К вопросу о методологии изучения наследия и биографии семьи Рерихов

О.А.ЛABPEHОBA,
кандидат географическиих наук,
зав. сектором географии культуры и искусства РНИИ
культурного и природного наследия,
с.н.с. научного отдела МЦР,
Москва

«Метод будет решать проблему масштаба, а дух ее существо. В наше время, когда на весах Судьбы взвешивается существование Планеты, а не отдельных людей, игнорировать масштаба­ми, как мне кажется, – преступно. Отсюда – необходимость самого широкого внедрения Эти­ки на каждом участке человеческой деятельнос­ти, внедрение ее современными методами в современный образ мышления для эволюционного преобразования современного же жизнеустрой­ства».

Из письма П.Ф.Беликова от 24.10.77.


1. НАСЛЕДИЕ И БИОГРАФИЯ СЕМЬИ РЕРИХОВ: НЕОБХОДИМОСТЬ КОМПЛЕКСНОГО ПОДХОДА

Наследие семьи Рерихов и их общественная деятельность настолько грандиозны и многоплановы, что требуют от исследо­вателя особого качества сознания. Однако сегодня в подавляю­щем большинстве случаев мы имеем дело с исследованиями, выполненными в ключе, традиционном для идеологизированной советской и постсоветской науки, и породившими ряд проблем. Важнейшей проблемой стала чрезвычайно вольная, а иногда и злонамеренная трактовка историко-биографических материалов о Рерихах. Подобные тенденциозные работы, претендующие на статус научных, с особой остротой поставили вопрос об этической ответственности историка и биографа, затрагивающего в своих работах факты жизни и деятельности уникальных людей, обла­давших поистине космическим сознанием. Личность каждого члена этой замечательной семьи чрезвычайно многогранна и потому требует не только всестороннего осмысления, но и глубо­кого проникновения в суть тех духовных основ, которые были ведущим лейтмотивом их жизни и творчества. Без этого немыс­лимо верное историческое понимание и изучение событий и фактов, связанных с ними.

В пространстве науки, возможно, гораздо более напряженно, чем в других жизненных сферах, происходит сегодня борьба ста­рого и нового мышления. Новая наука, о которой мечтали Рерихи и которая постепенно складывается в нашем научном пространст­ве, обязательно должна учитывать духовную вертикаль явления. Старая же наука рассматривает явление в одной плоскости, пре­имущественно материалистической или социологической. Про­тивостояние старого и нового особенно заметно в области исследований жизни и творчества Рерихов, намного опередивших свое и наше время.

Следует всегда помнить, что Рерихи, Николай Константинович и Елена Ивановна, были вестниками и посредниками тех леген­дарных Мудрецов, Великих Махатм, стоящих на лестнице косми­ческой эволюции, эволюции сознания, несоизмеримо выше современного человечества [1, с. 36], в сотрудничестве с которы­ми с необычайной бережностью и тонким пониманием были принесены человечеству уникальные знания. Ими был создан философский труд «Живая Этика», или «Агни Йога», ставший концептуальной основой творчества всех членов этой уникаль­ной семьи. Это и есть та духовная вертикаль, без понимания которой невозможно сколько-нибудь репрезентативное иссле­дование биографии и общественно-культурной деятельности Рерихов.

Именно она обусловливает чрезвычайную сложность предмета исследования, заключающего в себе большое многообразие взаи­мозависимых аспектов.

Прежде всего, это духовный аспект, который обусловливает принадлежность многих исторических документов из наследия Рерихов к реальности иных, более высоких измерений. Таким документом, содержание которого лежит вне плоскости привыч­ного четырехмерного мира, является дневник Е.И.Рерих [2, с. 174–234], «в котором собраны разные Заветы, Легенды, Проро­чества» [3, с. 94]. Их истинное значение может быть как истори­ческим, так и вневременным, либо касающимся гораздо более отдаленных времен, чем XX век. Среди Пророчеств, собранных в дневнике Е.И.Рерих, есть и такие, в которых речь идет о сужденном будущем тех или иных территорий, не определенном во времени. Сама Е.И.Рерих неоднократно говорила о сокровеннос­ти (и о пластичности) сроков Пророчеств и Предуказаний, мно­гие из них не были известны даже ей самой, но только Тому, Кем они были даны... Тем не менее именно эти записи подвергаются сегодня наиболее злонамеренным трактовкам, пытающимся втиснуть многомерность непознанного духовного мира в одно­мерное геополитическое прочтение [4].

