МУЖЬЯ-БРАТЬЯ. ПОХИЩЕНИЕ КАТЧЕРИ

«У моей матери было три мужа: Тедиди, Тардеван и Киржав»См.: Н. Harkness, A Description of a Singular Aboriginal Race..., стр. 48., — читаю я. Это говорит тода Пхонкор. Мисс Манаси из женского христианского колледжа заглядывает в книгу через мое плечо. «У моей матери, — начинает она вслух, — было три мужа...» Кажется, мисс подавилась.
— Что случилось, мисс Манаси? — невинно спрашиваю я. Она смотрит на меня так, будто не у матери Пхонкора, а у меня три мужа.
— Это безнравственно, — поджимает она тонкие губы, — читать такие книги.
— Но мисс Манаси, — пытаюсь я заступиться за давно умершую мать Пхонкора, — право, ничего безнравственного здесь нет. Вы ведь знаете, что все человечество прошло через эту стадию и когда был матриархат...
— Человечество через такую стадию не проходило. — Мисс Манаси всегда категорична в своих суждениях.— Почитайте лучше библию.
— Там описаны случаи многоженства, — хватаюсь я за неосторожно предоставленную мне возможность оправдаться.
— Многоженство — это совсем другое. Но многомужество! Это безнравственно, безнравственно! — И, хлопнув дверью, мисс Манаси выскакивает из моей комнаты. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Он не первый и, очевидно, не последний.
Двести шестьдесят лет тому назад португальский священник Жакоме Финичио с плохо скрываемым ужасом писал: «Два брата женятся на одной женщине, она живет со старшим ночью и днем с младшим»См.:W. H. R. Rivers. The Todas, стр. 727.. Далее преподобный Жакоме рассказывает о своей встрече с жрецом тода. «Я спросил, женат ли он. Он ответил, что он и его младший брат женаты на одной женщине, но, так как он не может касаться женщины в доме, она всегда живет с его братом, он же посылает за ней, чтобы она приходила в кусты каждую неделю, когда хороший день. И когда он хочет, он посылает за любой женой тодаров (тода. — Л. Ш.), которую он выбрал, и мужья позволяют это ему, покуда он платит им»Там же, стр. 725..
Англичане, топографы и чиновники, проникшие в Нилгири и обнаружившие там тода, подтвердили свидетельство Финичио. В газете «Мадрасский курьер» от 23 февраля 1819 года появилось письмо, автор которого делился своими впечатлениями от посещения племени тода. «Только одна женитьба, — отмечал он, — разрешена мужчинам одной семьи, и, если в ней десять или больше мужчин, они имеют общую жену»См.: Н. В. Gгigg, A Manual of the Nilagiri District in the Madras Presidency, стр. LIV.. Капитан английской колониальной армии Уорд, сделавший топографическое описание гор Нилгири в 1821 году, заметил, что у тода нет формального ритуала брачной церемонии. Уорд в своих записках подтвердил существование у тода полиандрии. «Она (женщина. — Л. Ш.) обязана, — писал он, — в случае, если у него (мужа. — Л. Ш.) есть братья, признать их мужьями и выполнять перед ними супружеские обязанности»Там же, стр. XXV.. В то же время Уорд одним из первых описал интересный обычай, согласно которому наряду с «официальными» мужьями женщина может иметь еще и любовника. «Кумбхал имеет отдельную власть над ней. В случае, если молодая женщина находится в доме одного из мужей и кумбхал приходит, муж немедленно ретируется и оставляет ее с любовником. Законные мужья содержат ее, а кумбхал снабжает ее ежегодно одеждой, табаком и другими мелкими подарками»Там же, стр. LXXV.. Джеймс Хог в «Письмах...», написанных им в 1826 году, также останавливается на факте существования полиандрии у тода. «Довольно обычным является то, что три или четыре брата делят одну жену»J. Hough. Letters on the Climate, Inhabitants, Production and etc. of the Neilgherries or Blue Mountains of Coimbatoor South India, London, 1829, стр. 7..
