АБОРИГЕНЫ ИЛИ ПРИШЕЛЬЦЫ?
Племя тода — одна из загадок, уходящая корнями в далекое прошлое Индии. Действительно, не надо быть очень наблюдательным, чтобы заметить разницу, существующую между тода и основным населением Южной Индии — современными дравидами. Эти отличия сразу бросаются в глаза и заставляют задуматься любого исследователя или просто наблюдателя. Тода — высокие, хорошо сложенные люди, с относительно светлой кожей. Носы у них прямые, неширокие, похожие на европейские, губы большей частью тонкие, а крупные глаза нередко имеют светло-карий или зеленоватый цвет. У большинства тода черные волосы, но иногда встречаются люди с рыжеватым или каштановым оттенком волос. Если сравнить низкорослого, темнокожего дравида, у которого широкий нос и толстые губы, с тода, сразу возникает мысль о том, что это представители разных этнических групп. Английский капитан Харкнесс, посетивший Нилгири в конце двадцатых годов XIX века, писал, что у тода огромные выразительные глаза, римский нос, прекрасные зубы и приятный контур лица
Тип тода — европеоидный, относящийся к средиземноморской ветви. Однако у тода есть и другие черты, отличающие их от современных дравидов. Современное дравидийское население — люди земледельческой культуры. Это можно сказать и о крупных дравидийских народах, таких, как тамилы или телугу, и о малых, так называемых лесных племенах, таких, как мудугары, кадары, маласары, мананы и многие другие. Тода — племя пастухов. Скотоводство — их основное занятие, и к земледелию на доступном нашему обозрению отрезке времени они отношения не имели.
На базе скотоводства у тода развился культ буйволов, составляющий важнейшую часть их примитивной религии. Религия тода в отличие от религии других племен почти свободна от влияния индуизма. Боги племени отличаются от индусских богов и с ними не связаны. За исключением некоторых отдельных элементов, весь комплекс примитивных верований тода имеет мало общего с религиями соседних племен Мадраса и Кералы. Существует еще одна интересная особенность, связанная с различного рода культами. Тода до сих пор поклоняются солнцу. Культ солнца был присущ ряду древних религий. В то же время у тода нет даже следов одного из важнейших культов современного дравидийского населения — поклонения змее.
Легенды о происхождении тода мало напоминают аналогичные легенды, бытующие среди окрестных дравидийских племен. Большинство из них связано с версией о потопе или великом наводнении. Правда, тода также рассказывают такую легенду. Мне известны два ее варианта.
Согласно первому варианту, сначала была только вода, и никто в это время не жил на земле. Потом пришли Шива и Парвати и поселились на вершине горы, одиноко возвышавшейся над водой. Шива посмотрел вокруг и увидел только волны. Это зрелище так его испугало, что на лбу его выступил холодный пот. Он стряхнул пот с правой стороны лба, и в том месте, где он упал, появился мужчина. Шива стряхнул пот с левой стороны лба, и появилась женщина. Это были первые тода. Они жили в лесу и собирали мед и фрукты. От них пошло все племя. Второй вариант несколько иной. Много лет тому назад в мире было большое наводнение и все утонули. Спаслись только юноша и девушка, которые спрятались в деревянный ящик, сделанный в форме хижины тода. Ящик долго плыл по волнам, и наконец они его выбросили на гору. Это была гора Мукуртхи, что стоит в Нилгири. Девушка и юноша были голодны и стали молить бога о еде. К ним явился бог Дхармараджа, старший из Пандавов. Он накормил их кокосовыми орехами и указал путь с горы. От этих двух спасшихся и берет начало племя тода.
Вряд ли стоит сомневаться в том, что сюжет легенд заимствован тода у соседних племен и народностей и не является оригинальным. Аналогичные легенды существуют у кадаров и мудугаров Кералы. В них также действуют индусские боги. Такой атрибут, как кокосовая пальма, не растущая в Нилгири, явно указывает на иное происхождение предания. Своей легенды о потопе у тода нет. В фольклоре тода имеется ряд сюжетов, которые отсутствуют в устной традиции населения Южной Индии. Так, американский ученый М. Б. Эмено пишет о том, что у тода есть истории о петухах и способности этих птиц определять время. Аналогий в устном творчестве Индии нет
Необычная архитектура жилища, традиционные вышитые путукхули, некоторые старинные украшения, сохранившиеся от предков, знаменитые палицы, с которыми тода сражаются против буйволов, своеобразный стиль женских причесок, отсутствие изображений богов, широко распространенных по всей стране, действительно не находят себе аналогий ни в Южной, ни в Северной Индии. Что же касается ряда обычаев, таких, как сложный погребальный обряд или знаменитая церемония «лука и стрелы», то вряд ли существует в Южной Индии племя, соблюдающее их так же, как это делают тода.