Еще один, чрезвычайно сложный для понимания современ­ным политизированным обществом аспект, который необходимо учитывать при изучении наследия и биографии Рерихов, это аспект культурно-просветительный. Он наиболее ярко выражен в общественно-культурной деятельности Н.К.Рериха, которая име­ла своей целью реализацию идей Живой Этики в культурном пространстве того времени и была направлена на то, чтобы оду­хотворить современное общество, воплотить в общественную жизнь высокие этико-философские принципы.

Поэтому биография Н.К.Рериха неотделима от Учения Живой Этики и должна рассматриваться только в контексте этой глубо­чайшей философии. Не случайно, работая над биографической книгой «Рерих», П.Ф.Беликов писал о результатах своих размышлений над жизнью великого мыслителя и художника: «<...>Безусловно, знание жизненного пути Н[иколая] К[онстантиновича] во многом поможет глубже понять Ж[ивую] Э[тику], а стремление идти аналогичным путем, усвоенные из него уроки – помогут пре­творению основ Ж[ивой] Э[тики] в нашей собственной жизни...» [5].

Даже, казалось бы, вполне поддающийся хроникальному изложению событийный аспект биографий Рерихов требует чрез­вычайно бережного отношения к документам, по которым в той или иной степени достоверности восстанавливаются стоящие за ними события. «Факты не дают логической необходимости и все­общности, то есть того, что как раз и характеризует научное знание» [6, с. 181], – писал один из классиков отечественной истории, А.Лаппо-Данилевский.

В ходе исследований биографии Рерихов факты должны быть восстанавливаемы по чрезвычайно сложным историческим доку­ментам. Проблема криптографичности многих документальных материалов особенно остро стоит при исследовании того периода деятельности Н.К.Рериха, который был связан с Востоком. В те годы вокруг него было сосредоточено немало противоборствующих сил, в числе которых были и спецслужбы нескольких государств, не гнушавшиеся просматривать всю личную корреспонденцию Рерихов и их сотрудников. Это качество текстов, конечно же, требует самостоятельного исследования. В постулатах современ­ной западной историографии, некоторые методы и философские положения которой следовало бы учесть серьезным отечествен­ным историкам, внутренняя «недосказанность» архивных мате­риалов, обнаруживающая себя в недомолвках, умолчаниях и противоречиях, сама по себе представляется предметом изуче­ния [7, с. 8]. Подобная «недосказанность» в исторических доку­ментах требует очень осторожного и предположительного анализа, так как именно «неразрешимость» текста довольно легко встро­ить в любую произвольную концепцию исследователя.

В случае с пребыванием Н.К.Рериха в Маньчжоу-го и в Китае в ходе Маньчжурской экспедиции 1934–1935 гг. такой пробле­мой, возникшей в изысканиях американских и отечественных историков из закодированных текстов переписки, стало развитие мифа о геополитических намерениях Руководителя экспедиции. Криптографическая корреспонденция Н.К.Рериха периода 1934–1935 гг. «ничтоже сумняшеся» была уложена в прокрустово ложе данной гипотезы. Сугубо политическую трактовку получил проект кооперативного строительства с участием русских эмиг­рантов, который планировалось осуществить на территории Маньчжурии, а затем, в связи с изменившимися обстоятельства­ми, – во Внутренней Монголии.