Когда в Нилгири появились первые христианские миссионеры, брачные отношения, бытовавшие среди тода, дали им повод говорить о «языческой распущенности» племени, о его аморальности и так далее. Будучи не способными разобраться в происхождении этих обычаев, обладая узким кругозором, не выходившим за рамки догматов патриархального христианства, они с упорством невежд считали, что свободные отношения между мужчиной и женщиной, веками складывавшиеся у тода, были результатом испорченности и дурных наклонностей племени.
Первым миссионером, пытавшимся направить язычников тода на «путь истинный», был преподобный Метц, принадлежавший к Базельской миссии. Он однажды присутствовал на совете племени, где обсуждалось дело о разводе, инициатором которого выступила женщина. Метц с возмущением писал: «Оскорбление (имеется в виду желание женщины уйти к другому. — Л. Ш.), нанесенное ею, рассматривалось как нечто обычное, и мужчина (к которому ушла женщина. — Л. Ш.) был оштрафован на три буйвола. Женщины очень смелы и бесцеремонны в своем поведении в отношении к чужим и неверны своим мужьям». И далее: «Так как при заключении брака нет и малой толики торжественности и не дают взаимных обетов, его узы легко расторжимы»Т. F. Metz, The Tribes Inhabiting the Neilgherry Hills. Their Social Customs and Religious Rites, Mangalore, 1864, стр. 25.. С не меньшей горячностью обвиняла тода в «аморальности» и миссионерка Катарина Линг из англиканской миссии. В своих книгах она настойчиво проводила мысль, что только христианство может вырвать племя из объятий греха, в котором оно погрязло в силу своей «испорченности»См. С F. Ling, Dawn in Toda Land, London, 1900; Sunrise in Nilgiris, London, 1031.. Обвинения, выдвинутые миссионерами против тода, были повторены в ряде статей английских и индийских чиновников.
Полиандрия — своеобразная форма брака, оставшаяся от матриархального прошлого, до сих пор сохранилась у тода. Все начинается с ранней помолвки. Родители мальчика и девочки договариваются между собой. Помолвленные дети продолжают жить с родителями до достижения зрелости. Для девочки это 15—16 лет, для юноши 18—20 лет. В книге английского исследователя Харкнесса я нашла интересную запись его беседы с тода по имени Пинпурз Кутан. Вот что рассказал он о помолвке. «Мне не было и семи лет, когда мой отец, взяв детскую одежду стоимостью в четверть рупии и отобрав лучшего буйвола из нашего стада, пожелал, чтобы я сопровождал его в морт (манд или поселок тода. — Л. Ш.) Кинори. У этого Кинори месяц или два до этого родилась дочь. Вскоре после того как мы пришли в морт, стало ясно, что Кинори с радостью готов принять предложение моего отца. Мне было приказано поклониться и в присутствии всей семьи припасть к его (Кинори. — Л. Ш.) ноге. Это я сделал. После того как я коснулся лбом его ноги, мы подарили ему буйвола и детскую одежду. Так я был обручен с его дочерью. Мы оставались там в течение нескольких дней, и в это время было решено, сколько буйволов я должен получить в качестве даури (приданого. — Л. Ш.) по достижении брачного возраста. Потом мы вернулись в наш морт»H. Harkness, A Descriplion of a Singular Aboriginal Race..., стр. 21.. Далее Пинпурз Кутан рассказал, какие обязанности были наложены на его семью обручением. Каждый год отец Кутана дарил одежду дочери Кинори, приносил в жертву своих буйволов во время погребальной церемонии в семье Кинори. Последняя обязанность выполнялась также и Кинори в отношении семьи Пинпурз Кутана.
Во время своей работы среди тода в 1963—1965 годах я обнаружила, что ритуал обручения по-прежнему сохраняется в том же виде, как он был описан Пинпурз Кутаном более ста лет назад. Так же как и в те времена, современный тода дарит каждый год помолвленной с его сыном девочке одежду и выполняет ряд обязанностей ритуального порядка по отношению к ее семье. Но ранняя помолвка не налагает никаких особых обязательств на молодых людей в будущем. Ее можно легко расторгнуть. Инициатором разрыва в большинстве случаев бывает женщина. Почти в каждом манде вы найдете покинутых «женихов». Так, в Тарнадманде живут три парня: Кашияльф Кутан, Петчир Кутан и Синдол Кутан. Девицы, с которыми они были помолвлены, отказались стать их женами. Они вышли замуж за других. Совет племени присудил каждому «пострадавшему» по пять-шесть буйволов. Их отдали отвергнутым женихам мужья «неверных» женщин. Это компенсация за расходы, понесенные во время помолвки. Теперь эти трое могут жениться. А вот двоюродный брат мужа Ликипуф из манда Пешкидигар оказался в трудном положении. Его «нареченная», отказавшись от него, еще не вышла замуж. Ну а раз так, то и мужчине приходится ждать.
