Новые подходы к изучению сознания

С.Ю.Богословский,
кандидат химических наук, доцент кафедры общей
и неорганической химии Московского государственного
института стали и сплавов (технологического университета)

Читая работы о сознании, поражаешься множеству определений, зачастую абсолютно разных, смелости предпочтений, категоричности, с которой некоторые авторы отвергают одни подходы к этой проблеме и превозносят другие. Впрочем, наверное так и должно быть, ведь и исследуют сознание, и повествуют о результатах всегда через собственное сознание, которое лучше видит и регистрирует родственное самому себе. Таким образом, получается как бы «срез сознания» всех вовлеченных в дискуссию.
Возможно ли все-таки получить объективное знание о сознании? Будет ли оно при этом строго научным? Для объективности и достоверности научного исследования наряду с инструментарием необходима независимость наблюдателя и объекта, определённая дистанция между ними, а для обсуждения ― наличие общепринятого языка, полноценно описывающего явление через совокупность отдельных четко определенных терминов. Как бы мы ни определяли собственное сознание, его наличие внутри нас и участие в процессе изучения сознания делает такое дистанцирование невозможным. Следовательно, мы или должны использовать для познания иные методы, основанные не на обособлении, а на приобретении непосредственного опыта через отождествление (следовательно, вненаучные), или же изучать лишь те феномены, от которых наше собственное сознание в достаточной мере дистанцировано. Правда, гипотетически мы могли бы воспользоваться свидетельством тех, чье сознание настолько же превосходит наше, как мы превосходим, например, сознание цветка. Если такие «старшие братья человечества», стоящие на более высокой эволюционной ступени, существуют, то они могут исследовать наше сознание так же эффективно, как мы изучаем сенсорную систему и реакции, например, растений.
Другая возможность для исследования связана с идеей Космического Сознания. Успехи в изучении эволюции Космоса сделали доступными сведения о строении и пространственном расположении объектов, вплоть до чрезвычайно удалённых от нас, но главное ― об их развитии на протяжении миллиардов лет. Учёные смогли заглянуть в далёкое прошлое и не только увидеть, как формировалась известная нам материя, но и составить представление о веществе, из которого она возникла. Эти исследования подтвердили энергетическую природу материи. Не случайно профессор Брайан Грин, описывая в научно-популярном бестселлере «Элегантная Вселенная» [1] на ультрамикроскопическом (субпланковском) уровне свойства Вселенной, использовал термины: «космическая симфония», «музыка теории струн», «спектр состояний струны». Давнее замечание Анри Пуанкаре о том, что материя преобразилась перед глазами удивлённых физиков, погрузившихся в глубь неё, в разнообразие энергетических волн, дополнилось представлениями о неистовых флуктуациях квантового мира, которые на ультрамикроскопических расстояниях приводят к яростным искривлениям пространства, образно названным Джоном Уиллером «квантовой пеной». Мир рождается из «квантовой пены», микрочастицы сочетают в себе свойства частиц и волн, космические объекты находятся в непрестанном движении, вращаясь относительно различных центров с самыми разнообразными скоростями… Но где волна, там и ритм. Движение несёт пульсацию в пространство, насыщенное всевозможными волнами. Мы живём, пронизываемые множеством лучей различной природы и интенсивности, и сама жизнь клеток и органов нашего тела подчинена многочисленным ритмам, некоторые из которых не прерываются ни на минуту, другие же последовательно сменяют друг друга.
Изучение Сознания как космического явления может помочь нам в постижении сознания человека благодаря принципу аналогии. При рассмотрении эволюции Космоса особенно остро встаёт вопрос о грани между упорядочиванием за счёт автоматических ритмических воздействий и сознанием, поддерживающим порядок. Может ли цельная, невероятно сложная, постоянно эволюционирующая система Космоса существовать без того, что мы могли бы назвать Глобальным Сознанием?