Несомненным является тот факт, что тода значительно отличаются во многих аспектах от современного дравидийского населения. Племя тода предоставляет в наше распоряжение ряд сведений, которые по-иному заставляют смотреть на их прошлое. Эти сведения приходится собирать по крупице. Малочисленное племя, затерянное в Голубых горах, забывшее многое из своего прошлого, не имеющее в своем распоряжении никаких письменных источников, тем не менее не раз удивляло исследователей своей причастностью к делам и вещам, которые, казалось бы, не вяжутся с ним. Мирное племя скотоводов, прожившее длительное время в изоляции в глубинном районе страны, подчас обнаруживает странные знакомства и связи...
Ивам Пильджин как-то спросила меня:
— Ты не находишь, что у тода много странного?
— Нахожу. А ты?
— Я часто думаю об этом. Возьми хоть такой пример. У тода нет оружия, они не охотятся, не убивают животных. А во время погребального жертвоприношения ты видела, как жрец одним ударом топора валит с ног буйволицу? Она падает замертво. Ведь чтобы так ударить, нужен длительный опыт. А во время второй погребальной, когда мужчины сражаются с буйволами? Ты видела, как они владеют своими палицами? В их руках это уже боевое оружие. И сами они в такой момент больше похожи на воинов, чем на пастухов. Возьми церемонию «пурсутпими». Можешь объяснить, почему, чтобы узаконить ребенка, мужчина вручает будущей матери лук и стрелу? Это ведь не настоящие лук и стрела, он делает их из ветвей. Но почему именно лук и стрела? Ведь у них такого оружия нет. Тода в деталях сохранили древние обычаи, а объяснить их не могут.
Действительно, с первого взгляда мне тоже показалось это странным. Мирные пастухи, единственным оружием или, вернее, орудиями которых являются топор и нож, и вдруг...
Потом я пришла к выводу, что у тода было когда-то настоящее оружие и их миролюбие в прошлом можно подвергнуть сомнению. О луках, стрелах и копьях можно найти упоминания в легендах и песнях. Существует древняя песня, рассказывающая о Тхикудати, упрямом и несправедливом старейшине рода Тарард. Текерзши очень разгневалась, узнав о поведении Тхикудати.
Богиня осудила поведение Тхикудати,
Она пустила из лука в него стрелу.
Так она покончила с упрямым и несправедливым
старейшиной Тхикудати.
Известно, что легендарный герой Квотен всегда носил с собой лук, стрелы и копье. Еще в прошлом столетии, по наблюдениям очевидцев, лук и стрела, которые использовались во время церемонии «пурсутпими», отнюдь не были символическими. В Мадрасском музее вы можете увидеть такую стрелу с железным наконечником. Такие же стрелы сжигались на кремационном костре во время погребальной церемонии по мужчине.
Однажды Мутикен рассказал мне такую историю.
— Было время, когда тода ходили на пастбища с копьями, так как вокруг было много зверей. Однажды олень повадился приходить на пастбище и тревожить буйволов. Смотревший за буйволами тода решил подстеречь оленя и убить его. Когда олень вновь появился на пастбище, тода метнул в него копье, но промахнулся. Копье вонзилось в дерево. Долго пытались люди извлечь его из дерева. Но копье не поддавалось. И только один парень смог это сделать. Парень жил в Недиманде, и с тех пор копье хранится в храме этого манда.
— Там действительно есть это копье?
— Конечно, — ответил Мутикен, — и не только в этом храме, но и в других. Это священные копья, потому что они принадлежали нашим предкам. Тода их никому не показывают. Их можно видеть только тогда, когда из старого храма переезжают в новый.
Мне не повезло. При мне никто не переезжал в новый храм. Я уехала из Нилгири с некоторым сомнением относительно существования этих копий, хотя все мною опрошенные тода подтверждали слова Мутикена. Сомнениям суждено было рассеяться только через два года. Этому помог ленинградский лингвист Семен Германович Рудин, попавший в Нилгири через год после моего отъезда в Москву. Ему посчастливилось наблюдать церемонию переезда в новый храм. На фотографин, которую он мне любезно прислал, был изображен жрец с копьем в руках. Говорят, что это копье раньше принадлежало самому Квотену. В конечном счете не имеет значения, чьим оно было. Главное то, что эти копья существовали в племени и бережно хранятся до сих пор.
