Образ и образование

Ш.А.АМОНАШВИЛИ,
доктор психологических наук, профессор,
почетный академик Российской академии образования,
Москва

Разрабатывая принципы гуманной педагогики, я ищу ответы на многие вопросы в Живой Этике и пытаюсь определить основные понятия, которыми мы так широко пользуемся. До сих пор я не встречал книг, где бы точно и по существу были даны определения того, что такое школа, что такое учитель, что такое урок. Если эти понятия прочитывать обыденно и поверхностно, что делалось в течение многих десяти- и даже столетий, то все обернется той же самой скудной практикой, которую выдают за ученичество и учительство. То, что творится в школах – авторитаризм, силовой подход к детям, – горе наше, – и от этого очень трудно отойти, если не задуматься, как же дальше строить педагогическое сознание, образ педагогического мышления. Изменение мышления должно повести за собою изменения в практике, ибо не практика рождает теорию, но теория рождает практику. И слово и есть та всемогущая сила, которая в состоянии произвести практические перемены. Практика обязательно будет корректировать образ мышления, но и продвинутый образ мышления будет выстраивать практику.

С целью разработки принципов нового педагогического мышления я пытался найти суть основных названных мною понятий и пришел к моим субъективным, скажу откровенно, выводам. Но я так поверил в их истинность, что никакая сила сейчас не в состоянии переубедить меня в обратном. Может быть, я ошибаюсь, но на моей ошибке, если это ошибка, выстраивается более интересная педагогика, более оптимистическая, более эффективная в творении человека.

Школа для меня означает лестницу для восхождения души. Эта лестница находится в учителе и только, она не выстраивается вовне. Отсюда следует, что главная проблема на сегодня отнюдь не заключается в разработке различных образовательных технологий, ибо это не решит проблемы, как не решит ее и реформа школы. Реформирует школу только учитель, он же ее и деформирует. Только от него зависит, какую лестницу для восхождения он вынашивает внутри самого себя, видит ли он ее внутри себя.

В самом слове «учитель» содержится значение «душа», он – «носитель света». Каждый из нас вынашивает в себе свою судьбу, свою миссию, свой образ и нуждается в свете. Носителем света является учитель. Ученик – душа, ищущая свет, учитель – носитель этого света. На уроке происходит их слияние, это слияние и называется «урок».

Только так подходя к этим понятиям, мы поймем, с чем имеем дело в образовании, в воспитании, в школе. Такой подход требует внесения четвертого измерения в педагогическое мышление. Сейчас оно двухмерно. В нем все строится на поощрении и наказании: ведет себя ребенок хорошо – поощряем, плохо – наказываем. Учится – отлично, не учится – плохо и т.п. В лучшем случае возникает третье измерение, в виде учета наследственности или роли воспитания. Но в целом авторитарная, грубо материалистическая педагогика остается безнадежно двухмерной, в то время как сформировалась настоятельная потребность в осмыслении и признании четвертого измерения педагогического процесса – духовной устремленности вверх, к свету.

Со временем из великолепных и значительнейших понятий «учитель», «школа», «самовоспитание» мы выхолостили суть, забыв о том, что «вначале было слово»; о том, что слова эти изначально родились для того, чтобы нести в себе самые высочайшие ценности. Мы просто все эти ценности выплеснули и заполнили сосуды содержанием из своих скудных понятий, основанных на столь же скудном опыте. Вот и получилось то, что получилось. Без изменения мышления, повторяю, школа не изменится. Не будем наивными в надежде на то, что государство разработает нужную реформу, Дума ее примет, а потом все пойдет хорошо и гладко, школа станет другой. Не возникнет так реформированной школы.

Теперь о понятиях «образ» и «образование». Начну с того, что попрошу вас прочитать первую часть той цитаты из Живой Этики, которая тут написана: «Только опытом прежних существований накопляется то качество, которое называется культурностью». Сейчас поясню, почему я обращаю ваше внимание на эту мысль. Вчера мне посчастливилось поговорить с приглашенными на наш Круглый стол детьми. И я сказал им: «Нам трудно. Мы, ученые, как будто бы люди взрослые, а вы маленькие. Но наши трудности не решаются без вашего участия. Обычно вы задаете нам вопросы, а сейчас пришло время обратиться с вопросами к вам. Ни я, ни психологи, ни другие ученые – мы не знаем, как возникают те способности, которые называют талантливостью, ваши способности. Может, у кого-нибудь есть ответ?» Одиннадцатилетний мальчик Андрюша, чью вдохновенную игру на скрипке вы уже слышали, ответил: «Я полагаю, что душа человека изначально была чистым листом бумаги, а потом жизнь создала на этой бумаге какую-то картину, а потом еще другая жизнь наложила свои краски, создав другую картину на этом же листе, так было еще и еще. И так долго-долго». Мальчик давал объяснение не в двух словах, а развернул теорию. Я убедился в том, что устами младенца глаголет истина.

