Творческое наследие выдающегося русского мыслителя и писателя Елены Ивановны Рерих (1879–1955) представляет собой совершенно особое явление в отечественной и мировой научно-философской мысли. Созданные ею книги Живой Этики, посвященные вопросам космической эволюции человечества, – главный труд ее жизни, и ее эпистолярное творчество, непосредственно связанное с этими книгами, заложили прочный фундамент многих культурно-духовных процессов, развивавшихся в пространстве ХХ века. Именно этому эпистолярному творчеству, публикацией которого я занималась в течение 10 лет, и посвящена эта статья.
У Николая Константиновича Рериха в «Листах дневника» есть очерк, который был написан в 1940 г. по случаю выхода знаменитого рижского двухтомника писем Елены Ивановны и так и назывался: «Письма Елены Ивановны».
«Вышли два тома писем, – пишет Рерих. –
Только подумать, что эта тысяча убористых страниц представляет лишь малую, вернее сказать, малейшую часть всего Ел[еной] Ив[ановной] написанного» [1, с. 289].
И действительно, Елена Ивановна оставила нам огромное эпистолярное наследие. Большинство ее писем, переданных МЦР в 1990 г. ее младшим сыном Святославом Николаевичем Рерихом вместе с другими документами, картинами, книгами и семейными реликвиями, ранее не публиковалось. Первое чувство, которое испытываешь, знакомясь с ее архивом, – это удивление. Работоспособность Елены Ивановны воистину поражает.
«Вот уж не думала, что придется так много писать, – как-то пожаловалась она в письме к мужу и старшему сыну, уехавшим в Маньчжурскую экспедицию. И далее в ее словах прозвучала ирония. –
Потому что я так не любила всякое писательство, теперь это моя карма» [2, с. 302]. Как бы то ни было, свою карму Елена Ивановна отработала честно, переписываясь со ста сорока корреспондентами, – и это не считая неустановленных. Люди со всего света – различного социального положения, возраста и профессий – делились с ней своими размышлениями, просили совета, рассказывали о своей нелегкой судьбе. Великий магнит ее сердца притягивал к ней души, ищущие Света. Для многих из них Елена Ивановна выступала в роли духовного наставника – достаточно сурового и вместе с тем по-матерински заботливого, внимательного и терпеливого.
«Ведь мне приходится писать длиннейшие письма, иногда по 15 страниц. Везде сейчас такие темные нападения, нужно их отбить» [2, с. 332].
«Многие нуждаются в неотложном Совете, и как не послать, когда знаешь, как много необдуманных шагов может быть предотвращено своевременным предупреждением» [3, с. 500].
Концепция многотомного издания родилась не сразу. Поначалу возникла мысль издать избранные, ранее не опубликованные письма, включив в число корреспондентов в первую очередь членов самой семьи Рерихов: Николая Константиновича, Юрия Николаевича и Святослава Николаевича; затем лиц, связанных с Еленой Ивановной скорее деловыми, нежели духовными отношениями; и, наконец, нескольких ее учеников. Однако эта идея оказалась не слишком удачной: подвел сам принцип «избранности». Несмотря на то, что для книги старались отобрать самых «ярких» корреспондентов и самые содержательные письма, очень много ценного материала пришлось оставить «за бортом». Вторую идею – издать тематический сборник – пришлось отвергнуть сразу же, ибо эпистолярный жанр вообще очень трудно поддается систематизации, а письма Елены Ивановны – не поддаются ей совсем. В одном письме она отвечает на вопросы по Учению, размышляет о современном состоянии религий и политическом положении в мире, затрагивает проблемы воспитания, рассказывает о последних научных открытиях и заканчивает конкретными рекомендациями по поддержанию здоровья. И таких писем у нее превеликое множество.
Поэтому было принято оптимальное решение: издать, руководствуясь хронологическим принципом, все письма Елены Ивановны, которые хранятся в Отделе рукописей Международного Центра Рерихов. Это письма за 1919–1955 гг. на русском, английском и французском языках, составившие 9 больших томов (всего 1842 письма). Некоторая нерегулярность в переписке (отсутствуют 1922–1923 и 1927 гг., 1924, 1925 и 1926 представлены одним письмом, а 1928-й – двумя), думаю, объясняется тем, что период 1922–1923 гг. Елена Ивановна проводит в тесном общении со своими американскими (и пока единственными) учениками, а затем принимает участие в Центрально-Азиатской экспедиции, условия которой едва ли позволяли «запасаться» вторыми экземплярами писем. По всей видимости, ее корреспонденция тех лет существует в единственном экземпляре и рассеяна по всему свету. Так, на сайте Музея Николая Рериха в Нью-Йорке представлены письма периода 1920-х гг., адресованные американским сотрудникам, Ю.Н.Рериху и С.Н.Рериху, знакомство с которыми будет небезынтересно для исследований.