Копья не единственные реликвии храмов. В них можно найти древние колокола и украшения, золотые и серебряные кубки и чаши. Правда, что касается последних, то я не уверена, что у тода они еще остались. Мне часто рассказывали о том, что европейцы, в том числе и некоторые антропологи, воровали эти реликвии. Они тоже принадлежали предкам тода. Воровство — дело недоброе. Ущерб, нанесенный в этом случае, неизмерим. Потомки английского плантатора или офицера могут любоваться экзотической чашей, а наука потеряла еще одну нить, связывающую племя с его предками.
А предки тода были интересными людьми. Они не только имели луки, стрелы, копья, украшения и золотые чаши, но и носили ожерелья, сделанные из раковин каури. Да, именно из тех раковин, которые можно добыть только в океане. Известно, что Голубые горы расположены далеко от побережья, а о тода местное население ничего не знало до начала XIX века. Джеймс Хог писал в своих «Письмах о Нилгири» в начале прошлого века: «Туземцы часто выражают удивление, что их праотцы ничего не знали об этом районе (Нилгири — Л.Ш.)»
О, ты уходишь от нас,
Владелец семи кораблей.
Ты, который на них посетил
Семь королевств и семь королей.
Можно было бы предположить, что этот необычный и странный для тода сюжет каким-то образом попал к ним от народа, знакомого с кораблями. Но в данном случае мы имеем дело не с обычной легендой, а с ритуальной песней. Как мне удалось убедиться, ритуальные сюжеты тода свободны от всякого рода внешних влияний. В них присутствует только то, что пришло к тода от их предков.
Как-то Нельдоди спросил меня:
— Ты знаешь, откуда пришли буйволы рода Карш? Я, естественно, не знала.
— Они пришли, — сказал Нельдоди, — с Востока. Однажды они вышли из океана и направились к Сатьямангалам, что около Эроде. Затем через Коимбатур попали в Метапалаям, оттуда в Ошташ (Утакаманд) и из Ошташа пришли в род Карш.
— Ты видел когда-нибудь океан? — спросила я Нельдоди.
— Нет. Но наши предки знали, что такое океан. В древних песнях и историях океан называют большой водой.
Что касается «восточного пути буйволов», то его можно подвергнуть сомнению. Слишком бойко оперировал Нельдоди понятиями современной географии. Но вот рассказы об океане и кораблях заставляют задуматься. Если тода всегда жили в Нилгири и являются коренным населением этого района, то тогда все это не поддается объяснению. А если предположить, что Нилгири оказались последним прибежищем остатков некогда более многочисленного племени? Правда, определить это «некогда» во времени пока еще очень трудно. Но, по всей видимости, предположение имеет кое-какие основания.
Во-первых, можно полагать, что тода когда-то занимали более значительную территорию, чем теперь. Во всяком случае, памятники их древней культуры (о которых пойдет речь ниже) распространены по всем Голубым горам до Малабара и далеко превосходят границы теперешнего расселения племени. Английский ученый Риверс, создатель серьезной монографии о тода, в связи с этим отмечал: «Реликвии прошлой истории тода можно найти везде в горах, и, я думаю, нет сомнения, что население тода занимало раньше гораздо большую территорию, чем сейчас»
Во-вторых, возможно, Нилгири не были единственным районом расселения тода в далеком прошлом. Существует ряд интересных сведений, предоставленных в наше распоряжение древними индийскими источниками. Можно подвергать эти сведения сомнению и упрекать их авторов в неточности, но не обратить на них внимания нельзя. Говорят, что в древности в Индии на Декане существовал народ, довольно многочисленный и могущественный. Его поселения были расположены на реке Нарбаде. В этом районе имелось место, которое называлось Махишамати, что значит «Селение буйвола». Упоминание поселения аналогичного названия содержится в Махабхарате. Ряд ученых датируют этот источник серединой II тысячелетия до н. э. Только, согласно Махабхарате, Махишамати находилось на реке Годавари, притоке Кистны. О Махишамати на Нарбаде известно, что там правил царь из скифской династии
В буддистских источниках, относящихся к более позднему периоду (III век до н. э.), мы находим сведения о Махишамандалам —«Стране буйволов», расположенной также на Юге Индии. Во времена правления Ашоки, после Великого собора буддистов (III век до н. э.), в «Страну буйволов», как рассказывает об этом цейлонская хроника «Махавамса», была отправлена миссия буддистов под руководством Махадевы. Буддисты обнаружили, что в Махишамандалам развит культ солнца. Эти скупые сведения, к сожалению, не могут дать точных указаний на то, что за народ жил в этой стране. Однако некоторые упомянутые обычаи — такие, как культ солнца и огня, а возможно, и культ буйволов, что видно из названий этого района и главного поселения, — связывают этот древний народ с тода. Во всяком случае, ряд обычаев тода в древности не был присущ только этому племени Голубых гор и не имел столь уникального характера, который был приобретен, очевидно, гораздо позже.