Действительно, попытайтесь вместо слова «культурность» вставить слово «образ» – и все будет в порядке, вставить слово «дар» – тоже искажений смысла не последует. Именно опытом прежних существований накопляется то качество, которое называется образом, нашим образом. Каждый из нас от рождения вынашивает его в себе. В любой религии говорится, что человек создан по образу и подобию Бога. Каждый из нас вынашивает возможность стать богочеловеком. Этот образ уже заложен в нас. Каждый имеет такую возможность, и тем более ребенок, который, рождаясь, входит в мир и которого мы воспитываем. Образ присущ не только людям, а проявлениям всех царств: минерального, растительного, животного. И, кстати говоря, эти первоначальные образы достаточно жестко определены. В известном смысле они ограничивают судьбы представителей разных царств. Если во мне заложен образ человека, я не могу стать обезьяной, я стану именно человеком. Точнее, этот образ гарантирует мне то, что я им стану. Как говорит Сухомлинский, «ты человеком родился, но человеком еще должен стать». Таким образом, во мне есть и образ человека, и образ богочеловека. Но кем и каким я стану – будет зависеть от многих обстоятельств, быть может, стихийно складывающихся вокруг меня; от тех обстоятельств, что предлагают мне мои близкие, родные люди, которые пригласили меня для рождения в эту жизнь (это касается любого ребенка). Чрезвычайно много зависит от обстоятельств. Но то, что образ во мне уже заложен – не подлежит сомнению. Возьмите семя любого растения. Если его не раскрыть, то даже под микроскопом мы в нем ничего не увидим. Но мы знаем, что там уже заключен образ этого растения, вся судьба его заключена там. Проявится ли этот образ, состоится ли его судьба – зависит от того, как будет посажено зернышко, как будут его поливать. Будет ли оно посажено своевременно, своевременно ли будет организован за ним уход, и обеспечит ли такой уход полное раскрытие заложенного образа. Если нужные условия не будут соблюдены, то полное раскрытие образа не состоится. То же касается и человека. Я убедился в одном: если в человеке есть изначальный образ, то он обладает способностью к движению. Это не пассивная, а движущаяся реальность. Внутри образа как бы заложен и компас, указывающий, в каком направлении двигаться, и сила-будильник, которая обеспечивает это движение. То есть образ уже несет в себе энергетику, необходимую для его раскрытия, из чего следует, что ребенок сам может помочь нам в своем воспитании. В Живой Этике говорится, что «иные мамы счастливо угадывают судьбу ребенка», характер ребенка. Если «счастливо угадывается» характер ребенка, который не изменится никоим образом, иначе ломается его судьба, то и воспитание будет иметь благие результаты.

Что еще можно сказать о понятиях «образ» и «образование»? Образ для меня – это как бы иррациональная сущность, нечто вроде не проявленной фотопленки. Ее можно хранить долго-долго вместе с запечатленным на ней образом. Но если потом проявить эту пленку спустя даже год, то можно получить то, что было на ней запечатлено. То же касается образа, существующего внутри ребенка. Этот образ стремится к раскрытию и имеет для этого силу. Этот образ – иррациональное, потустороннее явление. Носителем его является не тело, а душа. Именно душа и будет потом править телом, как своим инструментом. Тело – это лишь инструмент. Вот дети рисуют. Это не руки – это талант, духовная способность рисует, а руки подчиняются. Потому что сила творчества заключена не столько в руках художника, сколько в его духовном мире. Силой обладает образ, который требует выражения. Движущая сила образа и есть величайшая способность, образ, воплощаясь, и направляет человека к своему проявлению. Может быть, есть еще другие силы, надо еще об этом подумать... Живая Этика допускает, что может быть Рука ведущая. Все это есть. Но все это находит проявление в первую очередь через дух, а потом через руки, сердце, мозг и т.д. – через то, что материализует внутренний мир.

Образ стремится к проявлению. А как назвать то, что проявилось? Будет ли и это называться образом? Скорее, у проявленного будет иное название. Образ, который уже состоялся, проявился – это уже лик, облик. Образ и облик соотносятся как еще не проявленный негатив с уже отпечатанным фотоснимком, который можно рассматривать. Он качественно отличен от того, что было скрыто до проявления. Нужно научиться видеть проблему образования в умении способствовать проявлению образов, в грамотном участии в процессе их выявления.

Люди мыслящие, культурные не могут прожить жизнь, не соприкоснувшись с проблемами образования, какая бы ни была у них профессия. Им надо воспитывать своих детей, внуков, племянников. То есть без педагогики, научной или ненаучной, мы никак не обойдемся. Сердце наше вынашивает эту вселенскую педагогику.

В современной педагогике, которую я называю авторитарной, императивной, а многие называют традиционной, – в этой двухмерной педагогике такие понятия, как «образ» и «образование», практически не имеют никакого смысла. Они выхолощены. Что такое образование, что такое образованность в концепции авторитарной педагогики? Это насыщение человека определенным объемом знаний. По логике авторитарной педагогики образованным считается человек, имеющий диплом. Однако это свидетельствует лишь о том, что он обладает некой суммой знаний по одной из специальностей, и вовсе не означает, что заложенный в нем образ состоялся. Человека, окончившего школу и получившего аттестат зрелости, мы называем имеющим среднее образование. Но это не означает, что его образ проявился хотя бы наполовину и что он находится на середине этого пути. Повторяю, у нас нет нужных слов, чтобы точно обозначить выхолощенные явления и отделить их от насыщенных новым и в тоже время исконным, хорошо забытым старым смыслом. Мы говорим «диплом об образовании», хотя должны говорить «диплом об овладении суммой знаний». Мы пользуемся понятием, которое вовсе не приспособлено для обозначения именуемых им явлений. Это приводит к тому, что такие понятия, как «образ», «образование», «свет» и «просвещение» оказываются отброшенными так далеко от сути того, что должно занимать педагогический мир, что даже страшно и неприятно соприкасаться с ними.