Самосознание человека неразрывно связано с формированием и развитием «мыслителя»; будет ли ему соответствовать Мыслитель? Человеческий «мыслитель» подчинен закону ритма как в фазах активности-покоя, так и в самом своём становлении и развитии. Можно ли считать это общим принципом? И означает ли господство ритма над деятельностью мыслителя, что ритм первичен по отношению к нему? При таком подходе существование в Природе двух видов движения ― непроизвольного, проявляющегося в разнообразных формах и изначально внутренне присущего материи, и произвольного, источником которого является свободная воля, опирающаяся на индивидуальное сознание и деятельность «мыслителя», ― затрагивает и феномен сознания, деятельность которого также может быть разделена на непроизвольную и произвольную. «Приходило ли вам когда-либо на ум, <…> что Мировой Разум, как и конечный человеческий ум, может иметь два признака или двойственную мощь ― один произвольный и сознательный, другой непроизвольный и бессознательный или механическая сила», ― читаем мы в «Письмах Махатм» [2, с. 224]. (Эти слова были написаны ещё в 1882 году.)
В Живой Этике причиной сохранения целостности и порядка в почти бесконечно многообразном Мире при его непрестанном развитии названо то, что каждый вид материи обладает не только изначально присущим ему движением, но и необходимой степенью сознательности, достаточной для эволюционного взаимодействия. Сознание при этом не рассматривается с узких позиций рациональной разумности, но трактуется максимально широко: «…вся Природа есть проявление Разума или бесконечное развёртывание его. В основе Бытия заложено сознание, иначе говоря, жизнь, как таковая, есть проявление сознания, следовательно, и начала разумности. С жизнью или сознанием неразрывно связано понятие движения, и потому движение или ритм есть движение разумное или разумная сила. <…> Истинно, в Природе нет сил, которые могли бы быть названы неразумными, ибо от Разума может произойти лишь разум, как от Света ― лишь свет.
Вся Природа, от атома и до её венца человека, представляет собой бесконечное сочетание вибраций, исходящих из различных фокусов, центров или тел, ― называйте их как хотите, ― наполняющих всё беспредельное Пространство и стремящихся к совершенствованию в велении бытия бесконечного. Таким образом, и человек, будучи микрокосмом Макрокосма, является конгломератом самых различных вибраций (ритмов). <…>
Также и закон притяжения и отталкивания уже указывает на присутствие какого-то отбора, а разве отбор, или избирательное начало, может быть назван слепым? Разве не требует он наличия хотя бы зачатка сознания? Так, в основании каждого проявления заложено начало разумности и нет жизни без движения или ритма»
[3, с. 296].
При изучении сознания мы сталкиваемся с известным «парадоксом ускользающей предметности». Сознание проявляет себя через деятельность мыслителя, и порою кажется, что лишь он один и существует. Мыслитель действует, опираясь на восприятие, на память, облекая идею в форму, и потому мы можем научными методами изучать эти проявления его деятельности. Но само сознание и Сознание остаются лишь гипотетической субстанцией, в которой все эти процессы обретают связность, гальванизатором мыслей и средой, в которой они распространяются. Чем дальше мы уходим от темы Сознания, тем чётче становятся контуры определений, яснее предмет исследования, плодотворней дискуссия. При противоположном движении наш ум явно начинает пасовать перед проблемой, ибо Сознание оказывается таким же неисчерпаемым, безграничным и всеобщим принципом, как и Материя. И вот уже со всей очевидностью приходит вывод о единстве этих двух глобальных понятий и о том, что они есть лишь два неразрывно единых аспекта Космоса, два гипотетических полюса, между которыми вращается реальное бытие в своем циклическом движении, имя которому ― Жизнь.
Исследуя деятельность мыслителя, мы открываем сопутствующие ей циклы, ритмы и, наконец, встаём перед загадкой мыслеосновы. Непреходящее Сознание при этом остается мировой Загадкой, или Несказуемым, соответственно в западной и восточной терминологии.