Еще в начале века Н.А.Бердяев писал: «<...> Мы, <...> вос­принимая историю, конструируем ее в большей зависимости и в большей связи с внутренними состояниями нашего сознания, вну­тренней его широтой и внутренней глубиной» [8, с. 20–21]. Историческая реальность, отраженная в текстах исторических доку­ментов, воссоздается исследователями в соответствии с собст­венной системой ценностей и представлений. Вероятно, поэтому в некоторых «исследованиях» общественно-культурная деятель­ность русского художника и мыслителя трактуется в привычном для современного российского обывателя геополитическом ключе (в обыденном, а не высоком смысле этого понятия). Многогранная личность Н.К.Рериха интерпретируется в соответствии с карти­ной мира подобных историков.

2. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

Классическая методология научного познания должна обосно­вывать и обеспечивать систематичность, достоверность и полноту изучения. В арсенале методологии истории довольно значительное место занимает методология исторического построения, где определяющую роль играет отношение ученого к исторической дейст­вительности. «Отношение к действительности, в котором рас­крывается истина истории, есть необходимая предпосылка как исторической науки, так и самого исторического процесса» [6, с. 180].

Работая над книгой «Рерих», П.Ф.Беликов писал С.Н.Рериху: «<...> Мы хорошо знаем, что подробное жизнеописание H.K.[Pepuxa] – очень ответственная работа. Сейчас я пользуюсь исключительно архивными материалами, и если у меня возникают сомнения, то предпочитаю такие моменты вообще выпускать, чтобы не иска­зить фактов. Но безусловно, важны не только сами факты, но и их интерпретация, и в этом Ваше указание будет особенно ценным...» [9].

«<...> Конечно, я считаю эту книгу лишь слабым отзвуком тех чувств и мыслей, которые не облечь в обычные человеческие слово­сочетания. Остается только надеяться, что эта первая более-менее подробная и систематизированная биография Н.К.[Рериха], в которой как-то раскрыт и его внутренний творческий мир (выде­лено мной. – О.Л.), послужит фундаментом для дальнейших работ и исследований. Как Вы заметите, книга значительно раз­нится от первоначального варианта. Она ближе к жанру «художественной биографии», однако, в жизнеописании Н.К.[Рериха] я не допустил вымыслов и, в меру возможностей жанра, затронул неко­торые серьезные, глубинные проблемы...» [10].

Метод «художественной биографии» был успешно приме­нен не только П.Ф.Беликовым, но и нашей современницей Л.В.Шапошниковой. Этот метод – не что иное, как творческое, художественное осмысление (в высоком смысле этого слова – восхищение духа к высоким истинам, озарявшим жизнь Рерихов) исторических фактов и документов. Научное творчество в случае изучения наследия и биографии семьи Рерихов должно соответ­ствовать самым высоким требованиям творческого откровения, смысл которого кардинально изменился на рубеже эпох, когда «творческое откровение, во всей его космической сложности и многообразии», становится «главным условием преображения чело­века на пороге Нового мира» [11, с. 12]. Такое творчество должно способствовать духовному преображению ученого-творца. И, с другой стороны, – ученый, который не способен преобразиться и в какой-то мере соответствовать изучаемому предмету, не может писать о Рерихах достаточно достоверно.

По мере такого преображения и более глубокого постижения изучаемого предмета растет осознание его значимости и своей ответственности. Об этом как нельзя лучше сказал П.Ф.Беликов: «<...> Когда мне было лет тридцать, я думал, что я могу много сказать о Рерихе, и стремился к этому. Жизнь сложилась так, что вышел я на профессиональную арену с чувством, что теперь-то я могу сказать о Рерихе так, как надо, когда был на исходе пятый десяток лет. А теперь, когда мне на исходе шестой десяток, я гадаю – сумею ли я до конца жизни вообще сказать о Рерихе то, что нужно, и так, как нужно...» [12].

К сожалению, эталон научного творчества, созданный П.Ф.Беликовым, для подавляющего большинства исследователей жизни и творчества Рерихов, остается недосягаемым. Сегодня в определенной «научной» среде широко распространен «одномер­ный» подход к наследию и жизни и творчеству Рерихов. Суть этого подхода в следующем. Н.К.Рерих, великий художник и мысли­тель, Е.И.Рерих, великая женщина-философ, обладающая редким даром духоразумения, их сыновья, Ю.Н.Рерих, крупный восто­ковед, и С.Н.Рерих, выдающийся художник, рассматриваются как ординарные исторические личности. Более того, их наследие и деятельность интерпретируются «традиционными методами», которые в советское и постсоветское время были поставлены на службу манипулирования общественным мнением.