Внимательный читатель, должно быть, задаст вопрос: откуда в личном архиве Рерихов столько писем, если письма посылаются по всему свету. Дело в том, что все Рерихи строго соблюдали одно правило: письма печатались в нескольких (как правило, в двух, реже в трех) экземплярах, с тем, чтобы второй остался в архиве – в случае необходимости можно было проследить историю переписки, поднять затронутые в ней вопросы и события. При их огромной загруженности и взаимосвязи дел такой подход себя оправдывал. Большинство писем – это машинопись, в основном под копирку, черную или фиолетовую, с исправлениями, сделанными рукою автора.
Несмотря на постоянное присутствие в доме Ираиды Михайловны Богдановой (помогавшей ей перепечатывать перевод «Тайной Доктрины» Е.П.Блаватской и материалы для издания книг Учения), а также Владимира Анатольевича Шибаева, секретаря Н.К.Рериха, находившегося в Наггаре до 1939 г., в работе над письмами Елена Ивановна прибегала к их помощи крайне редко, только в тех случаях, когда плохое самочувствие не позволяло ей самой сесть за машинку.
«...Я не знаю, что делала бы я без своей машинки, – пишет она Георгию Шкляверу, секретарю Европейского Центра при Музее Рериха. –
Ведь так ужасно зависеть от секретарей. Кроме того, в наше время не уметь писать на машинке – все равно что быть неграмотным. Ведь это спасает столько времени! Причем Вы всегда имеете прекрасные копии, что при письме рукой почти невозможно» [4, с. 14]. Живя в Кулу, Елена Ивановна пользовалась американской машинкой фирмы «Ремингтон», в письмах последних лет она вспоминает о ней с благодарностью. В Калимпонге она печатает на машинке швейцарского производства, сетуя на ее плохое качество – западающие клавиши, грязную ленту, тяжелый ход. В 1954 г. Кэтрин Кэмпбелл дарит ей новую машинку.
Ряд писем (в основном созданные в 1950-е гг. и адресованные К.Кэмпбелл, Г.И.Фричи, Дж.Уиду, Б.Боллингу и Д.Рани Рерих) написан от руки, чернилами или карандашом. Чем это можно объяснить? Все эти корреспонденты Елены Ивановны – англо-язычные, а английский язык она не любила, считая его невыразительным и бедным с точки зрения словообразования и поиска нужных лексических эквивалентов (в особенности когда речь шла о духовно-философских вопросах), поэтому, по ее признанию, очень много времени уходило на обдумывание английских оборотов. То есть в данном случае это черновые версии, которые впоследствии переписывались начисто, скорее всего, с существенными изменениями и дополнениями. В особенности это касается писем к Кэтрин Кэмпбелл и Гизеле Ингеборг Фричи, последние страницы которых нередко написаны размашистым и настолько неразборчивым почерком, что расшифровать их не представляется возможным – этим и объясняются многочисленные редакторские примечания «окончание письма неразборчиво» или «далее несколько неразборчивых фраз», присутствующие на страницах IX тома. Тем не менее, учитывая духовную близость этих сотрудниц к Елене Ивановне и необычайно интересный круг вопросов, затронутый в письмах, мы сочли нужным их опубликовать.
В нашем 9-томном издании есть хорошо знакомые читателю по двухтомнику письма, но в полном варианте. Дело в том, что в подготовке прижизненного издания принимала участие сама Елена Ивановна: она отбирала письма для публикации, просматривала корректуру, делала сокращения, и порой значительные. Так, даже не указаны имена корреспондентов. Николай Константинович Рерих писал об этом – не без сожаления – следующее:
«...изданные письма представляют лишь фрагменты, ибо столько по разным обстоятельствам должно было быть опущено. Жаль подумать, что разные житейские соображения заставляют безжалостно срезывать иногда самые яркие места. Пройдут годы, и покажется странным, почему именно эти места должны были быть отброшены <...> Жалко, что и письма Е[лены] И[вановны], вошедшие в два тома, даны не полностью. Сколько прекраснейших и нужнейших мыслей было изъято! Между тем сами мировые обстоятельства показывают, насколько сказанное было своевременно» [1, с. 289–290]. И вот, со времени первого издания прошло уже 70 лет, срок немалый, и мы имеем возможность убедиться в актуальности этих писем, ибо они – не о преходящем, а о Вечном.