— Ты почему не женишься? — как-то спросила я его.
— Не могу. Она меня бросила. Ты слышала?
— Слышала.
— Но не стала ничьей женой. Я не могу жениться, пока она не выйдет замуж. Такой у нас обычай.
— А ты бы попросил ее дать согласие выйти замуж.
— Хо! — возмутился парень. — Ты, амма, плохо ее знаешь. Она с детства была такая. Никогда не может решить и выбрать. Разве я могу ее заставить?
То, что женщина тода сама выбирает себе мужа, я слышала не раз. Правда, есть и отклонения от этого древнего обычая. Даже застенчивым тода надоедает ждать, когда им сделают предложение. Мужчины пытаются проявить инициативу. Но нередко это вызывает обратную реакцию у женщин.
У скромной и молчаливой Ликипуф оказался твердый характер.
— Я не люблю, — говорит она, склоняясь над вышивкой, — когда мужчина приходит и говорит: «Будь моей женой». Ко мне два таких приходили. Я их прогнала. Разве прилично, когда сам мужчина говорит такие слова? Он должен ждать, — Ликипуф кладет очередной стежок на путукхули. — Женщина сама его выберет. В твоем племени нет таких мужчин? — Она поднимает голову и испытующе смотрит на меня.
Я бормочу что-то невнятное, делая вид, что плохо ее понимаю.
— Ты сама выбрала мужа? — перевожу я разговор на племя тода.
— Конечно, сама, — оживляется Ликипуф. — Если мне нравится мужчина, я приду и скажу ему об этом. Так делали наши матери. Но теперь, — вздыхает Ликипуф, — мужчины стали слишком смелы. Они не хотят ждать, когда их выберут. А молодежь совсем разболталась. — И Ликипуф начинает сердито складывать свою работу.
Все-таки время от времени мужчины тода дают понять, что их долготерпению приходит конец. Отцы вновь восстают против матерей. И тогда...
...Весь род Пан был поднят в один прекрасный день, как по тревоге. Исчезла женщина. Никто не мог вспомнить, когда видели ее в последний раз. Обыскали окрестные джунгли и ничего не нашли. Родственники собрались на совет, и тогда кто-то сказал: «Тиликен». Почему никому в голову раньше не пришла эта мысль? Ведь Тиликен из Мельгарш последние два месяца все время крутился в манде этой женщины. Стали вспоминать подробности. Оказывается, Тиликен часто сидел около ее хижины, а она даже не смотрела на него. В день перед исчезновением они о чем-то долго говорили, и Тиликен ушел перед заходом солнца злой и расстроенный. Так расстроиться мужчина может, когда получает отказ. Теперь всем было ясно, что похититель — Тиликен. Как это ему удалось сделать, никто разбираться не стал. Надо было спешить. Ибо в распоряжении родственников всего девять дней. Если не найдут похитителя и его жертву до этого срока, женщина «законно» будет принадлежать Тиликену.
В Муллиманде Тиликена не оказалось, и никто не знал, где он. Люди рода Мельгарш посмеивались и подзадоривали незадачливых родственников похищенной.
