БУДАМУДУЛИ — ВОЖДЬ БОНДО

Будамудули уже два года вождь племени бондо. Небольшого роста, коренастый, с мрачноватым взглядом, он медленно выговаривает слова, тем самым придавая им необходимую значительность. Моя первая встреча с ним была несколько необычной. Я пробиралась поздно вечером в кромешной тьме к своему домику. В таких случаях всегда нужен фонарь, и он у меня был. Внезапно на тропинке передо мной возникла фигура человека. Я осветила его фонарем, и он прикрыл глаза рукой. Человек держал великолепный лук, оплетенный тонкими полосками кожи. Середина его была обтянута тигровой шкурой. Я остановилась, не в силах отвести взгляда от этого уникального лука. И только некоторое время спустя я заметила, что человек также пристально смотрит на мой фонарь.
— Обменяемся? — спросила я.
Владелец лука взял фонарь, щелкнул несколько раз выключателем, посветил на кроны ближних деревьев и прищелкнул от удовольствия языком.
— Возьми лук, — сказал он. — Но знай — это все равно что я отдал тебе жену.
— Что же, ты теперь остался без жены?
— Да нет, — засмеялся он. — У меня дома есть еще две жены. Настоящие. Но лук был самой любимой женой.
Я подумала, что, будь у меня автомобильная фара, он, очевидно, отдал бы за нее в придачу к луку и своих настоящих жен.
Так состоялось наше первое знакомство. На следующий день я узнала, что стала обладательницей лука вождя племени бондо. Теперь, как только становилось темно, вождь брал фонарь, выходил за деревню в заросли и начинал светить в разные стороны. Я со страхом наблюдала за этими развлечениями. Я боялась, что кончатся батареи, и тогда мне придется вернуть лук Будамудули. Но фонарь с честью выдержал испытание.
Потом я познакомилась с обеими женами Будамудули. Это были уже немолодые женщины, явно старше вождя. У каждой из них в просторной хижине Будамудули было по отдельной комнате. Вождь соблюдал строгую и справедливую очередность в посещении своих жен. Жены не ссорились, и каждое утро дружно шли на его поле. Будамудули тоже шел. Но нередко обязанности правителя племени отвлекали его от семейной трудовой повинности. И обе жены оставались на поле одни. Когда не было таких обязанностей, Будамудули просто садился на тропинке на полпути к полю и о чем-то размышлял. Чаще всего он играл со своей пятилетней дочерью. Но все же бывали такие дни, когда вождю бондо приходилось гнуть спину на поле. Это случалось тогда, когда у Будамудули не было настроения править племенем. Отвлечь его в такие часы от работы было безнадежным занятием. Он делал вид, что ничего не слышит и не понимает. Но как только просители удалялись, вождь вспоминал о своих отцовских обязанностях и шел на поиски дочери.
Как и любой вождь, Будамудули должен был разрешать споры. Споров у бондо было много, и они очень утомляли вождя. Из-за этих споров он даже хотел отречься от престола. Но племени не суждено было пережить правительственный кризис и период политических смут. Однажды вождю пришла в голову счастливая мысль. Он часто видел, как бездельничают полицейские в белом домике на окраине Мудулипады. Когда не было происшествий уголовного порядка, а их все-таки даже у бондо бывает немного, полицейские дремали в тени манговых деревьев или развлекались охотой в джунглях. Такое откровенное безделье на виду у всего племени не давало покоя вождю бондо. И мысль, которая посетила его в тот день, своей простотой и мудростью поразила его самого. Но Будамудули — человек осторожный, и он решил выждать. Нужен был какой-нибудь инцидент. Что же касается инцидентов, то племя бондо никогда не заставляет себя долго ждать.
Как-то у хижины вождя остановились два бондо. Даже в присутствии Будамудули они продолжали доругиваться. Слова, которые при этом употреблялись, в цивилизованном обществе называются нецензурными.
— Что случилось? — недовольно спросил вождь.
Он только что плотно поужинал. Если ужин дружно готовят две жены, он всегда бывает обильным и вкусным. После такого ужина настроение у человека благодушное, и у него нет охоты лезть в чужие дела. Вождь, правда, ждал какой-нибудь ссоры, но не думал, что это произойдет после ужина.
— Вот Лачмикиршани, — запричитал один из бондо, — украл у меня корову и рис.
— Нет, наикоНаико — титул вождя бондо., ты послушай, почему я это сделал, а он...