Я еще не встречал учителя, который мог бы сказать, выйдя с урока: «Я сегодня образовывал своих детей» (имея в виду то, что помогал проявиться их образу). Учителя говорят о поставленных отметках, о том, что провели контрольную и т.п. ″ об этом вся речь. А то, что учитель образовывает человека, и в этом и есть его призвание – это даже не приходит в голову.

Повторяю, лексика авторитарной педагогики не нуждается в таких понятиях, потому что в двух- и трехмерной системе педагогического мышления им нет места. Новому педагогическому мышлению необходима другая мера. Оно может состояться только при допущении четвертого измерения – существования духовного мира, духовности, Высшего мира, надземного мира – мира, который существует и в который мы все в то или иное время отправляемся. Если этого научно доказать пока невозможно, то мы должны хотя бы допускать возможность существования такой реальности. А так как педагогика возомнила, что она наука, наука и только наука, она обнаучивает, технологизирует педагогические процессы и поэтому всегда остается в плену двух- или, в лучшем случае, трехмерности. Она и близко не допускает существования такой реальности. В Живой Этике главенствует педагогика многомерная. Почитайте хотя бы «Общину», этот великолепный, наилучший учебник по педагогике, – каждое положение в нем говорит о том, что душа человека вынашивает внутри себя Высший мир, высшее призвание, высшие образы. И мы, педагоги, должны помочь раскрытию этого Высшего мира в человеке. Мы к этому призваны.

Образы бывают разного характера. Есть образы первоначальные – те, что мы изначально несем в себе. Я иногда называю это миссией. В каждом из нас – своя миссия, своя судьба, свой рок. Это то, что мне, человеку, было предписано сделать, и если я буду это делать, то я буду слугою своей миссии и тогда я буду счастлив. Если человек несчастлив, значит, он, скорее всего, не соприкоснулся со своей миссией. Если миссия ведет вас, то любые невзгоды, любые трудности, радость или горе – все переносится достойно, принимается как подарки судьбы. И это составляет лестницу для нашего духовного восхождения. Первоначальный образ – это нечто вроде жесткой программы. Это образ, который дал мне когда-то Бог, или Высшая сила, как ни назовем. Затем начинаю творить я сам, как объяснил мне Андрюша. Мои жизни накапливались-накапливались, и во мне возник образ. Вот этому образу я и должен служить в этой жизни. Нынешнее образование, естественно, не учитывает этих положений. Понятие образования сужается до такой степени, что мы не видим тех, кто сидит перед нами за школьной партой, мы не видим ребенка как носителя величайших возможностей и величайшего дара от Высшего мира.

Если Вселенная безгранична и не имеет ни начала, ни конца, и если природа так же безгранична в своем творчестве, то единственная модель природы и Вселенной есть ребенок. Это уже потом, в силу воспитания, по мере своей воспитанности, по мере того, в каких условиях он впитывал внешние образы, человек становится ограниченным и не может выйти из заколдованного круга – его воспитанность или невоспитанность не выводят в другой круг. Это несчастное взросление. Счастье начинается только тогда, когда человек находит самого себя.

Итак, внешний образ, носителями которого мы являемся, – это жесткая программа. Но в жизни, в процессе воспитания, или питания духовной оси, как об этом говорится в Живой Этике, в человека привносятся и образы его учителей, его воспитателей, будь то родители или другие окружающие его люди. Особо важна при этом роль учителей, которые пройдут по его жизни. Если они будут всего лишь носителями знаний, то они, конечно же, отвлекут человека от высочайших образов. Ибо знания, хотя и несут образы, но эти образы искажаются насилием авторитарного подхода. Поэтому эти знания не становятся силой человека. Говорят: «Знание – сила». Но я спрошу: «Какая это сила – злая или добрая?» Это будет зависеть от того образа, который зародился во мне при помощи моих воспитателей или который был во мне изначально. Я могу превратить знания во зло и могу превратить их в добро и благо для людей. Это решаю только я, определяя судьбу самих знаний, – решаю в силу своего характера, своего подхода, раскрытия своего образа. В решении этой проблемы участвует мой проявленный образ, мой лик (личность).

Раскрытие этого внутреннего образа как монолитного целого должно происходить с помощью многих и многих людей. В животном царстве такое особое воспитание не требуется. Там особь идет к своему образу по пути рода, сама природа прокладывает путь становлению образа. Естественное условие человеческого образования есть именно социальная среда. Если взять собаку и воспитывать для цирка – это не собачья судьба. Она родилась для совершенно других целей, но люди имеют свою силу над ней и приспособили ее для таких дел. Но если у человека не будет воспитательной среды, то есть питания оси, то образ не будет раскрываться. Иными словами, социально организованный педагогический процесс есть естественный процесс для становления человеческой судьбы. Отсюда наша ответственность за то, каким должно быть образование, за то, к чему мы ведем ребенка, ради чего встречаемся с детьми, ради чего даем каждый урок. В ходе проведения Всероссийского конкурса «Учитель года» мне приходилось видеть уроки моих коллег, приехавших из разных городов России. И мне было очень грустно, когда учитель на уроке физики рассказывал о проблемах света, о законах распространения света и ни слова не сказал о том, что свет – это еще и человеческое обаяние, человеческий дух; не сказал о существовании света более высокого, чем изучает физика. О том, что, наверное, наступит время, когда и этот свет будет более глубоко изучен. Опять-таки двухмерная, плоская педагогика подачи знаний не позволяет завести такой разговор.