Перечислим основные особенности подобных псевдоисторических исследований:

– тенденциозная подборка исторических документов, оставляю­щая за скобками те из них, которые могут представить материал в не выгодном автору свете;

– несоблюдение правил цитирования документов (снятие квадрат­ных скобок, отделяющих авторский текст от текста источника);

– купирование цитат (снятие смыслосодержащих фраз истори­ческого документа);

– изъятие купированного документа из его исторического кон­текста и помещение в контекст авторской гипотезы;

– безосновательность гипотез, не подтверждаемых текстом при­веденных цитат, а местами даже противоречащая им;

– сумбурность изложения, создающая эффект «потока сознания» и распыляющая внимание читателя, маскирующая внутреннюю противоречивость гипотез;

– игра смысловыми нюансами;

– сопоставление в пространстве одного текста несопоставимых фактов и явлений, сведение воедино высоких идей и полити­ческих интриг, плетущихся вокруг великих личностей.

С помощью этих методов малодоступные архивные докумен­ты, представленные в обрамлении идей злонамеренного автора, обретают иное, не присущее им изначально значение. Например, в результате многих подобных приемов, демонстрирующих науч­ную недобросовестность исследователей, научная, культурная и духовная деятельность Н.К.Рериха произвольно трактуется в гео­политическом контексте, столь выгодном для автора, ибо тема политических интриг чрезвычайно привлекательна для обывателя, обычно не интересующегося достоверностью представленного материала.

Такие публикации архивных документов и активная деятель­ность их исследователей имеют широкий резонанс. Собираются целые конференции, работа которых проходит в рамках тенденци­озного подхода к наследию Рерихов, одна за другой выходят статьи и книги. В этом псевдонаучном потоке есть несколько направлений, персонифицированных определенными личностями. Но, по сути, (что является самым слабым звеном подобных «исследований») все основные сюжетные линии берут свое начало в книгах О.Шишкина и А.Кураева – заведомо клеветнических и фальсифицирующих фак­ты. И хотя на этих авторов обычно не ссылаются, все же очевидно, что идеи берутся именно оттуда и развиваются так называемыми наукообразными методами. Конечно, более осторожные «исследо­ватели» не допускают такого грубого обращения с архивными доку­ментами и оригинальными текстами, как О.Шишкин и А.Кураев, не допускают и таких откровенно абсурдных высказываний.

За рамками подобных выступлений остается общественно-культурная деятельность Н.К.Рериха, его культурные и коо­перативные проекты, которые требовали нестандартных и широ­ких решений. На пути к их осуществлению великий художник и мыслитель не раз встречался с сильными мира сего, что ныне трактуется как политическая деятельность. Также остается за скобками пристальное и деятельное внимание к личности Н.К.Ре­риха и к его экспедициям сильнейших спецслужб мира, которые и провоцировали абсолютное большинство невзгод, если так можно обозначить бандитские нападения, фактический арест экспедиции на высокогорном плато Чантанг и многое другое. Ведь именно мировая известность Н.К.Рериха, его авторитет и мудрое умение воспользоваться ситуацией, созданной противни­ком, спасли Центрально-Азиатскую экспедицию от гибели.

Но особенно вопиюще такое уплощенное, а иногда и злонаме­ренное обращение с дневниками Е.И.Рерих – документами, тре­бующими от исследователя, прежде всего, духовной деликатности. Дневниковые записи Е.И.Рерих, которые она сама называла манускриптами, – самый сложный материал в наследии Рерихов. Это текст, который лежит вне плоскости нашего обыденного понимания жизни и даже вне научного понимания, так как наука пока не имеет методов работы с подобными источниками.