Такого рода сведения наводят на мысль о том, что несколько тысячелетий тому назад предки тода и родственные им племена могли занимать значительную территорию в Южной Индии.
Неточность и туманность данных письменных и устных источников, уходящих корнями в малоисследованное прошлое, противоречивость, а подчас и странность фактов, связанных с предками тода, их значительное отличие от современного дравидийского населения породили множество гипотез о происхождении этого племени. Главный вопрос, который старалось решить не одно поколение ученых и исследователей, сводится к следующему: кто такие тода — аборигены или пришельцы? Можно ли связывать их с коренным населением, или это особая группа, волей исторических судеб занесенная в Индию? Гипотезы бывают разные. Одни сочиняются по вдохновению, и их создатели не заботятся об исторических фактах и доказательствах. Но и такие гипотезы сохраняют иногда свое значение. Их отрицание нередко помогает исследователю ясней и точней понять суть самой проблемы. Другие гипотезы имеют под собой основания, и их анализ часто дает в руки исследователя необходимую нить.
Но, прежде чем перейти к этим гипотезам, стоит послушать самих тода. Однако было бы смешно надеяться, что мнения, существующие в племени, могут устранить противоречия и неточности. Наоборот, они их увеличивают. Тем не менее они дают в наши руки какой-то материал.
— Откуда пришли тода? — спросила я Нельдоди. Он хитро поглядел на меня и задумался.
— Послушай, амма, — сказал он через некоторое время, — почему все, кто изучают тода, спрашивают, откуда мы пришли? Наверно, нас хотят выгнать из Нилгири. Когда-нибудь нам скажет коллектор: идите туда, откуда пришли, а пастбища ваши нам самим нужны. Так?
Я попыталась разубедить Нельдоди, но он твердо стоял на своем. Он помнил печальный опыт, когда его соплеменников сгоняли с насиженных земель, и отнесся подозрительно к моему вопросу. Такая подозрительность заставляет многих тода утверждать, что племя всегда было в Нилгири. Тем не менее древняя легенда о кота, тода и курумба начинается словами: «Первыми пришли в Нилгири тода». В некоторых историях и преданиях упоминается время, когда тода не было в Нилгири. Память — вещь ненадежная. То, о чем знали предки, растеряно последующими поколениями. Воспоминания смутны и неопределенны, в них сохранились намеки на какие-то дальние переходы, путешествия и передвижения. Правда, нередко на них наслаиваются сюжеты индусской мифологии, погребая под собой остатки древних знаний.
Существует легенда, которую многие долгое время считали основной версией о происхождении племени. Из каких источников она попала на страницы литературы о тода, сказать трудно. Легенда рассказывает, что очень давно предки тода жили на острове Ланка (Цейлон). Они служили при дворе Равана в качестве носильщиков паланкинов. Когда Рама победил Равана, тода не смогли терпеть господство первого и ушли с Цейлона. Они долго блуждали по Индии и наконец обосновались со своими стадами в Нилгири. Эта легенда, тесно связанная с индусским эпосом «Рамаяна», была записана в XIX веке. Однако ни один тода не подтверждает связей племени ни с Раваном, ни с Цейлоном. Сотрудникам Мадрасского офиса по переписи населения удалось выяснить истоки этой странной для тода легенды. По утверждениям самих тода, версия была сфабрикована курумба. Курумба ассоциировали полудиких буйволов тода с буйволами индусского бога Ямы. Согласно версии «Рамаяны», эти буйволы были захвачены одним из братьев демона Равана
Тем не менее эта легенда дала основание некоторым исследователям (например, Г. Конгриву) утверждать, что тода пришли с Цейлона. Однако это утверждение не выдерживает научной критики.