Учитель должен быть носителем величайших образов, и я иду к ребенку как их источник. Какими должны быть внутренние образы, которые я несу и которые тоже требуют раскрытия, чтобы способствовать раскрытию образа ребенка? Образы раскрываются образами – вот закономерность, которую можно установить в образовательном процессе. Образ не раскроется без образа. Образ нуждается в образе. Если великолепный образ, которым обладает одаренный ребенок, встретится с навязываемым ему безобразием, прекрасный образ может погаснуть в нем.

Вот откуда у мудрых воспитателей эта озабоченность в отношении ребенка: как воспитать, как создать среду, кого приглашать, к какому учителю вести, а к какому нельзя вести ни за что на свете. В Живой Этике не раз говорится: дайте детям великолепные образы мужества, подвигов, геройства, дайте высшие примеры, примеры любви, уважения, сострадания и сочувствия, ибо только они и есть те способы, которые раскроют в них их собственные образы. И если там, в прежней жизни, как говорил Андрюша, что-то наложилось не так, плохо наложилось, – так уж сложилась моя судьба, – то дайте мне образ, дайте мне образец. И это отчасти исправит мой искаженный внутренний образ и потом, в следующей жизни, я приду к вам уже другим человеком – с другим, более возвышенным образом. Это и есть духовный рост человека, те его накопления, о которых говорится в той цитате из Живой Этики, с которой я начал разговор. Это важно понимать каждому воспитателю, и пусть никто не говорит: я не воспитатель, я не профессионал, ибо каждый пришедший в этот мир человек есть воспитатель, каждый из вас, независимо от профессии, – воспитатель, ибо мы в первую очередь матери и отцы своих детей. А раз это так, то мы изначально носители и инструменты вселенской педагогики, той педагогики, которая дается нам от Бога. Душа внутри нас вынашивает эту педагогику. И медицину можно осмыслить как педагогику, и философию. Ибо не существует науки, которая не служит воспитанию, не существует искусства, которое не служит воспитанию, не существует музея, который не служит воспитанию, становлению человека. А все науки, все виды искусств есть просто служанки педагогики (не в плохом смысле), ибо без них воспитание не состоится, не раскроется человек. И наша земная планета тоже существует только для человека, ни для чего другого. Мы творим не потому, что это творение должно быть, а потому, что в процессе его создания мы должны стать другими. Зачем мне картины, если сам не изменюсь хоть на йоту, глядя на них. Иногда я спрашиваю своих коллег: «Вы видели картину Решетникова "Опять двойка?"» – «Да, – говорят. – Видели, ну и что?» Потом опять пошли в школу, провели контрольную, потом вызывали детей к доске. Стоило ли эту картину смотреть, если ничего не изменилось? Хоть бы какая-нибудь педагогическая нотка стала другой! Может быть, стали более тонкими, более щадящими, меньше стали пользоваться силовыми приемами? Оказывается, человек может созерцать великолепные картины и не допустить их к сердцу. Тем самым он обкрадывает самого себя, задерживает свое развитие. Забота учителя – научить обогащать себя, научить, как открывать сердце для всего этого великолепия. Если учитель, войдя в класс, не раскроет хоть отчасти сердце ребенка, не поможет ему заглянуть внутрь своих образов, не обогатит его духовный мир новыми образами, то грош цена такому учителю. Не науки нужны нам, а отношение к наукам. В этом отношении и проявляется наш духовный мир, в котором живут образы. Мой духовный мир бурлит внутри меня, там живут образы. Если духовный мир не будет заселен мощнейшими, мудрыми, чуткими образами, то им овладеют силы зла и получится человек-сатана, а мог бы не стать таким. Получается злодей, а мог бы стать хорошим человеком. Получается наркоман, а мог бы пройти мимо этого порока. Мог бы! Но в нем не было той силы, которая называется духовным миром, а духовный мир есть не что иное, как общение с образами, которые совершенствуют меня. Если этого не будет во мне, то в жизни я могу не состояться.

Я полагаю, дорогие мои коллеги, что нам следует более тщательно исследовать эти проблемы – проблемы четвертого измерения в педагогике. Изначальные понятия – школа, учитель, урок, ученик, образование – требуют другого раскрытия, восстановления того смысла, который был в них когда-то, но оказался выхолощенным.

Известно, что слово, которое закрепилось бы в языке, специально придумать нельзя. Я много раз давал это понять детям через задание: «Придумайте назавтра новое слово». Всякий раз в ответ возникало недоумение. Дети были в растерянности. Слов-то сочинить нельзя, можно только их сочетания. Новое слово требует нового содержания, новой действительности. Придумывать слова – дело неблагодарное. Древние говорили: «Не умножайте сущностей».

Педагогические понятия выражают бытийные первоосновы, то, что было вначале. Вначале была лестница восхождения, вначале было сердце, вначале была душа, вначале было воспитание, вначале был учитель. Если не раскрыть перед детьми суть образа учителя, то они потеряют вкус к общению с ним, они не узнают, что без учителя просто жить невозможно.

Какие я хочу сделать выводы из этих своих философских размышлений? А выводы самые практические, ибо все эти размышления сводятся к определению и постановке практических проблем. Причем проблем, которые нельзя откладывать в долгий ящик, на «потом», ибо есть вещи, для которых это «потом» будет уже поздно.

