А.В.ИВАНОВ,
доктор философских наук,
Алтайский государственный университет,
Барнаул
Творческое обращение к наследию отечественных мыслителей Серебряного века является сегодня исключительно важной и насущной мировоззренческой задачей.
Во-первых, русская религиозная философия выдвинула целый ряд фундаментальных идей, без творческого усвоения и развития которых не может сложиться целостное антропокосмическое мировоззрение. Эти идеи не только не устарели, но приобрели особую актуальность в контексте нынешнего глобального кризиса техногенно-потребительской цивилизации Запада [1] и его антропоцентристской идеологии.
Во-вторых, существует какая-то глубинная историческая закономерность в том, что судьбы гениев данной культуры часто предугадывают ее общие грядущие коллизии, переломы и взлеты, а в их трудах утверждаются идеи и ценности, которые лишь много позже становятся достоянием массового сознания и основанием практического социального действия. Можно сказать, что через личностные – культурные и жизнеустроительные – усилия выдающихся деятелей национальной культуры проявляются такие идеалы и цели существования данного народа в истории, которым суждено реально сбыться лишь в будущем. В качестве исторического примера укажем на личный путь таких видных русских философов, как С.Н.Булгаков, С.Л.Франк и Н.А.Бердяев, чей отказ от марксизма и мучительный поиск коренящегося в национальных традициях синтетического мировоззрения в начале ХХ века как бы «предначертали» тот тяжелый процесс «смены идеологических вех», который Россия будет переживать в 80–90-е годы века нынешнего и который еще далеко не завершен.
В-третьих, внимательный анализ трудов русских философов не оставляет сомнения в единстве источника Учения Живой Этики и русской православной религиозно-философской традиции. Не будет серьезной ошибкой назвать Живую Этику одним из поздних и наиболее развитых (благодаря учету духовных достижений восточного гения) вариантов метафизики всеединства. В этом плане весьма полезно вычленить ключевые идеи русской философии, созвучные идеям Живой Этики.
ИДЕЯ ВСЕЕДИНСТВА
У ее истоков стоят три великие фигуры русской культуры: Н.Н.Федоров, Ф.М.Достоевский и В.С.Соловьев. От последнего и берет начало влиятельнейшая линия русской философии – «метафизика всеединства», — представленная именами С.Н.Булгакова, П.А.Флоренского, братьев С.Н. и Е.Н.Трубецких, Л.П.Карсавина, Н.О.Лосского и др. Идея всеединства есть исходный принцип русского мировоззрения вообще и русской философии в частности. Она выражает отечественный идеал равно как личного, так и национального, общечеловеческого, космического бытия. Иными словами, всеединство должно стать и началом, и конечной целью всех человеческих стремлений, как практических, так и познавательных. С точки зрения русской философии, мир по своей внутренней, идеальной организации представляет собой органическую, внутренне дифференцированную целостность, полную божественного смысла и стремящуюся к гармонии. Его нынешнее состояние греховности, раздробленности и вражды есть следствие своеволия, материально-потребительского ослепления и гордыни «телесного», «оплотянившегося» человека, утратившего ведение о своей духовной сущности и «Небесной Родине». Задача человека как свободного и ответственного творца (вернее, со-творца Бога) – последовательное восстановление всеединства мира через его собирание и одухотворение. Линии такого восстановления полноты бытия разнообразны, но взаимодополнительны: а) в космически-онтологическом плане – это восстановление единства земного и надземного (божественного) слоев мирового бытия, а в плане природно-онтологическом – это единение человека с окружающим природным целым; б) в социальном плане – это соборное, противостоящее крайностям тоталитарного обезличивания и эгоцентризма единение людей в масштабах семьи, народа, всего человечества в целом на базе единых духовных корней и целей деятельности; в) в антропологическом плане – проявление каждым человеком своего потенциального богоподобия через личные подвижнические усилия и через телесное, душевное и духовное единение со своей противоположной (мужской или женской) половиной, ведь единство начал отражает двуединую природу не только сотворенного, но, с известными оговорками, и самого Божественного Бытия; г) в гносеологическом плане – интеграция различных познавательных способностей сознания, синтез сфер духовного творчества, то есть снятие искусственных жестких противоположений типа «вера–знание», «наука–религия», «интуиция–логика»; д) в этическом плане – преодоление разрыва между словом и делом, сердцем и разумом.