Корреспонденты Елены Ивановны – люди разного возраста, разных профессий, разных национальностей. (В числе их – президент США Ф.Д.Рузвельт, министр земледелия США Г.Э.Уоллес, известный индийский ученый и государственный деятель Ш.С.Бхатнагар, писатель русского зарубежья Г.Д.Гребенщиков.) С большинством из них она была знакома заочно. К числу основных ее корреспондентов, в первую очередь, относится группа американских сотрудников (так называемый Круг: Зинаида Григорьевна Лихтман (с 1939 г. Фосдик), Морис Лихтман, Франсис Грант, Софья Шафран, а до второй половины 1935 г. – печально известные Луис и Нетти Хорш и Эстер Лихтман); американские сотрудники, сыгравшие значительную роль в восстановлении Музея Рериха в Нью-Йорке в конце 1940-х гг., – Кэтрин Кэмпбелл-Стиббе и Гизела Ингеборг Фричи, Балтазар Боллинг и Джозеф Уид; члены Латвийского Общества Рериха (Феликс Денисович и Гаральд Феликсович Лукины, Рихард Яковлевич Рудзитис, Александр Иванович Клизовский, Карл Иванович Стурэ, Федор Антонович Буцен, Евгений Александрович Зильберсдорф, Екатерина Яковлевна Драудзинь), секретарь Европейского Центра при Музее Рериха Георгий Гаврилович Шклявер, врач и издатель журнала «Оккультизм и йога» Александр Михайлович Асеев, председательница Литовского Общества Рериха Надежда Серафинина, члены Харбинской группы по изучению Живой Этики Борис Николаевич и Нина Ивановна Абрамовы и Екатерина Петровна Инге, а также Валентина Леонидовна Дутко – переводчица двухтомника писем Е.И.Рерих на английский язык. Обширно представлена переписка с членами семьи: Николаем Константиновичем (1929–1930, 1934–1935 гг.), Юрием Николаевичем (1920–1921, 1929–1930, 1934–1935 гг.) и Святославом Николаевичем (1940–1950-е гг.) Рерихами, Девикой Рани Рерих (1940–1950-е гг.), а также двоюродной сестрой Ксенией Николаевной Муромцевой и ее мужем Ильей Эммануиловичем. Елена Ивановна также поддерживает контакт с другой своей двоюродной сестрой – Софьей Павловной Потоцкой и ее дочерью Мариной, двоюродным братом Иваном Ивановичем Голенищевым-Кутузовым. Следует отметить и письма британскому полковнику А.Е.Махону и его супруге Ф.А.Махон – соседям Рерихов в Наггаре (1930-е гг.).
В статье «Сотрудница Космических Сил» Л.В.Шапошникова высказала справедливую мысль о том, что письма Елены Ивановны невозможно подвергать какому-либо критическому анализу,
«потому что мы имеем дело с необычным материалом и с уникальным автором, перед которым стояла задача космического масштаба» [5, с. 19]. С ее словами трудно не согласиться, ибо для того, чтобы осознать истинное величие личности Елены Рерих и дать правильную оценку ее трудам, нужно, по меньшей мере, обладать таким же уровнем сознания, как она сама. Поэтому ни в коем случае не смею брать на себя непосильную (и в общем-то некорректную) роль толкователя первоисточников, лишь позволю себе рассказать о нескольких, на мой взгляд, важных моментах...
В чем заключается для нас ценность писем Елены Ивановны Рерих? Почему они дороги нам?
Прежде всего потому, что они непосредственно связаны с книгами Живой Этики и являются прекрасной помощью и подспорьем для изучающего это Учение. Ибо в письмах Елена Ивановна отвечает на вопросы своих корреспондентов, связанные с Учением, а, как известно, там, где нет вопросов, нет и ученичества.
«...Я знаю, как многое не продумано, не осознано и даже иногда совершенно превратно истолковано, – пишет она. –
Поэтому я всегда стремлюсь, чтобы мои корреспонденты запрашивали меня все неясное для них, ведь с помощью Вл[адыки] я могу многое пояснить» [2, с. 236]. Просто, убедительно и доступно, «по сознанию», она умела разъяснять сложнейшие вопросы о космических законах, о смысле человеческого существования, о нелегком пути ученичества, о Великих Учителях и Их жертвенном труде во имя будущего нашей планеты. Тема преданности и доверия Учителю, или, как говорит Елена Ивановна, Руке Ведущей, проходит через все ее творчество. Ни в одном из многочисленных трудов ХХ столетия, посвященных вопросам духовного водительства и ученичества, этот ведущий принцип космической эволюции не нашел более глубокого, всестороннего и доступного изложения, чем в работах Елены Ивановны. Природа сокровенной связи Учителя и ученика, нерушимость Иерархической цепи, реалии пути ученичества и, конечно же, проблемы распознавания, с которыми сталкивается каждый, кто вступил на нелегкий путь самосовершенствования, так или иначе были ею рассмотрены. Она предупреждала об опасностях психизма (контакта с низшими слоями тонкого мира), являющегося антиподом духовного развития, о лжеучителях, будь то заблуждающиеся «избранники» или самые настоящие служители тьмы,
«кто приходят под личиною света и с нашими формулами на устах» [2, с. 511–512].
«Много интересных вопросов приходится разбирать, – делится Елена Ивановна с Николаем Константиновичем. –
Делаю это иногда с величайшим удовольствием» [2, с. 336]. Чуть раньше, в этом же письме, мы встречаем следующие строки:
«...Уч[итель] доверил мне все очищение Учений» [2, с. 336]. Они нуждаются в некотором пояснении. В 1934 г. Великий Владыка указывает Елене Ивановне на то, что желает видеть ее письма собранными и изданными отдельной книгой.