Будь это кто-нибудь другой, а не Тиликен, все кончилось бы иначе. Но Тиликена уже на следующий день эпопеи стал мучить вопрос: «Зачем? Кому это нужно?» Женщину он тоже подозревал. «Почему я похитил именно ее, а не другую?» — терзался похититель сомнениями. «Значит, она в этом виновата». А раз она уже в чем-то перед ним виновата, то зачем ее прятать? Да к тому же... Тиликен ощупал вспухший под глазом синяк. Удар был нанесен опытной рукой. Их нашли на третий день совершенно неожиданно. Несколько мужчин рода Пан проходили мимо рощи около Пайкары и услышали громкие голоса. Любопытство взяло верх, и люди заглянули в рощу. То, что они там увидели, до сих пор вызывает колики от смеха у соплеменников, весьма склонных к юмору. Разъяренная женщина (как выяснилось, она находилась в этом состоянии все три дня) стояла посреди поляны и, не стесняясь, громко поносила Тиликена и всех его родственников до седьмого колена. Тиликен с физиономией, разукрашенной синяками, восседал на поваленном дереве и, горестно прикрыв голову руками, с отрешенно-философским видом взирал на окружающую действительность. Узрев родственников похищенной, он зарыдал от радости и облегчения. А женщина, посадив последний увесистый плевок на его бритую голову, с достоинством удалилась в свой манд.
Трагикомическая история с Тиликеном — одна из немногих. Нередко похищения принимают серьезный оборот.
Паркур похитил Катчери среди белого дня, когда ее муж ушел пасти буйволов. До сих пор неясно, был ли здесь обоюдный сговор, или Паркур проявил свою мужскую волю и воспользовался правом сильного. Девять дней непрерывных поисков не дали результатов. Паркур был ловок и смел. На десятый день, когда стало очевидным, что Катчери теперь, по обычаю, будет принадлежать Паркуру, ее муж покончил с собой. Паркур был старшим из трех братьев. Два других тоже стали мужьями Катчери.
У тода существует два вида полиандрии: так называемая матриархальная, когда мужья не связаны между собой родственными узами, и фратернальная. В последнем случае жена старшего брата автоматически становится женой младших братьев. Брачной церемонии у тода нет. Достаточно уплатить выкуп и получить от отца девушки «приданое», и то и другое обычно в буйволах. В последнее время за невесту все чаще платят деньгами. Буйволов у многих для этого не хватает. Сумма «даури», как правило, небольшая и не превышает десяти рупий.
Фратернальная полиандрия — наиболее устойчивая форма брака у тода. Именно она в свое время вызвала нападки на племя со стороны миссионеров, английских и индийских чиновников. Обвинения тода в «безнравственности» продолжаются и до сих пор. Были сделаны попытки грубого вмешательства в дела племени. Стали говорить о том, что необходимо запретить полиандрию законодательным порядком. Атмосфера нездорового ажиотажа и бесцеремонного и бестактного любопытства, проявляемого местными властями и церковью, создала в племени известную напряженность и способствовала естественному стремлению тода скрыть от посторонних глаз этот обычай и постараться его защитить. В результате в первый месяц (октябрь 1963 года) моего пребывания у тода мне не удалось обнаружить случаев полиандрии. В каждом посещенном мною манде оказывались «благопристойные» семьи, где была жена и только один муж. На подозрения наводило лишь необычно большое число неженатых мужчин в каждом манде. И только во второй мой приезд в Нилгири (май 1964 года), когда моим друзьям-тода стало ясно, что я не осуждаю полиандрию и даже считаю ее естественной в определенных условиях, мне была предоставлена возможность наблюдать истинное положение дел. В мандах, где раньше были только «моногамные» семьи, число неженатых мужчин теперь катастрофически сократилось и, как грибы после дождя, «возникли» полиандрические семьи. Так, в Тарнадманде на семь семей приходилось три случая полиандрии. Приблизительно такое же соотношение было и в остальных посещенных мною селениях. Манды, где не было случаев полиандрии, составляли незначительное меньшинство. Из-за высокой смертности, характерной для племени в колониальный период, многие семьи, базировавшиеся на основе полиандрии, были разрушены. Однако все старики, за редкими исключениями, являлись в свое время мужьями в таких семьях. Что касается старух, то они, как правило, имели по нескольку мужей в молодые или зрелые годы. Число мужей в современной полиандрической семье колеблется от двух до пяти. Больше пяти я не встречала.
Фратернальная полиандрия имеет свое социально-экономическое основание. Глава патриархальной семьи — обычно это отец — старается сохранить объединенную семью и всячески препятствует выделению из нее сыновей. Это выделение, как правило, связано с разделом общей семейной собственности. Одна жена для всех сыновей в определенной степени является фактором, обеспечивающим неделимость такой семьи. Кроме этого важную роль играет проблема выкупа. В семьях тода предпочитают уплачивать буйволами за одну женщину и тем самым обеспечить жену для всех сыновей. Платить за невесту для каждого — обременительно. Сама форма фратернальной полиандрии не противоречит традициям племени, где еще живы пережитки группового брака и матриархальной полиандрии. Фратернальную полиандрию можно, по всей видимости, рассматривать как переходную форму брака, содержащую в себе элементы и матриархальные и патриархальные.