Уже само понятие всеединого истинного знания – а никакое фрагментарное знание на Истинность с большой буквы претендовать не может – должно быть нравственным. Нравственная же правда и правота, в свою очередь, не могут противоречить доказательному знанию при условии интегральности. Иными словами, истина не может быть аморальной и разрушительной, а нравственные установки алогичными и непрозрачными для разума.
Более того, всеединое истинное знание и всеединое истинное бытие совпадают, и именно к такому совершенному творческому смыслобытию – по мысли русских философов – должны стремиться как отдельный человек, так и человечество в целом. Образцы такой полноты бытия предстают перед нами в истории человечества в жизнях святых подвижников и праведников христианской веры.
Философская теория и практика всеединства имеют культурно-социальное воплощение и свое подтверждение во всемирной отзывчивости народов-собирателей других народов, в их умении творчески учиться у других народов и культур и способности налаживать с ними продуктивный диалог. Наиболее наглядным примером этому может служить русский народ. В сущности, само многовековое существование многонациональной России-Евразии есть доказательство ее глубинной приверженности духу соборного всеединения и всесогласия. Пафос индивидуализма и национальной гордыни, столь характерный для западной цивилизации, совершенно чужд духу отечественной культуры.
ИДЕЯ ЭВОЛЮЦИОННОГО ПРЕОБРАЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА
Воссоединение раздробленного и падшего мира есть процесс его всесторонней качественной трансформации, связанный с приходом новой эпохи Духа и преображения-просветления телесно-материальных оснований жизни. Показательно, что самому человеку, как важнейшей эволюционно-собирающей силе мирового бытия, суждено качественное – духовное и материальное – преображение. В принципе, вся русская метафизика всеединства может рассматриваться как раскрытие знаменитого антропологического тезиса Св. Афанасия Великого, выражающего сущность православной веры: «Бог вочеловечился, чтобы мы обожились».
Эта идея с особой силой была развита в творчестве Н.Ф.Федорова, В.С.Соловьева, Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, П.А.Флоренского. Важнейшее средство преображения (обожения) человека – нравственное просветление его сознания, ибо только душевное сострадание, любовь ко всему сущему, бескорыстие и светлый помысел открывают перед смертным человеческим существом дверь в иные, более совершенные миры и лишь посредством такого духовного трудничества может просветлиться и утончиться его телесность. В этом плане заслуживает внимания мысль отечественных философов о том, что благородная и возвышенная мысль как бы притягивает к себе высшие духоматериальные энергии Космоса, просветляющие и утончающие грубую человеческую плоть [2].
Мало того, нравственная мысль, с точки зрения отечественных мыслителей, должна обязательно претвориться в активное социальное действие, направленное на достижение общего блага. Преображенный человек подлинно свободен и обладает духовной властью именно потому, что жертвует собой ради других и способен бескорыстно служить высшим идеалам. И наоборот: участие в исторических судьбах своей страны и мира, четкий социальный выбор в битве за человеческое всеединение и торжество общего блага есть мощнейший фактор преображения самого человека. Еще Н.Ф.Федоров, критикуя европейское понимание свободы, писал: «...Свобода (взятая сама по себе, без дальнейшего определения и осуществления своего назначения) не есть благо; она просто – ничто.
Какой же смысл может быть в истории, если она (как хотят нас уверить) есть лишь прогресс в сознании свободы, а не объединение для того всеобщего дела, что обнимает своей задачей и целью всю вселенную, и в частях ее, и в целом?» [3, с. 548].