«Ты пишешь для мира», – говорит Он [2, с. 302]. Сама Елена Ивановна объясняет это поручение своего Наставника чудовищной профанацией и невежественными толкованиями Сокровенного Знания, все больше и больше отдаляющими человека от Истины.
«Сколько нагромождений и искажений накопилось уже вокруг Учения, данного Великой Иерархией, – читаем мы у нее. –
Вл[адыка] все время говорит о необходимости огненного очищения Учения. Потому я всегда так прошу спрашивать меня все непонятное» [2, с. 216].
«Столько пишется о Великих Учителях, столько фантастической и подчас убогой чепухи, но и порой вредных искажений нагромоздилось вокруг этих Великих Обликов, так же как и на всех Учениях, что, истинно, наступает время огненного Очищения...» [2, с. 267].
В дневниковых записях Елены Ивановны, на основании которых была составлена книга «Мир Огненный», встречается несколько высказываний Учителя, посвященных ее эпистолярному творчеству.
«Даже не подозреваешь, как твои писания будут исцелять тех, кто искал и забрел в темноту, – записано в старой тетради в черном клеенчатом переплете. –
Я вижу чудесный том и тысячи духов, изучающих твои письма. Все твои мысли дадут огненный посев» [6].
«На твоих посланиях будут учиться молодые ищущие и старые заблудившиеся. Когда пишешь, имей в виду легионы, ибо твои послания коснутся их» [7].
«Твои послания... останутся в истории как чудесные послания сердца и духа» [8].
Елена Ивановна Рерих блестяще знала древнюю и современную философию, тонко разбиралась в искусстве, свободно ориентировалась в научных проблемах и общественной жизни. Ее собственному широкому, ясному пониманию основ бытия могли бы позавидовать лучшие ученые. В числе ее талантов – умение доступно объяснять сложнейшие вопросы и явления, что говорит о необычайной ясности сознания и понимании предмета. Перед нами – глубокий, зрелый философ, рассматривающий глобальные, космические процессы и различные аспекты человеческой деятельности в их неразрывном единстве.
«Беда в том, что разум человека разобщился со своим источником, Разумом Космоса, – пишет Елена Ивановна своим американским ученикам и сотрудникам. –
Будучи частью Космоса, человек не видит своей солидарности, своего единства с Космосом. И наблюдения над явлениями природы не рождают в нем аналогий. Между тем, лишь в этих наблюдениях и сопоставлениях с человеческою сущностью нужно искать ключи ко многим, если не ко всем тайнам Бытия» [9, с. 91].
«Главная ошибка людей, что они почитают себя вне Сущего», – сказано в Учении [10, 99]. Но, допустив мысль о том, что они не только воспринимают космические силы, но и преобразуют их в полезные или вредоносные воздействия, люди должны понять свою ответственность как за стихийные бедствия и эпидемии, опустошающие планету, так и за события политические. Человеческая мысль материальна и является мощнейшим магнитом, притягивающим из пространства тождественные энергии, поэтому каждый человек способен очистить и возвысить жизнь в самом широком смысле. Это понимание поможет миру продвинуться на новую ступень.
Отвечая на вечный философский вопрос о предназначении человека, Елена Ивановна определяет нашу главнейшую задачу как расширение сознания и созидание себя как целостной, творческой и гармоничной личности – не только вобравшей богатейший познавательно-духовный опыт, накопленный человечеством за всю историю своего существования, но и постоянно открытой к восприятию новых знаний о мире и о себе. Личности, осознающей единство Жизни и свою великую ответственность за каждую мысль, слово и действие.
«...Все мы виноваты за себя и за всех, и отделить себя от всего человечества и от Космоса мы не можем, – пишет она своему двоюродному брату И.И.Голенищеву-Кутузову. –
Истинно, Космос в нас и мы в нем. Но лишь осознание этого единства дает нам возможность приобщиться к полноте такого существования. Основные вопросы смысла нашего существования давно решены, но люди не хотят их принять, ибо никто не хочет нести ОТВЕТСТВЕННОСТИ за каждую мысль свою, за каждое слово и поступок. Так приходим мы сюда, на Землю, пока не выполним принятой на себя ответственности – усовершенствованием себя усовершенствовать и Землю, и все окружающие ее сферы. Окончив совершенствование земное, перейдем на дальние миры, на следующую ступень продвижения по лестнице беспредельного совершенствования, в алмазном сиянии многогранной Красоты» [14, с. 47].
