О состоянии памятников культуры земли Псковской и Пскова

Б.С.Скобельцын,
архитектор,
почетный гражданин Пскова

Я благодарю за предоставленную честь поздравить столь торжественную Международную конференцию, посвященную 60-летию Пакта Рериха, от Псковского малого общества Рерихов, к которому принадлежу и я.
Хочу просить Международный Центр Рерихов принять мой скромный дар, мою фототеку, которую я представил на этой выставке. Это — архитектура Новгорода и Пскова, двух великих городов нашей страны. В этих двух городах заложены могучие силы. Дело в том, что я представил вам фотографии памятников, которые были реставрированы за послевоенные годы. И я преклоняюсь перед теми людьми, которые погибали за нашу Родину, низко кланяюсь тем, кто восстановил эти города. Это была громадная работа после уничтожающей войны. Сам я прошел всю войну. Служил до войны и после войны и видел все ее ужасы. Дело в том, что у нас как-то не принято говорить о том, как зверски уничтожали нашу страну, как готовили это все к уничтожению. И первые годы мы терпели сокрушительные поражения (вот об этом тоже не говорят), но были годы, всего лишь два года, когда страна смогла измениться, когда все смогло измениться, когда у нас появилась мощная техника. Все наши заводы и промышленность переселились в далекие края и продолжали выпускать эту драгоценную технику. И люди изменились. В общем, победа пришла благодаря тому, что все мы самоотверженно отдавали себя для победы.
Победив, не всегда с достоинством мы могли вести себя после победы. Я всегда вспоминаю картину Веласкеса «Взятие Бреды». Такую картину у нас создать было трудно. Но после войны, придя израненными, больными, мы жили в самых невыносимых условиях, и тем не менее наш народ совершил новый подвиг, когда страна восстанавливала разрушенное.
Главная особенность заключалась в том, что к восстановлению культуры нашей мы приступили сразу же после окончания войны. И несмотря на то, что юбилей создания реставрационных мастерских приходится на 1996―1997 годы, но реставрация началась сразу же после войны, сразу же как приступили к восстановлению разрушенного фонда. Это был еще один подвиг.
Реставрационные мастерские образовались много позже и достигли своей вершины в 70-е годы. Больно говорить об этом в настоящее время, ибо они терпят крушение, такое же крушение, какое терпит наша страна. Поэтому вопросы культуры считаю наиболее актуальными. Поняв, как ужасны эти войны, мы сразу все-таки осознали, что именно культура, не пушки, не танки, составляют силу и мощь государства. Если вы посмотрите на мои фотографии, вы заметите, что они отражают подлинное искусство. Русское зодчество было признано всем миром. А раз оно было признано всем миром, такое искусство мог сотворить только великий народ. Я не могу коснуться сейчас всех видов искусства, но все они терпят сейчас ужасающий кризис.
Несмотря на то, что темой моего доклада является псковская культура и псковская архитектура, я все-таки хочу сказать несколько слов об А.С.Пушкине, об Успенской церкви Святогорского монастыря и фрагментах интерьера в южном пределе, который был посвящен великому поэту А.С.Пушкину. Люди шли и поклонялись памяти великого поэта, который создал для нашего отечества великое искусство. Однако, когда в начале 80-х годов вернулись монахи в этот монастырь, произошло нечто ужасающее. Вышвырнули интерьер Пушкина оттуда. Это горе очень большое, но еще большее горе заключается в том, что множество наших институтов, многие наши музеи, Пушкинские дома молчат до сих пор. До сих пор этот интерьер южного придела не восстановлен. Пушкина там нет. Висит доска на наружной стене этого придела, что такой-то священник здесь отпевал Пушкина. Вот и все. Сперва пришло пять монахов. Их наместником был некий Сергий. Эти черные люди не понимали, что они делали. Вопрос ставился о том, чтобы убрать и могилу Пушкина. Мне говорила Галина Федоровна Симакина о том, что эта кощунственная «идея» встретила поддержку администратора города Добрякова. Его, к счастью, прогнали. Прогнали и Сергия и пятерых монахов, которые пили там и вели себя безобразно. Но положение мало изменилось. Сейчас там происходит тоже полный распад. Люди, которые проработали многие годы — и Галина Федоровна Симакина, и ее муж, большой знаток наследия Пушкина, ушли из заповедника. И трудно сказать, чем это все закончится.