При физиологическом подходе мыслеосновой считают мозг со всей совокупностью биохимических процессов, но такой подход не позволяет исчерпывающе объяснить природу сна и целый ряд более быстрых, но не менее важных состояний сознания, связанных с метапознанием. То, что человек сохраняет активность сознания во сне и переживает надперсональные состояния сознания, может свидетельствовать о тонкоматериальной природе Мыслителя, способного периодически действовать относительно независимо от физического тела. Особенно важные свидетельства связаны с опытом переживания клинической смерти, когда человек видит со стороны своё тело и пытающихся вернуть его к жизни людей. Приборы при этом фиксируют отсутствие проявлений деятельности сознания в физическом теле. Когда через некоторое время человек возвращается к жизни, он в подробностях описывает действия боровшихся за его жизнь людей. Мыслеоснова, следовательно, должна быть более тонкой, чем хорошо исследованные наукой атомы. И здесь исследования микромира оказываются неожиданным образом связаны с центральной проблемой человеческой природы ― сознанием. Ведь при переходе от макро- к микрообъектам (так называемый планковский масштаб) вступают в действие законы квантовой физики и у объектов появляется ряд неожиданных и непривычных особенностей (см., например, работу М.Б.Менского [4]). Этот подход, возможно, позволит описать мысль не как абстракцию, а как реальный объект квантовой природы. Мыслеоснова, таким образом, оказывается подчиненной законам микромира, в отличие от биологических структур мозга, и учёт этого факта позволит объяснить многие загадочные феномены сознания.
Благодаря наличию самосознания человек может «фокусировать» внимание не только на внешних, но и на внутренних явлениях, рассматривать их с разных позиций и осознавать своё отношение к ним. Более того, мы способны оценивать собственную позицию, сопоставлять её с точкой зрения других людей. Можно ли, однако, считать привычный фокус нашим истинным «Я»? Можно длительное время иметь фокус интересов, например, в области химических наук, а затем поменять специальность и десятки лет заниматься другим, чтобы однажды войти в лабораторию и всё вспомнить… Каким далеким и странным покажется нам вернувшееся мироощущение! Нечто подобное происходит, когда мы возвращаемся в давно покинутое место и оно помогает нам на мгновение вспомнить, какими мы были, например, в школьные годы… В этот момент мы, нынешние, оцениваем нас, прошлых. Сознание из нового фокуса оценивает фокус прежний. Или, мгновенно вернувшись в прошлое, оценивает фокус нынешний. Но как широка область, в которой мы можем локализовать своё сознание? Насколько мы свободны в выборе фокуса подобной локализации, насколько объективно оцениваем его относительно нравственных ориентиров, жизненных целей? При такой оценке нам необходимо соотнести такой преходящий фокус с нашим настоящим «Я». Но чтобы соотнести, надо знать, где это «Я» находится, как его достичь, как сопоставить именно с ним локальный фокус… В последних работах по психологии мы вновь встречаем «парадокс ускользающей предметности» в разновидности классической проблемы Юма: кто же в нашем сознании контролирует и осознаёт того, кого этот кто-то контролирует? Иначе говоря: является ли осознание лишь нейрофизиологическим процессом, простой суммой элементарных процессов или существует некий центр, ответственный за самоосознание, за координацию и принятие окончательных решений? В XX веке доминировало мнение о тождестве осознания и нейрофизиологических процессов. Предполагалось, что принятие решений происходит по тому же принципу, что и у муравьёв, перетягивающих палочку, т.е. когда одни элементарные процессы в сумме просто пересиливают другие.
Однако некоторые исследования, например работы Б.Либета [5], дают весомые аргументы для антиментализма. Вот перевод фрагмента публикации 1989 года: «При анализе сознательной регистрации событий, как и при оценке момента принятия произвольного решения, ведущего к осуществлению некоторого движения, обычно наблюдается систематическая задержка около 500 мс осознания по отношению к коррелирующим с ним нейрофизиологическим изменениям» [цит. по: 6, с. 297]. Проще говоря, нам требуется около полсекунды на принятие окончательного решения, после того как все необходимые нейрофизиологические процессы завершены. Что же происходит в это весьма краткое по земным меркам время? И где?