Тот материал о тода, которым располагает этнографическая наука, заставляет думать многих, и не без основания, что тода все-таки пришельцы. Естественно, что прежде всего необходимо выяснить, нет ли у тода явных связей с какими-то группами современного населения Индии. В Северной Индии живут народы европеоидного типа, являющиеся согласно исторической традиции потомками ариев, вторгнувшихся в страну во II тысячелетии до н. э. Нам известно, что арии занимались и скотоводством и что культ солнца играл в их религии немаловажную роль.
Австрийский ученый барон Эйкстедт считает, что тода принадлежат к североиндийскому типу и имеют значительное внешнее сходство с такими народами, как кашмирцы, панджабцы и раджпуты
Некоторые ученые склонны думать и утверждать, что тода — одна из групп современного дравидийского населения. Они произвольно отбрасывают и не анализируют те важные отличия, которые существуют между современными дравидами и тода. Впервые такое предположение высказал Опперт
Многие исследователи, занимавшиеся проблемой тода, делали одну и ту же ошибку. Они рассматривали тода как совершенно изолированную группу индийского населения, не связанную с этим населением ни в настоящий период, ни в древности. Необычный для современной Южной Индии тип тода и культура этого племени давали пищу для самых фантастических предположений и заставляли искать следы тода в самых неожиданных местах земного шара.
Существовала версия, что тода — потомки греческих солдат, пришедших в Индию с Александром Македонским. Но ни в языке, ни в культуре тода нет ничего, что свидетельствовало бы о связях с греческим населением. Нет никаких исторических данных, которые бы давали возможность для такого предположения. Хог считает, что тода — потомки римских торговцев. Их колонии существовали в Южной Индии в начале нашей эры, а возможно, по его мнению, и раньше. Действительно, в Южной Индии имелись римские торговые фактории, но вряд ли они смогли бы оставить нам в наследство хорошо организованное племя.
Тот же Шмид, который высказал вполне рациональную мысль о современном языке тода, через некоторое время стал утверждать, что тода — одно из древнеиудейских племен, мигрировавших в Индию. Эта мысль пришла ему в голову, когда он сравнил слова «вторник» (на языке тода «ом») и «день» (древнееврейское «ём»). Других доказательств в пользу этой гипотезы не существует.
Сколь бездоказательными и необоснованными ни были бы такие гипотезы, следует признать, что культурные связи между внешним миром и тода существуют. Мы их постараемся проследить. Но, прежде чем заняться этой стороной проблемы, правомерно все-таки поставить вопрос о некоторых элементах общности тода и других групп населения Индии. Эти элементы, по всей видимости, восходят к глубокой древности. Я опускаю здесь вопрос о языке, который будет рассмотрен дальше.
Если существуют внешние резкие отличия между тода и современным дравидийским населением, то все-таки стоит упомянуть, что одна из особенностей строения черепа тода является общей и для других дравидийских народов. Тода — долихоцефалы, или длинноголовые. К этой же категории принадлежат и представители основных народностей Южной Индии.
Культ солнца — важную часть религии тода — можно найти и у некоторых других дравидийских племен, например у кхондов. Более того, ряд фактов свидетельствует, что этот культ был распространен в древности среди дравидийского населения еще до того, как появился культ змеи.
Основа, на которой развивался культ буйволов у тода, очевидно, не представляет собой нового для Индии. Элементы культа крупного рогатого скота присутствуют в индуизме. Обожествление коровы так же характерно для Южной Индии, как и для Северной. Конечно, культ буйволов у тода — нечто качественно отличное, но, должно быть, закономерности, породившие его, были близки по своей сути к особенностям зарождения элементов обожествления коровы.
Бывая часто в различных районах Южной Индии и имея возможность сравнивать, я сделала одно, как мне кажется, небезынтересное наблюдение. В Тамилнаде, как правило, буйволиц доят мужчины. Я ни разу не видела, чтобы этим занималась женщина. Аналогичный обычай, как известно, существует и у тода. Более того, меня удивило еще одно обстоятельство. Сосуды, в которые доят буйволиное молоко, сделанные обычно из металла, очень похожи на длинные узкие бамбуковые сосуды, употребляемые для этой цели тода. Не исключено, что это простое совпадение, но возможно, что здесь есть своя закономерность. Традиция принесения в жертву буйвола по случаю какой-либо церемонии также бытует у некоторых дравидийских или близких к ним племен, таких, как гонды, кхонды и другие.
Все эти аналогии могут быть и случайными, если их не дополнить рядом других фактов. Но тем не менее они заслуживают пристального внимания.
Вышесказанное позволяет сделать вывод, что черт, отличающих тода от современного дравидийского населения, гораздо больше, чем общего в культуре этих этнических групп.