Первая проблема. Мы хотим усовершенствовать школу, хотим, чтобы пришло новое поколение. Идет Новая эпоха, нужен Новый человек. Ученым, педагогам, философам необходимо серьезно заняться изысканиями, связанными с четвертым измерением в педагогике, многогранностью педагогики, ее многомерностью. Следует показывать и утверждать это. Нынешняя авторитарная педагогика будет с трудом принимать такие подходы, но это не значит, что мы должны отступать. Мы должны утверждать новый образ мышления. Я называю его гуманным образом мышления. Может быть, его можно было назвать по-другому. Давайте вместе искать, утверждая многомерность педагогического мышления. При многомерном взгляде на проблему ребенок выглядит совершенно в ином свете, предстает в ином качестве. Если на ребенка смотреть, как на существо, которое вас раздражает, рождается вам назло, то вам никогда не разглядеть, с каким богатством он приходит в мир. Если увидеть в нем его судьбу и счастливо разгадать тайну его сущности, то тогда можно терпеть и шалость, и грубость, и многое другое. Многое можно стерпеть, потому что возникает смысл его образовывать, тонко, чутко проявляя перед ним высшие источники моего лика, моих образов. Вот первая проблема – искать многомерность в педагогике. Источник этого поиска – и Живая Этика, которая вся полностью есть высочайшая педагогика, и классические педагогические учения. Подчеркиваю, все классики: Коменский, Ушинский, Сухомлинский. Думаю, что, возможно, все они были Посвященными, ибо не могли мыслить без четвертого измерения. Они рассматривали детей только как пришедших из Высшего мира, и в соответствии с этим и обращались с ними, и педагогику строили. Все философии, кроме тех которые строятся на узких материалистических взглядах, также расширяют границы нашего сознания и помогают выстраивать многомерную педагогику.

Вторая проблема, дорогие мои коллеги, которая непосредственно вытекает из этих размышлений, заключается в том, что нам надо ввести совершенно другой способ подготовки и повышения квалификации учителей. Многие из нас соприкасались с этим делом и знают, что это очень тонкая работа. Давайте станем более ответственно относиться к тому, о чем и как мы говорим с учителями, ибо наши идеи должны возвышать их, пробуждать в них высокие устремления, изменять в их практике хоть что-нибудь, хоть чуточку, но это обязательно должно происходить. Проблема подготовки учителей еще важнее и ответственнее, чем проблема повышения квалификации и переподготовки.

Если мы попытаемся начать с малого, то, полагаю, со временем сможем создать и новые кадры в педагогике. Это будут новые учителя, с иным взглядом на мир и ребенка, с иным образом мышления. Они пойдут в школы, и постепенно будет меняться практика, будет меняться мир.

Я постараюсь приложить все свои силы к тому, чтобы мы стали сильными, мощными, но мои усилия – лишь капля в том огромном творческом процессе, к которому причастен каждый из вас. Может быть, вместе мы хоть в какой-то степени сможем соответствовать требованиям, выдвигаемым перед воспитателями нового поколения.

Успеха вам, дорогие коллеги!

Разрабатывая принципы гуманной педагогики, я ищу ответы на многие вопросы в Живой Этике и пытаюсь определить основные понятия, которыми мы так широко пользуемся. До сих пор я не встречал книг, где бы точно и по существу были даны определения того, что такое школа, что такое учитель, что такое урок. Если эти понятия прочитывать обыденно и поверхностно, что делалось в течение многих десяти- и даже столетий, то все обернется той же самой скудной практикой, которую выдают за ученичество и учительство. То, что творится в школах – авторитаризм, силовой подход к детям, – горе наше, – и от этого очень трудно отойти, если не задуматься, как же дальше строить педагогическое сознание, образ педагогического мышления. Изменение мышления должно повести за собою изменения в практике, ибо не практика рождает теорию, но теория рождает практику. И слово и есть та всемогущая сила, которая в состоянии произвести практические перемены. Практика обязательно будет корректировать образ мышления, но и продвинутый образ мышления будет выстраивать практику.

С целью разработки принципов нового педагогического мышления я пытался найти суть основных названных мною понятий и пришел к моим субъективным, скажу откровенно, выводам. Но я так поверил в их истинность, что никакая сила сейчас не в состоянии переубедить меня в обратном. Может быть, я ошибаюсь, но на моей ошибке, если это ошибка, выстраивается более интересная педагогика, более оптимистическая, более эффективная в творении человека.

Школа для меня означает лестницу для восхождения души. Эта лестница находится в учителе и только, она не выстраивается вовне. Отсюда следует, что главная проблема на сегодня отнюдь не заключается в разработке различных образовательных технологий, ибо это не решит проблемы, как не решит ее и реформа школы. Реформирует школу только учитель, он же ее и деформирует. Только от него зависит, какую лестницу для восхождения он вынашивает внутри самого себя, видит ли он ее внутри себя.

В самом слове «учитель» содержится значение «душа», он – «носитель света». Каждый из нас вынашивает в себе свою судьбу, свою миссию, свой образ и нуждается в свете. Носителем света является учитель. Ученик – душа, ищущая свет, учитель – носитель этого света. На уроке происходит их слияние, это слияние и называется «урок».

Только так подходя к этим понятиям, мы поймем, с чем имеем дело в образовании, в воспитании, в школе. Такой подход требует внесения четвертого измерения в педагогическое мышление. Сейчас оно двухмерно. В нем все строится на поощрении и наказании: ведет себя ребенок хорошо – поощряем, плохо – наказываем. Учится – отлично, не учится – плохо и т.п. В лучшем случае возникает третье измерение, в виде учета наследственности или роли воспитания. Но в целом авторитарная, грубо материалистическая педагогика остается безнадежно двухмерной, в то время как сформировалась настоятельная потребность в осмыслении и признании четвертого измерения педагогического процесса – духовной устремленности вверх, к свету.