Способность осознания связана с уровнем локализации «Я». По мере того как повышается уровень самосознания, расширяется область возможной локализации фокуса нашего сознания. Мы можем предположить, что этот процесс сопровождается как количественными, так и качественными изменениями. Сегодня мы можем удерживать в фокусе лишь один объект, остальные при этом оказываются «на периферии», т.е. в данный момент времени может осознаваться только один вербальный или визуальный компонент [7]. Психологи и нейрофизиологи по-разному подходят к проблеме изучения мозга. Психолог имеет дело с нервной системой, и для него очевидно, что человек не может сознательно выполнять несколько дел одновременно, так как нервная система одна. Но нервная система управляется из мозга. Нейрофизиолог представляет мозг как огромный массив нейронов, каждый из которых обменивается электрическими импульсами с остальными. В целом мозг децентрализован, т.е. разные отделы мозга действуют независимо и параллельно. Следовательно, причина того, что мозг, состоящий из миллиардов нейронов, ограничивает возможность полного сознательного контроля лишь каким-то одним событием, иная. Если же мыслеосновой является не сама нейронная сеть, а нечто более тонкое, то причиной может быть недостаточная степень развития этой тонкой составляющей организма. Способность к периферийному видению у разных людей различна, однако в любом случае мы способны лишь «принимать во внимание» то, что находится на периферии сознания, более или менее ясно удерживая внимание на связи этих периферийных объектов с центральным, который захвачен фокусом внимания. Это весьма похоже на луч прожектора, выхватывающего из темноты лишь коническую область пространства, окружённую полумраком. Такое восприятие лишено синтетичности, комплексности. Когда мы субъективно выбираем одну точку в едином явлении, делая её фокусом внимания, и рассматриваем остальные во взаимосвязи с ней, она с большой долей вероятности может вовсе не являться центральной, а лишь казаться нам таковой, благодаря индивидуальным свойствам нашего сознания. Есть опасность принять за «открытия» причудливую игру света, возникающую от наложения мозаики нашего сознания на действительную картину мира! Также и сходное в своём формализме образование может сформировать у многих одинаковые псевдограницы, которые, будучи приняты на веру, убедят в существовании сходных, но иллюзорных «объективных законов», как взгляд на небо через печную трубу убеждает в его квадратной форме тем сильнее, чем большее число чудаков обучено разглядывать небо через квадратные трубы!
Как писал еще в 1947 году немецкий психолог В.Кёлер (1887―1967) [8], любое достаточно определённое утверждение в психологии, к сожалению, сразу же оказывается ошибочным. Не удаётся найти безусловно убедительные критерии для выделения отдельных составляющих из единого внутреннего психического процесса, а это приводит к многозначности терминов при подборе к ним адекватных представлений. Вернёмся к предположению, что существуют люди, так же превосходящие нас в широте восприятия действительности, как мы превосходим в этом наших «братьев меньших». Назовем сознание, которым они обладают, объёмным в противовес нашему точечному. Очевидно, что не только восприятие для таких людей окажется иным. Изложение постигнутого материала в обычной для нас последовательной форме с многочисленными возвращениями к рассматриваемому с разных сторон явлению также отойдёт в прошлое. Для людей синтетического сознания должна быть очевидной не только связность, но и сложная иерархическая структура единства. Следовательно, даже при изложении на нашем «ниточном» языке, вместо их «объёмного», они смогут локализовать фокусы первичного внимания на реальных узловых понятиях пространства идей. Выстроят последовательность от главного к производному и обозначат истинные, а не произвольные связи и зависимости. Но легко ли будет нам принять и, главное, понять такую синтетическую доктрину? Ведь для этого необходимы разносторонние, достаточно глубокие знания и, главное, непредубеждённый ум! А скольких продолжительных усилий это потребует?! Однако красота нового знания может стать достаточно сильным стимулом к самотрансформации сознания, его расширению, как стремление к красоте на физическом плане часто является причиной героических усилий и масштабных перемен в личной жизни! Обращаясь к опыту недавнего прошлого, поучительно исследовать полемику, более ста лет разворачивающуюся вокруг уже упомянутых Писем Махатм. Интересно, что многие революционные для XIX века факты и теоретические положения, высказанные в них, к настоящему времени уже нашли научное подтверждение (часть данных об этом обобщена Л.М.Гиндилисом [9]).
