ЛЮБИТЕ КНИГУ

Среди искусств, украшающих и тем улучшающих жизнь нашу, одним из самых древних и выразительных является искусство книги. Что застав­ляло с самых древних времен начертаний придавать клинописи, иерог­лифам, магическим китайским знакам и всем многоцветным манускрип­там такой изысканный, заботливый вид? Это бережное, любовное отноше­ние, конечно, возникало из сознания важного запечатления. Лучшее зна­ние, лучшие силы полагались на творение этих замечательных памятни­ков, которые справедливо занимают место наряду с высшими творчески­ми произведениями. По сущности и по внешности манускриптов, книг мы можем судить и о самой эпохе, создавшей их. Не только потому, что лю­ди имели больше времени на рукописание, но одухотворение поучитель­ных памятников давало неповторяемое высокое качество этим запечатлениям человеческих стремлений и достижений.
Но не только рукописность давала высокое качество книге. Пришло книгопечатание, и разве можем мы сказать, что и этот массовый способ не дал множество памятников высокого искусства, послужившего к разви­тию народов?
Не только в утонченных изданиях XVII и XVIII веков, но и во многих современных нам были охранены высокие традиции утонченного вкуса. И качество бумаги, и изысканная внушительность шрифтов, привлекате­льное расположение предложений, ценность заставок, наконец, фунда­ментальный крепкий доспех украшенного переплета делали книгу нас­тоящим сокровищем дома. Таким же прочным достоянием, как и твердь, был переплет книги, не гнувшийся ни от каких житейских бурь.
Говорят, что современное производство бумаги не сохранит ее более века. Это прискорбно, и, конечно, ученые вместо изобретения "человеч­ности" войны посредством газов должны бы лучше заняться изобретением действительно прочной бумаги для охраны лучших человеческих на­чертаний. Но если даже такая бумага опять будет найдена, мы опять дол­жны будем вернуться к утонченности создания самой книги. Поистине са­мые лучшие заветы могут быть отпечатаны даже в отталкивающем виде. Глаз и сердце человеческое ищут красоту. Будет ли эта красота в черте, в расположении пятен, текста, в зовущих заставках и в утверждающих концовках – весь этот сложный, требующий вдумчивости комплекс кни­ги является истинным творчеством.
Только невежды могут думать, что напечатать книгу легко... Хоро­шую книгу, конечно, создать нелегко. Имя редактора и издателя хорошей книги является действительно почитаемым именем. Это он, вдумчивый работник, дает нам возможности не только ознакомиться, но и сохранить как истинную драгоценность искры духа человеческого.
Книга остается как бы живым организмом. Ее внешность скажет вам всю сущность редактора и прочих участников. Вот перед нами суровая книга неизменных заветов. Вот книга-неряха. Вот поверхностный резо­нер. Вот щеголь, знающий только поверхность. Вот витиеватый пустос­лов. Вот углубленный познаватель. Зная эти тончайшие рефлексы книж­ного дела, как особенно чутко и внимательно мы должны отнестись ко всему, окружающему книгу – это зерцало души человеческой.
Но все создается лишь истинной кооперацией. Мы будем глубоко по­читать издателя – художника своего дела. Но и он может ждать от нас, чтобы мы любили книгу. Иногда под руководством современных декораторов не находится места для книжных шкафов. В некоторых очень зажи­точных домах нам приходилось видеть вделанные в стену полки с фаль­шивыми книгами. Можете себе представить все потрясающее лицемерие владельца этих пустых переплетов. Не являются ли они красноречивым символом пустоты сердца и духа? А сколько неразрезанных книг загадоч­но лежат на столиках будуаров! И хозяйка их с восторгом говорит о зна­менитом имени, напечатанном на обложке. Как часто среди оставленных наследий прежде всего уничтожаются именно книги, выбрасываемые, как домашний сор, на вес, на толкучку. Каждому приходилось видеть гру­ды прекрасных книг, сваленных, как тягостный хлам. Причем невежды, выбросившие их, часто даже не давали труда открыть и посмотреть, что именно они изгоняют.
Что же должен чувствовать издатель, художник, зная и видя эту тра­гическую судьбу истинных домашних сокровищ. Но и здесь не будем пес­симистами. Правда, знаки безобразия существуют как со стороны читате­лей, так и со стороны издателей. Но ведь существуют же и поныне изда­ния прекрасные, даже недорогие, но чудесные своею простотою, своею продуманною внушительностью. Существуют и нарождаются и прирожденные библиофилы, которые самоотверженно собирают лучшие запе­чатленные знаки человеческих восхождений. Может быть, именно сей­час нужно особенно подчеркивать необходимость сотрудничества между читателем и издателем... Даже среди стесненного нашего обихода нуж­но найти место, достойное истинным сокровищам каждого дома. Нужно найти и лучшую улыбку тем, кто собирает лучшие книги, утончая качество и их сознание свое. Неотложно нужно ободрить истинное сотрудни­чество вокруг книги и опять внести ее в красный-прекрасный угол жили­ща нашего. Как же сделать это? Как же достучаться до сердец остеклившихся или замасленных? Но если мы мыслим о Культуре, это уже значит, мы мыслим и о Красоте, и о книге, как о создании прекрасном.
В далеких тибетских домах, в углу священном, хранятся разные дос­ки для печатания книг. Хозяин дома, показав нам драгоценности свои, непременно поведет вас и к этому почитаемому углу и со справедливой гордостью будет показывать вам и эти откровения духа. Он согласится с досок этих и сделать оттиски для Вас, если видит, что Вы сорадуетесь его благородному собирательству. Я уже как-то писал Вам, что на Востоке самым благородным подарком считается книга. Не ободряет ли это? Ес­ли мы скажем друзьям нашим: "Любите книгу", "Любите книгу всем сер­дцем вашим и почитайте сокровищем вашим", то в этом древнем завете мы выразим и то, что настоятельно нужно в наши дни, когда ум человеческий обращается так ревностно к поискам о культуре.

Любите книгу!...

... Книга, как в древности говорили, – река мудрости, наполняющая мир! Книга, выхода которой еще недавно с трепетом ожидали и берегли наилучшее ее издание. Все это священное рвение библиофилов, оно не есть фанатизм и суеверие, нет, в нем выражается одно из самых ценней­ших стремлений человечества, объединяющее Красоту и Знание. О дос­тоинстве книги именно сейчас пробил час подумать. Не излишне, не по догме, но по неотложной надобности твердим сейчас:

Любите книгу!

1931