[Мой дорогой Друг,]
Очень благодарю Вас за сообщение о предположенной выставке Тюльпинка. Барон Таубе сообщит Вам мои соображения, посылаемые ему с этою же почтою.
Конечно, ни мы, ни наши американские сотрудники и не думали относиться недружелюбно к выставке Тюльпинка, скорее всего, некоторую обособленность можно было заметить в действиях самого г-на Тюльпинка.
Как Вы и просили, я рекомендовал телеграфно нашему Комитету Фонда Пакта поддержать проект Тюльпинка в размере 50 тысяч бельг[ийских] франков: конечно, жаль, что Тюльпинк упустил сейчас столько времени, но ведь если бы выставка открылась даже несколько позднее, то какая-то пара месяцев не может иметь решающего значения в жизни самого Пакта. Хотя сейчас, как Вы знаете, финансовое положение всего мира необычайно потрясено, и некоторые ценности, как сообщила нам вчерашняя почта, упали в 64 раза. Можете пpедставить себе, что пpоисходит, когда чье-то состояние уменьшается в 64 pаза.
Тем не менее прошу Вас передать г-ну Тюльпинку мой привет и полное доброжелательство его выставке и мою сердечную надежду, что Американский Комитет Фонда Пакта изыщет требуемую им вышесказанную сумму. Конечно, я считаю совершенно невозможным на этой же выставке выставить мои картины и прочие предметы наших Учреждений, ибо злонамеренные люди, несомненно, сочли бы это саморекламой и сказали бы, что мы своекорыстно хотим использовать идею Пакта. Такое обвинение мы должны избежать всеми мерами, ибо с самого своего зарождения идея эта горит во мне светло и бескорыстно и без какого-либо блефа.
Все мы надеемся, что Ваше здоровье и все около Вас хорошо, и все мы шлем Вам наш сердечный привет.
Отдел рукописей МЦР.
Ф. 1. Вр. № 5095. Л. 57