Со временем из великолепных и значительнейших понятий «учитель», «школа», «самовоспитание» мы выхолостили суть, забыв о том, что «вначале было слово»; о том, что слова эти изначально родились для того, чтобы нести в себе самые высочайшие ценности. Мы просто все эти ценности выплеснули и заполнили сосуды содержанием из своих скудных понятий, основанных на столь же скудном опыте. Вот и получилось то, что получилось. Без изменения мышления, повторяю, школа не изменится. Не будем наивными в надежде на то, что государство разработает нужную реформу, Дума ее примет, а потом все пойдет хорошо и гладко, школа станет другой. Не возникнет так реформированной школы.

Теперь о понятиях «образ» и «образование». Начну с того, что попрошу вас прочитать первую часть той цитаты из Живой Этики, которая тут написана: «Только опытом прежних существований накопляется то качество, которое называется культурностью». Сейчас поясню, почему я обращаю ваше внимание на эту мысль. Вчера мне посчастливилось поговорить с приглашенными на наш Круглый стол детьми. И я сказал им: «Нам трудно. Мы, ученые, как будто бы люди взрослые, а вы маленькие. Но наши трудности не решаются без вашего участия. Обычно вы задаете нам вопросы, а сейчас пришло время обратиться с вопросами к вам. Ни я, ни психологи, ни другие ученые – мы не знаем, как возникают те способности, которые называют талантливостью, ваши способности. Может, у кого-нибудь есть ответ?» Одиннадцатилетний мальчик Андрюша, чью вдохновенную игру на скрипке вы уже слышали, ответил: «Я полагаю, что душа человека изначально была чистым листом бумаги, а потом жизнь создала на этой бумаге какую-то картину, а потом еще другая жизнь наложила свои краски, создав другую картину на этом же листе, так было еще и еще. И так долго-долго». Мальчик давал объяснение не в двух словах, а развернул теорию. Я убедился в том, что устами младенца глаголет истина.

Действительно, попытайтесь вместо слова «культурность» вставить слово «образ» – и все будет в порядке, вставить слово «дар» – тоже искажений смысла не последует. Именно опытом прежних существований накопляется то качество, которое называется образом, нашим образом. Каждый из нас от рождения вынашивает его в себе. В любой религии говорится, что человек создан по образу и подобию Бога. Каждый из нас вынашивает возможность стать богочеловеком. Этот образ уже заложен в нас. Каждый имеет такую возможность, и тем более ребенок, который, рождаясь, входит в мир и которого мы воспитываем. Образ присущ не только людям, а проявлениям всех царств: минерального, растительного, животного. И, кстати говоря, эти первоначальные образы достаточно жестко определены. В известном смысле они ограничивают судьбы представителей разных царств. Если во мне заложен образ человека, я не могу стать обезьяной, я стану именно человеком. Точнее, этот образ гарантирует мне то, что я им стану. Как говорит Сухомлинский, «ты человеком родился, но человеком еще должен стать». Таким образом, во мне есть и образ человека, и образ богочеловека. Но кем и каким я стану – будет зависеть от многих обстоятельств, быть может, стихийно складывающихся вокруг меня; от тех обстоятельств, что предлагают мне мои близкие, родные люди, которые пригласили меня для рождения в эту жизнь (это касается любого ребенка). Чрезвычайно много зависит от обстоятельств. Но то, что образ во мне уже заложен – не подлежит сомнению. Возьмите семя любого растения. Если его не раскрыть, то даже под микроскопом мы в нем ничего не увидим. Но мы знаем, что там уже заключен образ этого растения, вся судьба его заключена там. Проявится ли этот образ, состоится ли его судьба – зависит от того, как будет посажено зернышко, как будут его поливать. Будет ли оно посажено своевременно, своевременно ли будет организован за ним уход, и обеспечит ли такой уход полное раскрытие заложенного образа. Если нужные условия не будут соблюдены, то полное раскрытие образа не состоится. То же касается и человека. Я убедился в одном: если в человеке есть изначальный образ, то он обладает способностью к движению. Это не пассивная, а движущаяся реальность. Внутри образа как бы заложен и компас, указывающий, в каком направлении двигаться, и сила-будильник, которая обеспечивает это движение. То есть образ уже несет в себе энергетику, необходимую для его раскрытия, из чего следует, что ребенок сам может помочь нам в своем воспитании. В Живой Этике говорится, что «иные мамы счастливо угадывают судьбу ребенка», характер ребенка. Если «счастливо угадывается» характер ребенка, который не изменится никоим образом, иначе ломается его судьба, то и воспитание будет иметь благие результаты.

Что еще можно сказать о понятиях «образ» и «образование»? Образ для меня – это как бы иррациональная сущность, нечто вроде не проявленной фотопленки. Ее можно хранить долго-долго вместе с запечатленным на ней образом. Но если потом проявить эту пленку спустя даже год, то можно получить то, что было на ней запечатлено. То же касается образа, существующего внутри ребенка. Этот образ стремится к раскрытию и имеет для этого силу. Этот образ – иррациональное, потустороннее явление. Носителем его является не тело, а душа. Именно душа и будет потом править телом, как своим инструментом. Тело – это лишь инструмент. Вот дети рисуют. Это не руки – это талант, духовная способность рисует, а руки подчиняются. Потому что сила творчества заключена не столько в руках художника, сколько в его духовном мире. Силой обладает образ, который требует выражения. Движущая сила образа и есть величайшая способность, образ, воплощаясь, и направляет человека к своему проявлению. Может быть, есть еще другие силы, надо еще об этом подумать... Живая Этика допускает, что может быть Рука ведущая. Все это есть. Но все это находит проявление в первую очередь через дух, а потом через руки, сердце, мозг и т.д. – через то, что материализует внутренний мир.