Немалое место в эпистолярном наследии Елены Рерих занимают ее размышления о эволюционной миссии женщины в современном мире. Причину многих бедствий, постигших нашу планету, она видела в нарушении закона равновесия Начал, который лежит в основе бытия. Только когда женское равноправие будет признано в планетарном масштабе, считала она, можно говорить, что наша эволюция достойна называться человеческой эволюцией. Пути обретения утраченного равновесия она видела не только в принятии соответствующих законов, гарантирующих женщинам равные права во всех областях общественной жизни, но прежде всего в их непрестанной работе над собой, развитии своих способностей, поднятии нравственного и культурного уровня.
«Первая задача, встающая перед женщинами, – писала она, –
это во всех странах добиваться одинакового образования с мужчинами и всеми силами стараться развивать свое мышление и, главное, уметь стоять на своих ногах, не возлагаясь всецело на мужское начало. На Западе много поприщ открыто сейчас женщине, и нужно сказать, что на всех они очень успешны.
Необходимо пробудить в самой женщине великое уважение к своему началу, к осознанию своего великого назначения как носительницы высшей энергии. Ведь именно интуиция женщины снова должна, как в лучшие времена истории, вести человечество по пути прогресса. А сейчас с глубокою скорбью и подчас с непередаваемым стыдом приходится видеть, до чего унижает себя женщина в своем единственном желании добиться поклонения сильного пола, забывая, что всегда и во всем ценится лишь то, что малодоступно. Сочетания Светил благоприятствуют пробуждению женщин, и я верю, что новый прилив психической энергии будет использован женщиной на высокие задания и на поиски новых достижений во благо человечества. Пусть именно в женщине возгорится огонь Подвига Великого Служения. В женщине заложено качество самоотверженности, но нужно, чтобы эта самоотверженность не ограничилась лишь узким пониманием домашнего очага, часто лишь потворствуя эгоизму семьи, но прилагалась бы в мировых масштабах. Считаю, что женщина должна быть даже образованнее и культурнее мужчины, ибо именно она закладывает первые понятия государственности в своей семье» [11, с. 114–115].
Ее призывы к самосовершенствованию никогда не были отвлеченными; напоминая о высоком предназначении женщины и расширении границ служения за пределы семьи, сама она стала духовной матерью для тех, кто обрел в учении Живой Этики свой путь.
«...Воистину, чувствую себя матерью всех дел и всех сотрудников наших. Каждый соучастник дорог мне и каждый по-своему мил», – писала она в Америку [9 с. 252].
«...Сердце мое разрывается от желания обнять всех Вас и вдохнуть Вам всю радость величию и красоте Бытия, нескончаемому совершенствованию, раскрытому Учением Жизни» [9, с. 62]. Современники, которым посчастливилось быть под ее водительством, вспоминают об этом с радостью и глубочайшей признательностью.
«В каждом письме своем Она всегда старалась послать ободрение, духовную поддержку и ласку, – рассказывала член Харбинской группы по изучению Живой Этики Екатерина Петровна Инге, –
указывая каждому именно на то, чего больше всего требовалось для развития духовных сил, знания или для укрепления в выполнении данной задачи. Получение каждого письма Ее было для нас праздником духа, и мы всегда бежали друг к другу, все вместе радовались и читали, делясь впечатлениями от полученных дорогих строк. Так весть с Гималаев быстро облетала весь устремленный к Свету Харбин» [12, с. 16].
«Каждая ее весть зажигала огонь сердца, окрыляла дух, выявляя лучшие качества и помогая нам мужественно встречать и побеждать препятствия, – вспоминала вице-президент Музея Николая Рериха в Нью-Йорке Зинаида Григорьевна Фосдик. – Благодаря ей и ее огненным зовам будущее вставало во всей радости творческого и действенного труда. Принести всего себя в нескончаемом труде и служении, чтобы приблизить это светлое будущее, реально осознать наше участие в нем, становилось священным заветом» [13, с. 10].
Вторая причина – перед нами (я имею в виду в основном исследователей рериховского наследия) ценнейший исторический документ, ибо на страницах писем отражена история становления духовно-культурного движения, ныне носящего имя Рерихов. История эта (прежде всего на примере американских учеников – сотрудников Музея Рериха в Нью-Йорке, которых Елена Ивановна знала лично) предстанет перед читателем во всех подробностях: на страницах писем мы встретим Указания Владыки относительно текущих событий и будущих начинаний, рекомендации, предостережения и советы самой Елены Ивановны. Однако люди есть люди, и внутренняя атмосфера в группе, взаимоотношения сотрудников нередко оставляли желать лучшего. Порой кажется, что все строки Елены Ивановны, написанные в далекие 1920–1930-е гг., – это один призыв к единению и дружелюбию между сотрудниками в Делах Учителя. С великой болью в сердце напоминает Елена Ивановна о той огромной ответственности, что возложена на призванных к Великому Строительству. Ответственности перед Учением и перед другими людьми.
