Page 197 - Мастер2

особого впечатления. Ближние горы были закрыты плотным туманом. Ни просвета, ни щелки. Узкие улочки города, разбросанного по поло-гим склонам, то карабкались вверх, то спускались вниз. Многие из них упирались в глухие заборы. Солдатские унылые бараки, деревян-ные, кое-как сколоченные дома. Массивные плантаторские бунгало. Хозяевам этих бунгало принадлежали чайные плантации, покрывав-шие окрестные склоны. Неудобные, сомнительной чистоты гостини-цы, наспех построенные и не привлекающие взгляда. Шумный гряз-ный базар, где набирали оборванных кули для переноски тяжестей. Унылый колокольный звон по воскресеньям и традиционный духовой военный оркестр по вечерам на тесной площади города. Дома смотрели друг другу в окна, их обитатели громко перекликались между собой. Было шумно, неспокойно. Все это не соответствовало тому, к чему он так нетерпеливо стремился. Поиски жилища ничего утешительного не принесли. Их водили по грязным улочкам, предлагали неуютные, наполненные шумными постояльцами гостиницы. Гуляя по городу, они случайно наткнулись на гору, которая называлась Березовой. На горе стоял буддийский храм. Звонили колокольчики, ветер иг-рал разноцветными молитвенными флагами.

Вдоль склона тянулась дорога. Она уходила куда-то вдаль от се-рых деревянных домов, от грязного базара и городского шума. На обочине дороги росли сосны. Пахло хвоей и смолой. Они двинулись по ней. Через некоторое время среди сосен показался шпиль церкви. Это была церковь святого Андрея. Он вспомнил, что его крестили в Петербурге в Андреевском соборе. Случайное совпадение или знак? Они миновали губернаторский дом, помпезный и тяжелый, и к северу от него на склоне увидели еще один дом. Он стоял на отшибе, среди сосен. Сюда с невидимых гор стекал прозрачный, пронизанный солн-цем воздух. Пели птицы. И их пение было единственным, что нару-шало тишину.

Дом был старинный и большой. От склона, на котором стоял дом, начиналось пространство, заполненное туманом до самого горизонта. Они остановились у края. Туман заклубился и вдруг стал рассеивать-ся. И неожиданно сквозь его рваные, причудливые космы встало в полнеба видение. Возник хребет священной Канченджанги. Ее пики, покрытые снегом, засверкали ослепительно и бело. Все четверо дол-го стояли молча, изумленные и потрясенные открывшимся. Порывы ветра гнали прочь остатки тумана, обнажались изломы гигантской стены. Синие тени делали эти изломы графически четкими. И в памя-ти Николая Константиновича возникли деревянный дом с индийским именем «Извара», стоявший на лесистой равнине под Петербургом, и картина, висевшая там. Те же очертания пиков, те же синие тени в изломах горных нагромождений. На какое-то мгновение исчезло вре-мя, отделявшее его, стоявшего здесь, от него, смотревшего на ту кар-тину там. Ему показалось, что рама размылась и исчезла, заклубились