Вся история человечества полна свидетельств о встречах с удивительными людьми, намного превосходившими остальных в полноте и силе сознания, которые, однако, считали себя только звеном в Иерархии творческих Разумов. Одна из возможностей при изучении сознания ― формирование перспективных направлений для исследований на основе знаний, полученных вненаучным путем. Конечно, среди них следует выделить наиболее ценные, например на основе критериев эвристики и красоты.
Необходимо сказать о проблеме инструмента исследования. Инструмент должен быть тоньше объекта исследования, но что тоньше сознания? Самым тонким из доступных нам инструментов является мысль исследователя, но мысль сама есть результат деятельности сознания! Инструмент должен быть независим от объекта, а здесь вновь возникает проблема относительности границ. Есть корневые проблемы, такие как жизнь, сознание, которые невозможно постичь, пока они рассматриваются в отрыве от мировой жизни и Сознания, но сам современный научный метод не позволяет рассматривать их иначе. Следовательно, само сознание учёных должно претерпеть перемены, чтобы более эффективное исследование стало возможным, само «рассмотрение» должно протекать иначе, ибо как часть может составить объективное представление о Целом, не став этим Целым? И здесь вновь встаёт вопрос о роли надличностного состояния сознания в постижении подобных проблем.
Л.В.Шапошникова в своём докладе подчеркнула, что мудрость рождается из синтеза сердца и интеллекта: «В процессе синтеза творчества интеллекта и сердца <…> интеллектуальность перейдёт в более высокую степень познания ― мудрость» [10, с. 54]. Тезис о сердце человека как органе познания и одном из мест локализации высшего сознания звучит, с точки зрения нашей современной науки, весьма необычно. Нервные волокна явно кульминируют в мозгу. Причём же здесь сердце? Как знать, быть может, высшие аспекты Сознания ― второй полюс нашего организма ― дают знать о своём присутствии чем-то более неуловимым, чем нервные импульсы? И здесь мы вновь возвращаемся к вопросу о мыслеоснове и о том, как реализуется её интегративность. Если Высшее и в самом деле входит в наше сознание через сердце, то необходимы исследования включённости сердца именно в процессы метапознания, при которых мы оцениваем относительность нашей картины мира или перестраиваем её, когда реализуем такие формы осознания, как личностный смысл, рефлексия и самосознание. Исследование сердечного ритма во время подобных процессов является одним из доступных методов, упомянутых в Живой Этике.
Люди творческих профессий знают, что, когда Высшее стучится в наше сознание, необходимо проявить чуткость, чтобы откликнуться на тонкую вибрацию явленного чуда. Музыкант, живописец или учёный действуют опосредованно. Вначале они формируют в своём сознании созвучный образ, который затем стараются выразить доступными им средствами плотного мира. Работа сознания здесь как бы разделена на несколько этапов, и роль сердца в каждом из них будет различна. Первый ― это тонкое восприятие, второй ― ассимиляция, третий ― образное отражение (здесь образ ― синтетическое, цельное созвучие) и, наконец, разворачивание образа в последовательность слов или композиционных элементов, чтобы сделать воспринятое мастером доступным для многих. Но на этом воплощение идеи не заканчивается. Зрителю или слушателю предстоит совершить ту же работу в обратном порядке! Те же инволюция и эволюция. И, скажите пожалуйста, кому сложнее? Передача сложного восприятия требует порой нескольких циклов нисхождения―восхождения. Конечно, наиболее эффективным будет такое настраивание созвучия, если в процесс вовлечено сердце.