Русская философия, вопреки распространенному эгоцентрическому земному самодовольству и антропоцентрической гордыне, дерзостно провозглашает, что эволюционное преображение духа и плоти человека, идущее в одно время с битвой за социальное всеединение и обретение Новой Земли и Нового Неба – это задача, реализующая стратегическую целевую установку человеческой жизни на Земле на утверждение всеединства.
Не устремляясь к высшему, невозможно победить низшее в себе; не воплощая в жизнь свои идеалы, не борясь за лучшее будущее, нельзя осмысленно существовать и в настоящем.
ИДЕЯ СОФИИ
Это, пожалуй, центральная философско-богословская категория отечественной философской мысли, позволяющая содержательно раскрыть принцип всеединства и обосновать целевую эволюционную установку человеческой деятельности [4].
На философском языке София может быть названа единой духовно-материальной (или информационно-энергетической) субстанцией, в равной мере и материально-матерински порождающей (наподобие Материи-Кормилицы из знаменитого платоновского диалога «Тимей»), и идеально-информационно упорядочивающей все множество природных и психических форм в Космосе. Будучи деятельной посредницей между Богом и миром, София, скрытая от земного поверхностного взора, предстает взору внутреннему как Мировая Душа, как подлинное естество Мироздания, все явления проявляющая внутри и через себя (благодаря своей невидимой простому смертному оку светоносной первоматерии – Materia Prima в терминологии В.С.Соловьева) и, вместе с тем, бесконечно превосходящая в качестве совершенного Субъекта космической деятельности все свои конкретные порождения. В качестве такой Живой Личности, имеющей Лик Вечной Женственности, она выступает как Божественная София и включает в себя целую иерархию воспринятых от Логоса-Слова и подлежащих материальной объективации многообразных идей-первообразов (или энтелехий в терминологии Аристотеля), венцом которой является идея богочеловечества. Это идеальное богочеловечество представляет собой предшествующее их телесному воплощению соборное множество потенциально богоподобных человеческих душ-монад, где каждый элемент созвучен и со-вестен каждому, но, одновременно, неповторим в рамках единого софийного богочеловеческого «организма». Покидая царство Божественной Софии ради индивидуального свободного совершенствования, человек, отшлифовавший и закаливший свой творческий дух во время космических (в том числе и земных) странствий, должен будет туда когда-нибудь возвратиться, но уже не как бессознательный, а как сознательный со-творец Софии и полноправный субъект богочеловеческого братства.
Общая схема мирового космологического процесса по учению русской софиологии состоит в том, что Божественная София, в соответствии со своими идеями-эталонами, свободно и ответственно изнутри себя рождает видимый материальный мир (Софию Тварную) [5], то есть актуализирует свои материально-несущие потенции для воплощения идеально-сущих структур. В ходе естественного развития Космоса каждая вновь появляющаяся космическая форма (каждая реализовавшаяся в материи богософийная идея-энтелехия) создает естественные предпосылки для воплощения более высокой эволюционной формы-энтелехии, пока на вершине природной эволюции не появляется человек. Подобную модель эволюции Н.О.Лосский, отталкиваясь от идей В.С.Соловьева, назвал супранатуралистической теорией эволюции [6]. В соответствии с ней именно высшее детерминирует и направляет развитие низшего, хотя и нуждается в последнем для своего непосредственного материального осуществления. Соответственно, коренной задачей человека становится деятельное и сознательное проявление своего потенциального софийного богоподобия через свободное сотворчество с Великой Матерью в деле эволюционного собирания и одухотворения мира.