Казалось бы, при обращении исследователя к такому уни­кальному документу может и должна наиболее ярко проявиться та самая духовная вертикаль новой науки, о которой мы уже гово­рили. Но, увы, пока мы имеем два весьма печальных примера использования материала дневников Е.И.Рерих в исторических, вернее, псевдоисторических исследованиях. Оба они вышли из-под пера приобретающего все большую популярность петер­бургского исследователя В.А.Росова.

Перу Росова принадлежит весьма одиозное биографическое эссе о жизни и деятельности Н.К.Рериха, написанное с привле­чением архивных документов. Это «Неудавшееся попечительство. Об истории взаимоотношений Института «Урусвати» и Инсти­тута им. Н.П.Кондакова в Праге» [13, с. 11–58], которое пред­ставляет собой не столько историческое исследование, сколько произвольные размышления над архивными документами. Основная особенность этого эссе, по словам автора, – обраще­ние к нравственной проблеме в науке. Однако заявленная отли­чительная черта не подтверждается дальнейшим текстом. Про­блема нравственности сводится к проблеме межличностных отношений, где Н.К.Рериху методом смещения смысловых нюан­сов отводится неблаговидная роль мастера закулисной игры. Достаточно четкая жизненная позиция великого художника, мыслителя и общественного деятеля, ориентировавшегося на сотрудничество, прежде всего, с порядочными и честными людь­ми, намеренно искажается. Материал подан автором с позиций именно тех исторических персонажей, с кем Н.К.Рерих предпо­читал не развивать отношения. И в этом произведении, в послед­ней его главе, приведены выдержки из дневника Е.И.Рерих со следующим предисловием: «Существует угол зрения, под кото­рым предмет или картина событий видны сразу целиком и во всех подробностях. <...> Проблему с «неудавшимся попечительством» можно было бы прояснить одним махом. Но для этого нужно было оказаться в Гималаях» [13, с. 47].

Само соседство лукавого авторского текста Росова и текста дневника Е.И.Рерих не идет на пользу должному восприятию последнего, ибо при этом одухотворенное понимание историчес­ких событий подменяется событийным, приземленным толкова­нием духовных откровений. И, конечно, текст дневников ничего в данном случае не проясняет, так как проблема духовной болез­ни руководителя Семинария А.П.Калитинского и его жены М.Германовой в записях Е.И.Рерих обозначена очень схематично – как следствие объемного видения событий самой Еленой Ива­новной, не нуждающейся в более детальных пояснениях.

Насколько дневниковые записи нуждаются в комментариях для адекватного восприятия их обыденным сознанием, видно из писем Е.И.Рерих, где одна или две строчки из дневника сопро­вождаются развернутым комментарием, выводящим затронутую проблему на общедоступный уровень.

Еще более недопустимое обращение с дневниками Е.И.Рерих имеет место в другой работе Росова, посвященной Маньчжур­ской экспедиции Н.К.Рериха.

Многие фразы в дневнике записаны только начальными бук­вами или слогами, что делает любую их расшифровку субъектив­ной. Тем не менее, Росов не только допускает вольную интерпре­тацию этих записей, но и снимает квадратные скобки, отделяю­щие оригинальный текст от его расшифровки. Так, современный создатель геополитического мифа без тени сомнения утверждает, что «еще за 10 лет до Маньчжурской экспедиции в дневнике Е.И.Ре­рих появилась запись: «Давайте управлять областью от Алтая до Гоби» [13, с. 47]. Столь своеобразно цитируемая фраза в оригина­ле выглядит следующим образом: «...дав. [дов.?] упр. обл. от А–и [п?] до Г.» [14]. Подобная интерпретация дневников Е.И.Рерих претендует ни много ни мало – на пояснение Мирового Плана – тех велений Космоса, о которых Е.И.Рерих писала очень осто­рожно, чтобы определенностью высказывания не нарушить ход надземных событий.