Л.В.Шапошникова подробно остановилась также на законах двойственности, противоположения и ведущей роли Высшего, на том, как в XVII―XVIII веках разошлись пути экспериментальной науки и метанауки. Она отметила, что наше время ― это время нового объединения, когда рождается новая наука, в которой экспериментальный метод будет сотрудничать с интуитивным предвидением и Высшее будет открыто вновь. Где оно будет открыто? Если описанные процессы разделения и объединения происходят в нашем сознании, то и открытие Высшего, ведущего начала должно произойти в нём. Конечно, в отличие от постижения материального мира, это сокровенный процесс. Наиболее вещественные открытия традиционной науки могут быть относительно легко выражены внешним способом ― через особый формализованный язык, и благодаря этому стать всеобщим достоянием. Но свидетельствование о внутренних состояниях сознания убедительно для тех, кто сам пережил нечто подобное и потому подтверждает и дополняет, но не заменяет собственный опыт.
То, какую роль уже сейчас имеют вненаучные методы познания, демонстрируют выдающиеся учёные, политики, священнослужители, способные находить перспективные направления исследований, на которых будут сосредоточены совместные усилия целых коллективов. Эти деятели заслуженно пользуются авторитетом у коллег и могут оказывать большое влияние на всех нас. Скажите, откуда эти титаны черпают свою уверенность в том, что именно так следует поступать? Ведь зачастую их предвидение идёт вразрез с общепринятой точкой зрения, а факты, подтверждающие правоту оценок, будут добыты лишь спустя годы, а порой и десятилетия! Вероятно, всё из тех же глубинных областей Сознания.
Если бы науке удалось вскрыть механизмы подобного процесса, то стало бы возможным обучение, например, интуитивному предвидению. Для многих методов получения вненаучного знания у нас нет ещё общепринятых научных терминов, как нет и воистину высшего образования, которое открывало бы путь к высшим возможностям сознания. Людей, овладевших такими возможностями, могущих раскрыть их механизм и умеющих обучить других, можно было бы с полным основанием называть Учителями. Результаты подобного обучения не утрачивались бы так легко, как нынешнего, ведь внутреннее знание неотъемлемо. А интуиция и иные проявления связи с Высшим защитили бы каждого от опасности манипулирования его сознанием извне. Впрочем, история человечества хранит память о таких Учителях. Изучая свидетельства о жизни великих подвижников, мы с удивлением обнаруживаем, как скромно они говорили о себе, особо отмечая значение связи с иными, ещё более высокими Сознаниями. Как подчеркивали важность внутреннего сердечного единения с Ними, которое одно может служить основой правильного развития сознания.
В науке известно понятие научной школы. Более опытный и интуитивно развитый учёный работает вместе с коллективом своих учеников, у которых со временем появляются свои последователи и сотрудники… Весьма интересны исследования влияния совместного творчества на гармонизацию сознаний, когда успехи и находки одного способствуют продвижению прочих. Но что не вызывает сомнений, так это значительно большая успешность продвижения такого созвучного коллектива в сравнении с путём исследователя-одиночки. Не связана ли подобная успешность с существованием особого закона, который требует включения индивидуального сознания в цепь соответствующей напряженности для его полноценного развития?
Открытие наукой закона иерархической согласованности как условия для роста индивидуального сознания прояснит также и ключевую роль сердца в этом процессе. Роль сердечности, взаимопомощи, согласия станет явной, и сотрудничество в науке перестанет сводиться к взаимной выгоде от чисто ментальной кооперации. Эти процессы придадут самим понятиям «учитель» и «ученик» новое, более высокое значение. Если наставник станет для ученика не только толкователем сведений о внешнем мире, но и нравственно зрелым помощником на пути постижения внутренних возможностей сознания, то их сотрудничество перерастёт в родство и мы примем то толкование понятий «учитель» и «ученик», которое до сих пор живо в Индии.