Но человек, призванный познать, творчески реализовать и даже преумножить исходный божественный замысел о мире, в акте грехопадения отпадает от своей богочеловеческой софийной Плеромы, как бы забывает о ней. Он отрекается от своей надземной всеединой сущности, чтобы познать материальный мир, и впадает в стихию своеволия, эгоизма, плотского вожделения, социальной вражды и гордыни. Его божественная душа, изначально причастная идеальному софийному «всечеловечеству» (его «Сам» в терминологии П.А.Флоренского) ничтожится страстями и идеалами-целями его суетной земной самости. Без осуществления Бога в душе человек не только обрекает самого себя на страдания в земном мире, но вносит дисгармонию, хаос и зло в мировой эволюционный процесс, в природную жизнь Тварной Софии. Он не выполняет своей земной миссии. Личностный приход в мир Христа-Логоса – его проповедь, жертвенный крестный путь, мученическая смерть, воскресение и телесное преображение – открывает перед человечеством возможность перехода от тварно-эгоистического греховного существования к любовному единению и восхождению в Царство Божие. Путем Христа, путем софийного преображения духа и плоти, шли в истории святые праведники и подвижники. Нравственный подвиг любви и самоочищения, совершенный на Земле (на уровне Софии Тварной), позволил им достигнуть тех высот в реализации своего потенциального богоподобия, благодаря которым они получили возможность сверхсознательного существования-творчества в духовно-материальной реальности Софии Божественной, в «свете Славы Божией». Святые образуют уже сбывшийся идеал софийно-небесного братства, жертвенно помогающего остальному страждущему человечеству.
В лице Софии-Премудрости Божией Россия почитает Великую Мать-Материю (рождающую, хранящую, устремляющую на подвиг) и ее светоносные преобразующие энергии, реальность которых все больше подтверждается современной наукой и которые человек может сознательно использовать во благо.
ИДЕЯ СЕРДЦА
Русская философия в отличие от западной сумела развить целостную «метафизику сердца». О сердце писали П.А.Флоренский, и П.Д.Юркевич, Л.П.Вышеславцев и И.П.Киреевский, И.А.Ильин и В.Ф.Эрн, С.Л.Франк и Ф.Ф.Войно-Ясенецкий. Функции сердца, по мнению отечественных мыслителей, оказываются исключительно разнообразными: это и носитель нашего глубинного божественного Я, и орган нравственного самосознания, и интегратор всех способностей сознания (логических и интуитивных), и канал связи с высшими (богософийными) слоями бытия, и средство проникновенного понимания чужой души, и, наконец, единственная часть тела, которая самым тесным образом связана с жизнью нашего духа.
Сердце оказывается важнейшим средством укоренения в софийном естестве мира и органом его синтетического познания. Лишь «чистыми очами сердца» дано человеку видеть и понимать самые важные, скрытые от повседневного взора, истины и ценности космической жизни. Недаром Христос поучает учеников в Нагорной проповеди: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», формулируя тем самым основную максиму христианского жития; а апостол Павел уточняет, что подлинная религиозная вера как особый тип знания пишется «Духом Бога живого не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца» (2 Кор., 3, 3).
Показательно, что и раздробленность современной культурной и социальной жизни толкуется русскими философами как следствие ее тотальной механизации и бессердечия. Именно в бессердечии еще в начале века видел главную угрозу цивилизации выдающийся отечественный мыслитель И.А.Ильин. Он писал: «Современное человечество... должно понять и убедиться, что... культура без сердца есть не культура, а дурная "цивилизация", создающая гибельную технику и унизительную мучительную жизнь» [7, с. 296]. И далее: «Мышление без сердца, – даже самое умное и изворотливое, – остается в конечном счете безразличным: ему все равно, за что ни взяться, что ни обдумать, что ни изучить. Оно оказывается бесчувственным, равнодушным, релятивистическим (все условно! все относительно!), машинообразным, холодным и циничным... Его главный прием есть умственное разложение жизни, как бы умственная "вивисекция" живых явлений и существ» [7, с. 298]. Сегодня мы могли бы только подписаться под этими словами И.А.Ильина, ибо лишь мертвящим бессердечием можно объяснить чудовищную консервацию трупов в медицинских клиниках для их последующего воскресения; целенаправленное зомбирование сознания неофита в рамках какой-нибудь тоталитарной секты или постмодернистское педагогическое внушение детям, что надо учиться жить в непрерывной борьбе за свою творческую свободу и в условиях непрерывной смены масок (в том числе и половых), поскольку личность-де также принципиально фрагментарна и децентрирована, как и окружающий ее мир. Подобные внушения ведут к тому, что мы имеем сегодня огромное количество психических расстройств и душевных эпидемий. С утратой «духовных небес» и высших ценностей бытия можно легко спровоцировать всплеск насилия и проявление самых низменных импульсов человеческой души.