«...Нам предъявлены совершенно другие требования не только Вл[адыкой], но и людьми, смотрящими на Вас, как на образец всего высокого. Особо строго будут они судить Вас и не простят Вам своего смущения и разочарования в Учении, которое не смогло переделать природу получившего его» [9, с. 350]. Сегодня для многих из нас, именующих себя последователями великих людей и несущих
«на своем щите <...> мировое имя» Рериха [9, с. 248], это повод задуматься, заполнена ли наша жизнь «прекрасными поступками терпимости, вмещения, великодушия» [9, с. 368–369] или тратится на поиски виновных, деление на «своих» и «чужих» и отвлеченные призывы к духовности и культуре, обращенные, опять же, к другим.
Трагическая история разлада, случившегося в группе американских учеников в 1935 г. и закончившегося судебным процессом, освещена на страницах писем во всех подробностях, и не только потому, что жившая в Индии Елена Ивановна не имела другой возможности следить за ходом судебной тяжбы. Ее глубоким убеждением было то, что свидетельства об этом чудовищном преступлении против Культуры (на основании подложных документов суд признал полотна Н.К.Рериха из Нью-Йоркского Музея, равно как и само здание, собственностью его доверенного лица – Л.Хорша, без всякого протеста со стороны общественности) должны остаться для потомков как предостережение. История судебного процесса с супругами Хорш – это история об извечной битве Света и тьмы, разыгрывающейся в человеческих сердцах, о мужестве и благородстве, о вероломстве и чудовищном моральном падении. Это также напоминание о том, что близость к Посланникам Братства и участие в Их работе еще не является гарантом того, что ты устоишь на Пути и оправдаешь оказанное тебе доверие – необходима постоянная внутренняя работа. Великолепные возможности, щедро рассыпанные перед тобой, могут никогда не реализоваться, если ты сам не будешь прилагать к тому должных усилий.
Не менее значимым духовно-культурным центром, действовавшим при жизни Рерихов, было Латвийское Общество Рериха, учрежденное в Риге в октябре 1930 г. Одним из главных направлений его работы стала издательская деятельность. Именно в Риге увидели свет многие книги Живой Этики, а также «Врата в Будущее» (1936) и «Нерушимое» (1936) Н.К.Рериха, художественная монография «Рерих» (1939) – о его творчестве, «Тайная Доктрина» Е.П.Блаватской в переводе Елены Ивановны (1937) и, конечно же, двухтомник ее писем в Европу и Америку (1940). Когда в 1940 г. на территории Латвии была провозглашена советская власть, Общество было ликвидировано и для многих его членов наступили годы тяжелых испытаний. Что такое преданность Учению, эти люди знали не понаслышке – за свои убеждения они были отправлены в сталинские лагеря, двое (Ф.А.Буцен и А.И.Клизовский) – расстреляны.
«Дорогие друзья, примкнувшие к великому делу при зарождении его», – писала Елена Ивановна о своих первых сотрудниках [9, с. 344]. Поэтому публикация ее писем – это еще и дань признательности тем, кто стоял у истоков рериховского движения и запечатлел свое имя на страницах Книги Культуры благородными делами: американцам Зинаиде и Дедлею Фосдикам, Кэтрин Кэмпбелл и Гизеле Ингеборг Фричи, рижанам Феликсу и Гаральду Лукиным, Рихарду Рудзитису, харбинцам Борису Николаевичу Абрамову и Екатерине Петровне Инге...
Причина третья. Елена Ивановна до сих пор остается для нас во многом «Terra Incognita». Отчасти это объясняется, во-первых, тем, что ее творческое наследие вошло в культурную и духовную жизнь России сравнительно недавно, и требуется время для его изучения и осмысления, а второе – наша духовная незрелость, непонимание сути подвижнического труда, позволившие даже изучающим Живую Этику воспринимать Елену Ивановну исключительно как помощницу Николая Константиновича в его культурной работе и «канал связи» с Учителями Востока, в техническом понимании этого слова. (Делая акцент на неких «сверхспособностях», позволяющих «принимать информацию», авторы этих трактовок упускают из виду, что создание целостной концепции космической эволюции человечества требовало, в первую очередь, немалых духовных накоплений и напряженнейшей работы мысли, в том числе умения мыслить критически.) К тому же Елена Ивановна была человеком необычайной скромности и самоотверженности. Она не любила говорить о себе, и по письмам ее прекрасно видно, что местоимение «я» встречается в них крайне редко. Оно не свойственно ее стилю. Если Елена Ивановна пересылала кому-либо из корреспондентов слова Учителя, все упоминания о себе либо вычеркивались, либо давались в третьем лице.
Поэтому изучение ее эпистолярного наследия поможет нам воссоздать событийно-фактическую канву ее жизни и развеет сложившееся представление о том, что Елена Ивановна занималась исключительно книгами Учения и оказывала духовное руководство нескольким группам учеников. Трудно назвать хотя бы одну область в деятельности ее семьи, где бы не было ее благотворного влияния. Это и Центрально-Азиатская экспедиция 1924–1928 гг., эволюционная нагрузка которой до сих пор не исследована в полной мере, и создание научного Института Гималайских исследований «Урусвати», президентом-основателем которого она являлась, и воплощение проекта организованной защиты культурного достояния человечества (Знамя Мира).