Особенно взрывоопасным является использование дневника Е.И.Рерих при трактовке других документов, отражающих сов­сем иную плоскость событий. Тем не менее, именно такая опера­ция произвольного объединения была проделана с дневниковы­ми записями Е.И.Рерих и телеграммой Ф.Грант, посланной во Внутреннюю Монголию и касающейся деталей строительства предполагаемого там кооператива и собственно сведений о Внутренней Монголии. В телеграмме сообщалось следующее: «Необ­ходимы детали о Канзасе администрация персонал местополо­жение отношение с другими государствами какой процент займа для затрат здесь и на что сообщите дополнительно безопасность возможность концессий и как гарантированы тчк Нужны сред­ства на телеграммы по Канзасу» [15, с. 56–57].

Расшифровка этой телеграммы, данная Росовым в контекс­те современного мифа о геополитических проектах Н.К.Рериха, искажает смысл изначального текста до неузнаваемости: «На первый взгляд текст телеграммы – просто набор слов, который способен вызвать, по меньшей мере, смущение ума. Однако оно легко рассеивается при внимательном изучении Записных листов Н.К.Рериха и дневников Е.И.Рерих. Краеугольный вопрос, постав­ленный в телеграмме, это вопрос о власти. Административное управление новым государством – «штатом Канзас» – осуществ­ляет его глава. Столица – центральный город «штата» Звениго­род, будет выстроена у подножия Белухи, на русском Алтае. Отношений с другими «штатами», т.е. государствами, в момент зарождения «Новой Страны» никаких нет. В дальнейшем в состав Восточного Союза предполагается ввести Корею. Священный Союз Востока «просуществует семь лет», после чего преобразует­ся в Страну Мории, или Содружество Майтрейи» [4, с. 47–48].

«Звенигород» и «грядущее правление Майтрейи» возникают в комментариях Росова из произвольного объединения Проро­честв дневника Е.И.Рерих и материалов, касающихся Маньчжур­ской экспедиции. Механическое смешение сакральной географии манускриптов Е.И.Рерих и столь же сакральной истории будущего человечества с конкретными историческими событиями и гео­графическими реалиями XX века порождает ошеломляющий геополитический эффект, который умело используется автором.

Если бы такие злонамеренные подтасовки не были столь оче­видны и если бы не наличие ученой степени у автора, то можно было бы предположить, что тот просто неумело обращается с цитатами. Однако это отнюдь не скороспелая публикация. При знакомстве с уже опубликованными, а также с готовящимися к печати материалами эпистолярного наследия Е.И.Рерих из архива МЦР, основная цель этих писаний вырисовывается достаточно ясно. Она состоит в том, чтобы предварить выход новых доку­ментов, навязать заранее однозначное, искаженное их прочтение и тем самым подготовить общественное сознание к неадекватному восприятию наследия Рерихов.

В контексте современного противостояния старой и новой методологии по отношению к изучению наследия и биографии семьи Рерихов особо следует отметить методический прием, который заключается в намеренном отстранении автора от исследуемого документального материала. В какой-то мере подобное взаимоотношение ученого с предметом его исследования позво­ляет уйти от ряда проблем современной исторической науки, особенно остро проявляющих себя в поле изучения жизни, деятельности и наследия семьи Рерихов. Этот прием используется очень немногими исследователями, так как выдержать до конца стиль отстранения довольно сложно. В этом отношении интерес­на книга М.Л.Дубаева «Харбинская тайна Рериха», где изложение событий и взаимоотношений между людьми предоставлено преимущественно самим историческим текстам и документам. Дубаеву удалось остаться объективным в освещении многих сложных исторических событий, отдавая предпочтение эмпири­ческому суждению. Однако местами отсутствие авторской пози­ции и комментариев по отношению к цитируемым документам вызывает по меньшей мере недоумение, как, например, в случае с описанием сложных политических перипетий вокруг харбинского Христианского союза молодых людей, занимавшегося шпиона­жем в пользу США, и участием Н.К.Рериха в организованных XCMЛ мероприятиях. Без комментариев остается главная линия поведения Н.К.Рериха, стремившегося везде, где представлялась возможность, поведать людям о тех высоких истинах, которые составляли основу его жизни и творчества. К сожалению, в книге немало подобных неразрешенных исторических эпизодов, возникающих из механического смешения в одном текстовом про­странстве высокого и обыденного, духовных чаяний великого человека и политических интриг вокруг него.