С чем же связаны неудачи при изучении таких явлений как интуиция, предвидение, мгновенное постижение сути сложного процесса? Почему сама возможность их то признаётся, то отвергается учёными? По нашему мнению, одна из причин кроется в используемых статистических методах. В их основу положены произвольная выборка и усреднение результатов. Кроме того, часто используется возрастной критерий. Но развитие сознания протекает циклически. Из-за различий в зрелости внутренних уровней сознания цветение сознания начинается в разном возрасте. Следовательно, физическая зрелость вовсе не означает зрелости сознания! Использование выборки по физическому возрасту человека неоправданно, к тому же это маскирует немногих пионеров. Чем же можно её заменить? Понятием о достигнутой ступени развития: есть подготовительный период, кульминация, затем, по мере завершения одной фазы развития замедление и, в зависимости от успешности предыдущего этапа, или развитие нового качества, или работа над ошибками, или распад. Так как такие периоды в развитии сознания многочисленны, людей, успешно проходящих каждый этап, динамично развивающихся и не теряющих времени, не так много. Более того, с возрастом количество таких людей уменьшается. Поэтому статистический анализ среди 16-летних оправдан, среди 40-летних необходим предварительный отбор. Что же касается 70-летних, то среди них количество успешно развивающихся и своевременно прошедших все этапы весьма малó. Область зрелого сознания (область сознания, уже прошедшего земной план и находящегося выше него) проявлена лишь у немногих людей старшего возраста. У остальных мы наблюдаем или работу над ошибками, или распад, или отставание. Нужно выделить эти золотые проценты успешных взрослых и, особенно, удивительных стариков ― тех немногих, кто продолжает развиваться и в почтенном возрасте. И, подобно тому как мы бережно ловим слабое излучение, доходящее до нас из глубин Вселенной и рассказывающее о периоде её зарождения, на их примере можно будет исследовать наиболее глубинные области сознания.
То, что предстоит проделать новой науке о Сознании в области постижения тонкоматериальных миров, во многом будет происходить во внутреннем мире самих исследователей. И в этом смысле новая наука приобретает и новые функции. Её задача: поддержать человека в его индивидуальном росте до момента зрелости души; дать опору тем, кто желает идти внеконфессиональным путем познания и самопознания; на строго научной основе раскрыть опасности и узловые задачи такого развития. Истинное самопознание, начиная с определенной ступени, связано не только с работой индивидуального сознания, но в первую очередь с интеграцией в надличностные структуры сознания, и подобная деятельность основывается не столько на работе интеллекта, сколько на особом виде деятельности сознания ― через сердце.
Очень жаль, но жизнь наша слишком коротка, чтобы мы смогли дождаться, пока новая наука осмыслит и преподаст знание обо всём пути индивидуального развития вплоть до вхождения в надличностные области сознания. Следовательно, как и прежде, немалую часть пути каждый должен пройти лишь при внутреннем свете интуиции. Но всякий раз, когда удаётся ясно осмыслить и выразить живым и научным языком пережитое, участок пути освещается для многих.
Как и прежде, наша задача: «Стремиться за пределы известного наверх и помочь друг другу!»

Литература и примечания

1. Грин Б. Элегантная Вселенная. М.: УРСС, 2005.
2. Письма Махатм. Самара, 1993.
3. Рерих Е.И. Письма. Т. 6. М.: МЦР; Благотворительный Фонд имени Е.И.Рерих; Мастер-Банк, 2006.
4. Менский М.Б. Концепция сознания в контексте квантовой механики // Успехи физических наук. 2005. № 4. ― Т. 175. ― С. 413-435.
5. Libet B. The timing of a subjective experience // Behavioral and Brain Sciences, 12, 183-185.
6. Величковский Б.М. Когнитивная наука. В 2 т. Т. 2. М.: Смысл, 2006.
7. Baars B.J. In the theatre of consciousness. N.Y.; Oxford: Oxford univ. press, 1997. ― XIV, 193 p.
8. Koehler W. Gestalt psychology. N.Y.: Liveright, 1947.
9. Гиндилис Л.М. Проблема сверхнаучного знания // Новая Эпоха. 1999. № 1/20. ― С. 96-103; № 2/21. ― C. 68-79.
10. Шапошникова Л.В. Основные особенности философии Живой Этики // Материалы Международной научно-общественной конференции. 2007. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2008.