Образ стремится к проявлению. А как назвать то, что проявилось? Будет ли и это называться образом? Скорее, у проявленного будет иное название. Образ, который уже состоялся, проявился – это уже лик, облик. Образ и облик соотносятся как еще не проявленный негатив с уже отпечатанным фотоснимком, который можно рассматривать. Он качественно отличен от того, что было скрыто до проявления. Нужно научиться видеть проблему образования в умении способствовать проявлению образов, в грамотном участии в процессе их выявления.

Люди мыслящие, культурные не могут прожить жизнь, не соприкоснувшись с проблемами образования, какая бы ни была у них профессия. Им надо воспитывать своих детей, внуков, племянников. То есть без педагогики, научной или ненаучной, мы никак не обойдемся. Сердце наше вынашивает эту вселенскую педагогику.

В современной педагогике, которую я называю авторитарной, императивной, а многие называют традиционной, – в этой двухмерной педагогике такие понятия, как «образ» и «образование», практически не имеют никакого смысла. Они выхолощены. Что такое образование, что такое образованность в концепции авторитарной педагогики? Это насыщение человека определенным объемом знаний. По логике авторитарной педагогики образованным считается человек, имеющий диплом. Однако это свидетельствует лишь о том, что он обладает некой суммой знаний по одной из специальностей, и вовсе не означает, что заложенный в нем образ состоялся. Человека, окончившего школу и получившего аттестат зрелости, мы называем имеющим среднее образование. Но это не означает, что его образ проявился хотя бы наполовину и что он находится на середине этого пути. Повторяю, у нас нет нужных слов, чтобы точно обозначить выхолощенные явления и отделить их от насыщенных новым и в тоже время исконным, хорошо забытым старым смыслом. Мы говорим «диплом об образовании», хотя должны говорить «диплом об овладении суммой знаний». Мы пользуемся понятием, которое вовсе не приспособлено для обозначения именуемых им явлений. Это приводит к тому, что такие понятия, как «образ», «образование», «свет» и «просвещение» оказываются отброшенными так далеко от сути того, что должно занимать педагогический мир, что даже страшно и неприятно соприкасаться с ними.

Я еще не встречал учителя, который мог бы сказать, выйдя с урока: «Я сегодня образовывал своих детей» (имея в виду то, что помогал проявиться их образу). Учителя говорят о поставленных отметках, о том, что провели контрольную и т.п. ″ об этом вся речь. А то, что учитель образовывает человека, и в этом и есть его призвание – это даже не приходит в голову.

Повторяю, лексика авторитарной педагогики не нуждается в таких понятиях, потому что в двух- и трехмерной системе педагогического мышления им нет места. Новому педагогическому мышлению необходима другая мера. Оно может состояться только при допущении четвертого измерения – существования духовного мира, духовности, Высшего мира, надземного мира – мира, который существует и в который мы все в то или иное время отправляемся. Если этого научно доказать пока невозможно, то мы должны хотя бы допускать возможность существования такой реальности. А так как педагогика возомнила, что она наука, наука и только наука, она обнаучивает, технологизирует педагогические процессы и поэтому всегда остается в плену двух- или, в лучшем случае, трехмерности. Она и близко не допускает существования такой реальности. В Живой Этике главенствует педагогика многомерная. Почитайте хотя бы «Общину», этот великолепный, наилучший учебник по педагогике, – каждое положение в нем говорит о том, что душа человека вынашивает внутри себя Высший мир, высшее призвание, высшие образы. И мы, педагоги, должны помочь раскрытию этого Высшего мира в человеке. Мы к этому призваны.

Образы бывают разного характера. Есть образы первоначальные – те, что мы изначально несем в себе. Я иногда называю это миссией. В каждом из нас – своя миссия, своя судьба, свой рок. Это то, что мне, человеку, было предписано сделать, и если я буду это делать, то я буду слугою своей миссии и тогда я буду счастлив. Если человек несчастлив, значит, он, скорее всего, не соприкоснулся со своей миссией. Если миссия ведет вас, то любые невзгоды, любые трудности, радость или горе – все переносится достойно, принимается как подарки судьбы. И это составляет лестницу для нашего духовного восхождения. Первоначальный образ – это нечто вроде жесткой программы. Это образ, который дал мне когда-то Бог, или Высшая сила, как ни назовем. Затем начинаю творить я сам, как объяснил мне Андрюша. Мои жизни накапливались-накапливались, и во мне возник образ. Вот этому образу я и должен служить в этой жизни. Нынешнее образование, естественно, не учитывает этих положений. Понятие образования сужается до такой степени, что мы не видим тех, кто сидит перед нами за школьной партой, мы не видим ребенка как носителя величайших возможностей и величайшего дара от Высшего мира.

Если Вселенная безгранична и не имеет ни начала, ни конца, и если природа так же безгранична в своем творчестве, то единственная модель природы и Вселенной есть ребенок. Это уже потом, в силу воспитания, по мере своей воспитанности, по мере того, в каких условиях он впитывал внешние образы, человек становится ограниченным и не может выйти из заколдованного круга – его воспитанность или невоспитанность не выводят в другой круг. Это несчастное взросление. Счастье начинается только тогда, когда человек находит самого себя.

