луч познания. Заметьте это» [19, с. 230].

Все изложенное еще раз подтверждает актуальность положения из Живой Этики: «Наука должна укрепить пути к высшему познаванию. Наступило время, когда древние символы знания должны претвориться в научные формулы» [22, 425]. И еще: «Истинная наука не преподает ограничений. Истинная наука не может расходиться с непреложными законами, следовательно, нужно при всех новых исследованиях постоянно держать в уме и сердце Заповеди Основ. Они дадут несломимое восхищение ученому, который идет, не ограничивая себя самостью, но честно исследует во благо других» [14, с. 281].

Подводя итог этим размышлениям, важно сказать следующее. Именно завещанное Рерихами стремление к Прекрасному в наших мыслях, словах и поступках, стремление к миру Высших ценностей Бытия в качестве жизненного кредо открывает каждому все возможности постижения Истины и космического совершенствования в Беспредельности. Поэтому нельзя не выразить глубокую благодарность Е.И.Рерих, высочайшим духовным Подвигом всей своей жизни открывшей человечеству этот поистине прекрасный и благородный Путь дальнейшей космической эволюции человечества.

Литература

1. Рерих С. Искусство и Жизнь / Пер. с англ. Т.В.Кожевниковой, И.И.Нейч. М., 2004.
2. Рерих Е.И. Письма. Т. 7. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер­Банк, 2007.
3. Шапошникова Л.В. Космическое мышление и новая система познания // Космическое мировоззрение – новое мышление XXI века: Материалы Международной научно-общественной конференции. 2003. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР; Мастер­Банк, 2004.
4. Шапошникова Л.В. Великое путешествие. Кн. 3: Вселенная Мастера. М.: МЦР; Мастер­Банк, 2005.
5. Блаватская Е.П. Что есть Истина? // Сборник. Сост. Т.О.Сухорукова, В.И.Мызников. Пер. с англ. Ю.А.Халтунцева. М., 1999.
6. Соловьев В. Философское начало цельного знания. Мн., 1999.
7. Флоренский П.А., священник. Общечеловеческие корни идеализма / Сочинения. В 4 т. Т. 3(2). М.: Мысль, 2000.
8. Вышеславцев Б.П. Значение сердца в религии / Путь. Книга 1 (I–VI). М., 1992.
9. Булгаков С.Н. Трагедия философии / Соч. в 2 т. Т. 1: Философия хозяйства. М., 1993.
10. Бердяев Н.А. Католический модернизм и кризис современного сознания / Духовный кризис интеллигенции / Сост. и комм. В.В.Сапова. М., 1998.
11. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. В 2 т. Т. 1. М., 1992.
12. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
13. Живая Этика. Мир Огненный. Ч. III.
14. Рерих Е. У порога Нового Мира. М.: МЦР; Мастер­Банк, 2000.
15. Лосский Н.О. Вл. Соловьев и его преемники в русской религиозной философии // Путь. Кн. 1 (I–VI). М., 1992.
16. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины: опыт православной теодицеи. М., 2003.
17. Рерих Е.И. Письма. Т. 6. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер­Банк, 2006.
18. Флоренский П.А. Христианство и культура. М., Харьков, 2001.
19. Рерих Е.И. Письма. Т. 3. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер­Банк, 2001.
20. Живая Этика. Община (Рига).
21. Живая Этика. Аум.
22. Живая Этика. Братство.