Но вождь прервал их обоих вопросом:
— Вы зачем ко мне пришли? Чтобы я разбирался в ваших спорах? Да? Я вам кто — вождь или полицейский? Отвечайте.
Спорщики от неожиданности смолкли. Они стояли перед вождем и переминались с ноги на ногу. Будамудули выдержал положенное время, а потом снизошел к подданным:
— Идите в полицию. Я тоже пойду с вами.
И хотя вождю после сытного ужина хотелось спать, любопытство превозмогло. Уж очень интересно было узнать, как полиция будет реагировать на его затею. Полиция реагировала так, как положено полиции. Инспектор важно уселся и стал допрашивать виновника и пострадавшего. Будамудули сидел на корточках на полу и торжествовал. Полиция, ни о чем не подозревая, сняла с него, вождя бондо, весьма утомительную обязанность. С того дня работы у полиции прибавилось. Теперь полицейский инспектор, потея и ругаясь, разрешал очередной спор или ссору. А вождь бондо дремал в тени мангового дерева, изредка зорко посматривая в сторону полицейского участка.
Но у Будамудули был и свой конфликт. Даже инспектор не мог его разрешить. Для этого требовалось совещание на высшем уровне. Дело в том, что с некоторых пор в районе бондо был введен орган местного самоуправления — панчаят. И председателем панчаята стал Лачмимудули, самый богатый человек в Мудулипаде. Личность отпетая, это признают и сами бондо. Если уж говорить об убийствах, то Лачмимудули переплюнул многих. Что же касается грабежей, то в них Лачмимудули своего рода эксперт. У вождя есть свои представители в деревнях — деревенские старейшины, у Лачмимудули тоже есть представители — члены панчаята. В племени установилось своеобразное двоевластие, и это очень тревожило Будамудули.
Приезжающие иногда к бондо чиновники обращались к Лачмимудули. В такие моменты вождь бондо, сохраняя достоинство, сидел в стороне, лишь временами бросая недобрые, ревнивые взгляды на приехавших. А Лачмимудули не скрывал своего торжества. Проводив недолгих гостей, он начинал перед всеми хвалиться:
— Вы думаете, что вождь бондо — Будамудули? А к кому приезжает правительство? — Ко мне, к Лачмимудули. Я вождь, а не он.
Публично произнеся направленную против вождя речь, «лидер оппозиции» довольный идет к своей саговой пальме.
Салап придает ему смелости, и он ищет личного столкновения с традиционным правителем. Но Будамудули старается избегнуть столкновения. Он гордо удаляется в свою хижину, а на ее пороге, скрестив руки в металлических браслетах, возникают обе жены. «Лидер оппозиции» опасливо косится на браслеты и ретируется. Но после этого его оппозиционные речи еще долго раздаются в Мудулипаде.
Однако чиновники приезжают редко, а церемонии и праздники у бондо бывают часто. И тогда вождь берет реванш. Ему помогают салап и красноречие. Будамудули несет на себе бремя обязанностей, завещанных предками вождям бондо. И когда он их выполняет (в отличие от других обязанностей с большой охотой), никто, даже Лачмимудули, не смеет сказать, что в племени есть другой вождь. На праздниках и церемониях только один вождь — Будамудули. Это по его указанию начинаются праздники, по его разрешению сиса совершает пуджу, по его знаку приводят жертвенных животных. И тогда «лидер оппозиции» молчит, у него пропадает охота к речам. Он боится гнева богов и мести духов умерших. В таких случаях правительство не поможет. Здесь действуют свои древние законы и традиции. И их надо соблюдать, даже если ты председатель панчаята и «лидер оппозиции».
Вождь бондо — человек сообразительный и наделенный той простодушной хитростью, которая отличает людей многих племен.
— Наико, — как-то спросила я его, — почему ты взял вторую жену?
— У меня нет родственников, — ответил он. — Понимаешь, нет братьев, нет сестер. Была только одна жена. Был у нас сын — умер. Скучно так. Жена и я. Больше никого. Ну я и взял вторую жену. Она родила дочь, теперь нас четверо. И на поле есть кому работать.
— Так ты, наверно, потому и взял вторую жену, что на поле некому было работать?
— Ну да, — согласился Будамудули. — Да и веселее нам, всем вместе.
Жен наик подобрал работящих. Они и в доме, они и на поле. Правда, в день моего отъезда я видела, как вождь тоже работал в поле. По всей видимости, у него не было настроения управлять племенем...