Знакомство с письмами – это также попытка заглянуть в тот огромный мир внутренних реалий их автора, который намного богаче, масштабнее и сложнее внешнего. Дело в том, что любой текст характеризует его создателя, и эпистолярный жанр с точки зрения исследования личности необычайно благоприятен тем, что дает автору бульшую степень свободы в выражении своих мыслей и чувств, нежели другие жанры. Так, работая с письмами, можно не только «услышать» личные интонации и изучить особенности авторского стиля, но и составить психологический портрет личности, получить представление о ее умственных способностях и нравственных качествах, жизненных целях и идеалах, системе ценностей и мировоззрении. Разумеется, такая реконструкция всегда будет субъективной, ибо каждый из нас смотрит на другого человека сквозь призму собственных представлений и жизненного опыта.
Итак, в своих письмах Елена Ивановна открывается перед нами как любящая и заботливая мать, терпеливый и чуткий духовный наставник. Ей были совершенно чужды высокомерие, категоричность суждений и тот авторитарный тон, которым наши современные «мудрецы» и «посвященные» наставляют каждого, кто попадает в их поле зрения. Она избегала любого проявления миссионерства и, объясняя положения Живой Этики, никогда не навязывала корреспондентам свои убеждения, советы как жить, оставляя за ними право самостоятельно определяться в мировоззренческих вопросах, но всегда с готовностью отвечала стучащемуся.
«Не люблю учить, но только передавать знания», – как-то призналась она в письме к Б.Н.Абрамову [3, с. 78]. Елена Ивановна щедро делилась с теми, кто был готов эти знания воспринять, но это были не «тайные инструкции», а самые простые формулы преображения нашей действительности через воспитание своей души и сердца – любовь к познанию, устремление к высшему качеству всей жизни, терпимость и сострадание к ближним. Одной из ее самых замечательных черт было умение говорить по сознанию собеседника, апеллировать к лучшим качествам его натуры. Она искренне старалась понять, что для ее собеседника главное, и такой подход называла: канон «Господом твоим». Этот канон
«в жизни должен быть применяем почти на каждом шагу. При каждом собеседовании, когда нет объединения сознаний, наша первая обязанность не разъярять собеседника противоречием и порицанием его убеждений, но, начав с лучших возможностей его и исходя от уровня его сознания, постепенно и терпеливо мы должны расширять его горизонт <...> В каждой беседе нужно уметь жертвовать собою, своим знанием, не кичиться своею просвещенностью» [14, с. 428].
В ней – высоком Иерархе и творце космической эволюции – не было ни самовозвеличивания, ни жажды утверждения своего авторитета.
«Искренность и простота, – писала она, –
два мощных магнита и основы великого творчества отношений между людьми» [15, с. 134].
«Я люблю простоту во всем, и всякая напыщенность и торжественность мне органически нестерпима» [3, с. 78].
«Но знаю хороших людей, которые при встрече со мною были огорчены этой простотой. Им хотелось видеть окруженную таинственностью, малодоступную “жрицу”, изрекающую лишь высшую мудрость и пророчествующую, но и пророчества эти, конечно, должны были отвечать их желаниям. И моя светская, хотя и простая видимость была поставлена в минус» [3, с. 224].
«...Не слишком идеализируйте меня. Я еще живу и хожу по Земле и полна человеческих, земных маленьких слабостей. <...> Я не имею ничего, что бы меня выделяло настолько из общей массы людей... Позвольте мне сойти с пьедестала, водруженного Вашим прекрасным любящим сердцем (речь идет о Б.Н.Абрамове. – Т.К.)
и оявиться Вам Матерью, но земного начала, еще сильно выраженного во мне» [3, с. 77–78]. Насколько все это далеко от самоуверенных заявлений многочисленных духовных вождей и самозваных «иерархов»!
И, конечно же, нельзя не упомянуть о патриотизме – одном из самых благородных чувств, присущих каждому высокодуховному человеку.
«...Воздержитесь от всякого осуждения нашей страны, – не уставала повторять она. –
<...> Явите глаз добрый!» [16, с. 309]. Надежда вернуться на Родину, довезти все собранные сокровища и хотя бы несколько лет поработать на благо Страны Лучшей – так она называла Россию – ясно звучит в ее письмах последних лет.