Именно в сердце и через сердце видели русские философы спасение от тотальной бездуховности – антисофийности – техногенно-потребительской цивилизации. Напомним в этой связи, что символом Софии-Великой Матери традиционно выступает всеобъемлющее и сострадательное сердце.
Знаменательно, что современная наука сегодня экспериментально подтверждает такое исключительное значение сердца. Оно является не только важнейшим физиологическим органом, но и центром психо-эмоциональной жизни личности. Данные по операции шунтирования сердца говорят о том, что, несмотря на чисто физиологическое улучшение его работы, умственная деятельность прооперированного может серьезно ухудшаться. Более того, накапливается все больше статистического материала, свидетельствующего, что человек с пересаженным сердцем приобретает черты донора, чье сердце ему пересадили. Так что переосмысленные в русской философии древнейшие представления о сердце, как о бытийном центре личности и важнейшем органе познавательной деятельности, заслуживают самого пристального внимания со стороны современной науки и философии.
Можно предположить, что XXI век будет веком сердца и сердечной открытости. Через сердце строится подлинный межкультурный диалог. Через сердце дается человеку безошибочно распознавать добро и зло. Сердце есть средоточие всех софийных энергий мирового бытия, а потому через совместное обращение к сердцу, как важнейшему объекту и, одновременно, органу познания, будет суждено, по-видимому, осуществиться великому синтезу наук и дотоле разрозненных сфер духовной культуры (религии, науки, философии и искусства) [8].
Осознанное «приложение» сердца ко всем человеческим действиям и мыслям есть важнейшее условие софийного воссоединения-одухотворения мира и средство преображения самого человека, ибо софийный человек – это прежде всего человек сострадательного и усердного сердца.
Такова ключевая мысль русской религиозной философии, совпадающая с ключевой идеей Живой Этики. Вокруг нее может строиться конструктивный диалог между христианами и последователями Учения.
Литература и примечания
1. См.: Иванов А.В. На пороге третьего тысячелетия // Москва, № 2, 1994; Иванов А.В., Фотиева И.В., Шишин М.Ю. Время великого размежевания: от техногенно-потребительской – к духовно-экологической цивилизации // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. 1999. № 6.
2. См. гипотезу В.С. Соловьева о том, что деятельность преображенного сознания может производить духовно-телесные токи, изменяющие материальную среду жизни (Соловьев В.С. Соч. в 2-х тт., т. 2. М., 1988. С. 547). В этой же связи важной представляется идея П.А. Флоренского, что «духовным подвигом своим святые развили у своего тела новые ткани светоносных органов, как ближайшую к телу область духовных энергий». (Флоренский П.А. Соч. В 4-х тт., т. 2. М., 1996. С. 488).
3. Федоров Н.Ф. Сочинения. М., 1982.
4. См. Иванов А.В. Философско-богословская идея Софии: современный контекст истолкования // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. 1996. № 2; Он же: «Идея Софии в русской философии» // Тезисы 3-й Межд. конф. «Алтай-Космос-Микрокосм». Барнаул, 1995; Он же: Эпоха софийного мыслетворчества: сущность и перспективы становления // Дельфис. 1997. № 3.
5. По другой, восходящей к гностицизму, версии (ранний В.С.Соловьев) она в акте своеволия отпадает от Божественного Единства в тварную множественность и хаотичность.
6. См. о ней подробнее: Лосский Н.О. Чувственная, рациональная и мистическая интуиция. М.,1995. С. 320–322; а также Соловьев В.С. Соч. В 2-х т., т. 1. М., 1988. С. 272–275.
7. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993.
8. См. об этом более подробно в статье автора: Иванов А.В. Наука и религия на рубеже тысячелетий // Дельфис. 1999. № 4.