Как любая переходная форма, фратернальная полиандрия не обладает достаточной устойчивостью. Нередко в такой семье появляются «чужеродные» элементы. Это происходит тогда, когда с обоюдного согласия мужей-братьев и их жены в семью допускается еще один «партнер». Этот партнер может принадлежать другому роду данной фратрии или же быть представителем чужой фратрии. Статус такого партнера несколько отличается от статуса «законных» мужей. Он освобожден от уплаты выкупа, может посещать женщину в доме ее мужей, но прав на ее детей не имеет. Его дети остаются в семье «законных» мужей. Вместе с этим у такого партнера существует ряд преимуществ. В большинстве случаев он выполняет супружеские обязанности «вне очереди», согласно собственному желанию. Женщина признает такого рода преимущества и нередко предпочитает партнера собственным мужьям. Мужья же не имеют права вмешиваться в ее отношения с этим человеком. Однако по прочно установившейся традиции партнер может посещать женщину не чаще одного раза в месяц. Когда он приходит, то оставляет свой посох у дверей хижины. По этому посоху мужья узнают, что у их жены гость, и не входят в хижину. Однажды я была свидетелем такого случая. Кероз из Муллиманда как-то обещал показать мне старинные украшения, хранившиеся у его жены. Оба брата Кероза также были мужьями этой женщины. Я пришла в Муллиманд и застала Кероза, сидящим на пригорке недалеко от хижины. Я напомнила ему о его обещании.
— Нет, сейчас не могу, амма, — смущенно улыбнулся Кероз.
— А что случилось? — поинтересовалась я.
— Ничего. — И Кероз показал на свою хижину. — Смотри, его посох у моего порога. Я не могу войти в хижину. Мои братья тоже не могут этого сделать.
После долгих расспросов (надо сказать, что тода обычно сдержанны и неразговорчивы, когда вопрос касается такого рода отношений) мне удалось выяснить, что в семье Кероза был партнер из другой фратрии — Тейвели. Теперь жена Кероза принимала его у себя.
— Ты не возражаешь против этого? — спросила я Кероза.
— Нет, — снова улыбнулся он. — Мы же все договорились между собой, и все согласны. Так делают многие. Почему я должен возражать?
Действительно, в племени тода так делают многие. Бывают даже случаи, когда партнер, освобожденный от выкупа за женщину, платит ее мужьям за свои привилегии.
Казалось бы, что поддерживать мир в полиандрической семье сложно и трудно. Однако в таких семьях редки ссоры и конфликты. Здесь соблюдается строгая очередность в исполнении супружеских обязанностей и слово женщины нередко является решающим для ее мужей.
Как бы медленно ни шло время в стране тода, но оно все-таки идет. Время приносит новое в развитие племени. На смену общеродовой собственности приходит собственность отдельной семьи. Семейная собственность начинает, в свою очередь, также делиться. Раздел имущества между сыновьями нередко дает каждому из них возможность заплатить выкуп за жену и не зависеть в этом отношении от старшего брата. В последние годы на смену полиандрии приходит моногамная семья. Младшие братья предпочитают иметь собственных жен. Среди молодого поколения тода полиандрия уже редка, но традиции матриархального прошлого не минуют и молодежь. «Партнер» может появиться и в моногамной семье. Сожительство жены с другим мужчиной не рассматривается как нечто противоречащее семейным устоям. Мужа это не волнует. Мужчин занимает другая проблема — дети. Вот здесь никаких уступок и компромиссов вы от тода не дождетесь. Каждый ребенок должен иметь отца. Тода не претендует на фактическое отцовство. При существующих условиях установить это довольно трудно. Поэтому отец узаконивается церемонией. Церемония закрепляет детей за отцом, дает ему, если можно так сказать, юридические права на них. И пока тода не беспокоит, соответствует ли юридическое положение мужчины фактическому отцовству.