«Главное, отвезти сокровища искусства и ценный Архив нашего Светлого и Любимого Пасиньки! – пишет она Т.Г.Рерих, жене Б.К.Рериха (брата Николая Константиновича). –
<...> Все помыслы его всегда были около страны чудесной, он верил в великую судьбу ее народа! И, конечно, именно этой стране должно принадлежать его художественное наследство. Вот и ждем радостного для нас часа зова на Родину. Когда-то он придет?!» [16, с. 246]. Еще строки, написанные четыре года спустя, адресат тот же:
«Конечно, наше желание вернуться на Родину и потрудиться на пользу страны осталось неизменным, а сейчас оно даже усилилось <...> Ярая любовь к Родине глубоко живет в наших сердцах. <...> Если можно было бы ускорить наше возвращение, была бы большая радость. Ведь мои годы велики – 75-й год, и так хотелось бы увидеть творения моего мужа на стенах Музеев его страны! Физические силы мои тоже уходят, но духом я бодра, ибо, как и Вы, верю в небывалый расцвет нашей Родины <...> Космическая Справедливость восторжествует, и наша страна выявит полностью свое Значение!» [3, с. 286].
Однако изучение наследия Елены Ивановны – задача, решение которой зависит не только от полноты доступных нам документов, имеющих отношение к ее жизни и творческой деятельности. Пытаясь полноценно воссоздать образ личности такого масштаба, как Елена Рерих, мы постоянно сталкиваемся с неизвестными величинами иного порядка, ибо многое из того, что происходило в ее жизни – и внешней, и внутренней, – выходит за рамки нашего личного опыта и наших представлений об окружающем мире. Поэтому центральный вопрос в работе с наследием Елены Ивановны – это вопрос адекватного восприятия и осмысления (насколько это в наших силах, конечно) ряда событий ее жизни и тех сложных процессов, которые за ними стоят. В судьбе Елены Рерих задействованы силы космического масштаба, которые обусловили ее появление на нашей планете в данный эволюционный момент, вели ее по жизни и с которыми она находилась в непрерывном взаимодействии. События ее жизни не вписываются в привычные нам рамки, а их масштаб поражает. Это сотрудничество с Космическими Иерархами, участие в Их эволюционной работе, уникальный огненный опыт, Космическое Строительство вместе с Учителем и многое другое, о чем мы имеем представление только на словах. Любые попытки подогнать эти факты и связанные с ними сложные явления под привычную нам картину мира, низвести до своего уровня приведут к их искажению и обесцвечиванию, утрате целостности
и сути; если мы хотим понять их, необходимо прилагать внутренние усилия и подниматься навстречу им, изменяя и расширяя свои представления об окружающей действительности. Иными словами, работать над собой и последовательно расширять свое сознание – осуществлять те главные задачи, которые ставит перед нами Живая Этика. В вопросах изучения наследия Е.И.Рерих это насущная необходимость. Иначе смысл ее пути – индивидуальный, общечеловеческий, космический – так и останется невыявленным, а принесенные ею новые эволюционные возможности – невостребованными, упущенными.
Цель публикации полного собрания писем Е.И.Рерих из Отдела рукописей МЦР – отдать дань памяти и уважения нашей выдающейся соотечественнице и стимулировать изучение ее творчества и разносторонней деятельности. Ибо овладение культурным и духовным богатством, оставленным нам великой женщиной высочайшего духа Еленой Ивановной Рерих, знакомство с ее подходами к Вечному и преходящему поможет нам развить иной, качественно новый подход к жизни и найти свои ответы на вечные философские вопросы – «Кто мы в этом мире?», «Каковы наши возможности в нем?», «Для чего мы живем?», – которые на самом деле являются главными в жизни.
Литература
1. Рерих Н. Листы дневника. В 3 т. Т. 2. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2000.
2. Рерих Е.И. Письма. Т. 2. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер-Банк, 2000.
3. Рерих Е.И. Письма. Т. 9. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер-Банк, 2009.
4. Рерих Е.И. Письма. Т. 3. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер-Банк, 2001.
5. Шапошникова Л.В. Сотрудница Космических Сил // Письма Елены Рерих. В 2 т. Т. 1. Минск: Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.
6. Рерих Е.И. Дневниковая запись от 4 декабря 1934 г. / ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Вр. № 4165.
7. Рерих Е.И. Дневниковая запись от 6 декабря 1934 г. / ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Вр. № 4165.
8. Рерих Е.И. Дневниковая запись от 8 декабря 1934 г. / ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Вр. № 4165.
9. Рерих Е.И. Письма. Т. 1. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер-Банк, 1999.
10. Живая Этика. Иерархия.
11. Рерих Е.И. Письма. Т. 5. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер-Банк, 2005.
12. Инге Е.П. Родная // Оккультизм и йога. 1957. № 16.
13. Фосдик З.Г. Священный Завет // Оккультизм и йога. 1957. № 16.
14. Письма Елены Рерих. В 2 т. Т. 2. Минск; Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.
15. Письма Елены Рерих. В 2 т. Т. 1. Минск; Белорусский фонд Рерихов; ПРАМЕБ, 1992.
16. Рерих Е.И. Письма. Т. 8. М.: МЦР; Благотворительный Фонд им. Е.И.Рерих; Мастер-Банк, 2008.