Так как я работал реставратором больше 40 лет, я очень много имел возможностей общаться с церквами, с Православием, знакомился с ним. Моя жена — искусствовед. Она была заведующей художественным отделом музея, но позже она пришла в нашу реставрационную мастерскую и помогала в работе по описанию памятников, по составлению документации на эти памятники. Мы видели, как в церквах, в сараях хранились дивные иконы, совершенно записанные, переписанные. Мы видели, как Николай Николаевич Померанцев, известный искусствовед, из этой кипы вынимал иконы и увозил к себе (я присутствовал при этом). Реставрировал и потом присылал в музей на хранение, где они находились в соответствующих условиях и были доступны для просмотра. Специалисты следили за режимом, вооруженная охрана охраняла их. Теперь какой-то злой рок заставил возвращать иконы в совершенно неприспособленные церкви. И очень известные специалисты наши псковские говорили, что это — последний удар по нашей псковской иконе.
Псково-Печерский монастырь. Там весь некрополь драгоценнейший. Известный ученый филолог Марина Яковлевна Главинская описывала все эти надгробные плиты. Они бесценны и представляют большой интерес для науки. Неоднократно их обмеряли, неоднократно описывали, результаты исследований издавали. В 60-е годы в течение пяти лет и мне пришлось тоже этим заниматься. Я помогал Главинской обмерять, делать раскопы, снимать. У нас все это заснято. У нас есть развертки, после нас еще Вера Александровна Лебедева описала. Но когда мы через десять лет пришли и проверили наличие этих надгробий, мы не обнаружили десять керамид, там стояли новые плиты, то есть погребения XVI века вышвыривались, я это все заснял. Братские могилы и места погребения людей довольно известных продавались под новые захоронения. Это бесчинство все продолжается. Мало нам собраться и выслушать сейчас прекрасные речи, мирные речи. Надо что-то сделать, чтобы это падение культуры не продолжалось. В области реставрации нам удалось сдержать распад, но он продолжается в других сферах, и надо все сделать, ради спасения памятников. Необходимо обратиться к людям, к организациям, к Правительству: остановить процесс разрушения культуры!
Возникает проблема — что делать с теми памятниками, которые реставрированы. Мы всегда настаивали на том, чтобы использовать памятники культуры по первоначальному назначению. Но никогда не представляли себе, что, когда эти произведения, памятники культуры передаются церковникам, возникает удручающая картина — они делают все, что хотят!
К памятникам архитектуры у нас относятся не так, как к произведениям живописи. Архитектура и скульптура — опальны. Здесь тоже нужна помощь. Как быть теперь, когда между старинными городами опустились «железные занавесы», мы не можем говорить по телефону с ближними из-за дороговизны этих разговоров, не можем переписываться с друзьями. Как пригласить к памятникам, как наладить те потоки, которые были так многочисленны? К Пушкину шли тысячи, миллионы. В этот самый «предел» шли миллионы и кланялись низко. Как это все возродить? Как можно смириться с тем, что происходит сейчас?
Поэтому эта конференция, я считаю, очень уместна. Встречи деятелей культуры должны происходить, конечно, гораздо чаще. Нет средств в музеях, но есть добрые люди. Я сделал много выставок. Я их не мог бы сделать, если бы мне не помогали добрые люди. Есть один здесь человек, который помог, который отдал миллионы для того, чтобы создать столь необходимые людям выставки, но эти выставки — лишь одна десятая того, что должно быть сделано. Сейчас мы не можем видеть все творения наших предков. Они громадны. Тысячи храмов гибнут, исчезают на глазах. Мне сообщил член-корреспондент Академии архитектуры Конещ о том, что ежедневно в России исчезают от 4 до 10 храмов. Как больно! Я не знал куда себя деть, когда было принято решение о восстановлении Храма Христа Спасителя. Я боюсь назвать это новое сооружение Храмом по его внутренней, глубинной сути. Эти железобетонные конструкции, видимо, вечны. Все равно он памятником никогда не станет, да и тот, первый, Храм Христа Спасителя не был шедевром. Это было время упадка архитектуры. Это надо признать. Почему нельзя было поставить часовню памяти? И как страшны эти сооружения на Поклонной горе. Какие-то громадные, совершенно мертвые, они не принадлежат никаким стилям. Это просто даже не эклектика, это что-то чудовищное, лишь бы вбухать колоссальные средства. Вечные праздники отвлекают внимание от нашего бедственного состояния. Горя много. Увольнения, безработица, это словно выстрелы в спину. Безумная война в Чечне. Как это все страшно. Надо искать какой-то другой выход. Я прошу простить меня за мои откровения. Ни к какому докладу я не готовился, потому что готовил эту выставку, это труд очень большой. Мне помогли мои коллеги, псковичи. Помог мой друг, который здесь находится. Я благодарю вас за внимание.