Как показывает опыт исследования Дубаева, отстранение от документального материала, с которым приходится работать историку, исследующему биографии Рерихов, не решает проблем его достоверной репрезентации. Чтобы верно описать жизнен­ный путь Рерихов, необходимо хотя бы попытаться подняться до уровня их сознания, оперирующего космическими категориями, что при нашем уровне развития очень и очень сложно. Е.И.Рерих писала своим корреспондентам о том, что она не знает ни одной биографии Е.П.Блаватской, которая бы адекватно отражала жизнь нашей великой соотечественницы. Причиной тому – несо­ответствие уровней личности Е.П.Блаватской и ее биографов. Размышления Елены Ивановны о соотнесении уровней историче­ской личности и ее исследователя стали еще более актуальными сегодня, когда возникла проблема несоответствия масштабов духовного творчества Рерихов и традиционного исторического подхода, сложившегося в условиях работы историка на социаль­ный заказ.

При изучении наследия и биографии Рерихов необходимо помнить о том, что для наших великих соотечественников, при­несших миру глубочайшие духовные откровения, мировая история была лишь отблеском космических свершений. Рерихи были одни­ми из немногих, кто, наблюдая драматическую историю XX века, сознавал, что «царство не в коронах и не в толпах, но в космосо-пространственности идей»[16, § 84]. Исторические события и социальные потрясения были для них далекими отзвуками духов­ной эволюции человечества, процесса формирования космичности человеческого сознания и рождения нового Человека – граж­данина Вселенной.

Надземные свершения духовного преображения планеты тво­рились стремлениями и мечтами лучших мыслителей и провидцев человечества, в числе которых были и наши великие соотечест­венники – Рерихи. Их вдохновенной мыслью создавались воз­можности и пути нового мирового переустройства, о которых доподлинно узнают лишь грядущие поколения. Потому чтобы адекватно объяснить и описать общественно-культурную деятельность Рерихов, подвергающуюся сейчас клеветническим нападкам и псевдоисторическим искажениям, необходимо мыс­лить не категориями узкой и сиюминутной политики, но кате­гориями Культуры.

Литература

1. Шапошникова Л.B. Веления Космоса. М.: МЦР, 1995.
2. См., например: Страницы дневника Е.И.Рерих // Елена Рерих. У порога Нового Мира. М., 2000.
3. Рерих Н.К.Письма З.Г.Лихтман. Архив МЦР. № 2505. Письмо от 03.03.1936.
4. См., например: Росов В.А. Маньчжурская экспедиция Н.К.Рериха: в поисках «Новой Страны» // Ариаварта. 1999. №3.
5. Беликов П.Ф. Письмо С.Н.Рериху от 12 июня 1972 г. Архив П.Ф.Белико­ва.
6. Цит. по: Малинов А., Погодин С. Александр Лаппо-Данилевский: исто­рик и философ. СПб., 2001.
7. Ankersmit F.R. The Reality Effect in the Writing of History. Amsterdam, 1988.
8. Бердяев H.A. Смысл истории. M., 1990.
9. Беликов П.Ф. Письмо С.Н.Рериху от 14.02.1969. Архив П.Ф.Беликова.
10. Беликов П.Ф. Письмо С.Н.Рериху от 12.06.1972. Архив П.Ф.Беликова.
11. Шапошникова Л.B. XX век. У порога Нового Мира // Культура и Время. 2001. № 1-2.
12. Беликов П.Ф. Письмо от 22.12.78. Архив П.Ф.Беликова.
13. Росов В.А. Неудавшееся попечительство. Об истории взаимоотношений Института «Урусвати» и Института им. Н.П.Кондакова в Праге // Семинариум Кондаковианум. СПб, 1999.
14. Рерих Е.И. Дневник. 1924–25 г. Архив МЦР. № 10236. Запись от 15.11.24.
15. Грант Ф. Письма Е.И.Рерих. Архив МЦР. № 6477. Письмо Н.К.Рериху (копия) от 05.04.35. Пер. с англ.
16. Учение Живой Этики. Община. М.: МЦР, 1994.