Итак, внешний образ, носителями которого мы являемся, – это жесткая программа. Но в жизни, в процессе воспитания, или питания духовной оси, как об этом говорится в Живой Этике, в человека привносятся и образы его учителей, его воспитателей, будь то родители или другие окружающие его люди. Особо важна при этом роль учителей, которые пройдут по его жизни. Если они будут всего лишь носителями знаний, то они, конечно же, отвлекут человека от высочайших образов. Ибо знания, хотя и несут образы, но эти образы искажаются насилием авторитарного подхода. Поэтому эти знания не становятся силой человека. Говорят: «Знание – сила». Но я спрошу: «Какая это сила – злая или добрая?» Это будет зависеть от того образа, который зародился во мне при помощи моих воспитателей или который был во мне изначально. Я могу превратить знания во зло и могу превратить их в добро и благо для людей. Это решаю только я, определяя судьбу самих знаний, – решаю в силу своего характера, своего подхода, раскрытия своего образа. В решении этой проблемы участвует мой проявленный образ, мой лик (личность).

Раскрытие этого внутреннего образа как монолитного целого должно происходить с помощью многих и многих людей. В животном царстве такое особое воспитание не требуется. Там особь идет к своему образу по пути рода, сама природа прокладывает путь становлению образа. Естественное условие человеческого образования есть именно социальная среда. Если взять собаку и воспитывать для цирка – это не собачья судьба. Она родилась для совершенно других целей, но люди имеют свою силу над ней и приспособили ее для таких дел. Но если у человека не будет воспитательной среды, то есть питания оси, то образ не будет раскрываться. Иными словами, социально организованный педагогический процесс есть естественный процесс для становления человеческой судьбы. Отсюда наша ответственность за то, каким должно быть образование, за то, к чему мы ведем ребенка, ради чего встречаемся с детьми, ради чего даем каждый урок. В ходе проведения Всероссийского конкурса «Учитель года» мне приходилось видеть уроки моих коллег, приехавших из разных городов России. И мне было очень грустно, когда учитель на уроке физики рассказывал о проблемах света, о законах распространения света и ни слова не сказал о том, что свет – это еще и человеческое обаяние, человеческий дух; не сказал о существовании света более высокого, чем изучает физика. О том, что, наверное, наступит время, когда и этот свет будет более глубоко изучен. Опять-таки двухмерная, плоская педагогика подачи знаний не позволяет завести такой разговор.

Учитель должен быть носителем величайших образов, и я иду к ребенку как их источник. Какими должны быть внутренние образы, которые я несу и которые тоже требуют раскрытия, чтобы способствовать раскрытию образа ребенка? Образы раскрываются образами – вот закономерность, которую можно установить в образовательном процессе. Образ не раскроется без образа. Образ нуждается в образе. Если великолепный образ, которым обладает одаренный ребенок, встретится с навязываемым ему безобразием, прекрасный образ может погаснуть в нем.

Вот откуда у мудрых воспитателей эта озабоченность в отношении ребенка: как воспитать, как создать среду, кого приглашать, к какому учителю вести, а к какому нельзя вести ни за что на свете. В Живой Этике не раз говорится: дайте детям великолепные образы мужества, подвигов, геройства, дайте высшие примеры, примеры любви, уважения, сострадания и сочувствия, ибо только они и есть те способы, которые раскроют в них их собственные образы. И если там, в прежней жизни, как говорил Андрюша, что-то наложилось не так, плохо наложилось, – так уж сложилась моя судьба, – то дайте мне образ, дайте мне образец. И это отчасти исправит мой искаженный внутренний образ и потом, в следующей жизни, я приду к вам уже другим человеком – с другим, более возвышенным образом. Это и есть духовный рост человека, те его накопления, о которых говорится в той цитате из Живой Этики, с которой я начал разговор. Это важно понимать каждому воспитателю, и пусть никто не говорит: я не воспитатель, я не профессионал, ибо каждый пришедший в этот мир человек есть воспитатель, каждый из вас, независимо от профессии, – воспитатель, ибо мы в первую очередь матери и отцы своих детей. А раз это так, то мы изначально носители и инструменты вселенской педагогики, той педагогики, которая дается нам от Бога. Душа внутри нас вынашивает эту педагогику. И медицину можно осмыслить как педагогику, и философию. Ибо не существует науки, которая не служит воспитанию, не существует искусства, которое не служит воспитанию, не существует музея, который не служит воспитанию, становлению человека. А все науки, все виды искусств есть просто служанки педагогики (не в плохом смысле), ибо без них воспитание не состоится, не раскроется человек. И наша земная планета тоже существует только для человека, ни для чего другого. Мы творим не потому, что это творение должно быть, а потому, что в процессе его создания мы должны стать другими. Зачем мне картины, если сам не изменюсь хоть на йоту, глядя на них. Иногда я спрашиваю своих коллег: «Вы видели картину Решетникова "Опять двойка?"» – «Да, – говорят. – Видели, ну и что?» Потом опять пошли в школу, провели контрольную, потом вызывали детей к доске. Стоило ли эту картину смотреть, если ничего не изменилось? Хоть бы какая-нибудь педагогическая нотка стала другой! Может быть, стали более тонкими, более щадящими, меньше стали пользоваться силовыми приемами? Оказывается, человек может созерцать великолепные картины и не допустить их к сердцу. Тем самым он обкрадывает самого себя, задерживает свое развитие. Забота учителя – научить обогащать себя, научить, как открывать сердце для всего этого великолепия. Если учитель, войдя в класс, не раскроет хоть отчасти сердце ребенка, не поможет ему заглянуть внутрь своих образов, не обогатит его духовный мир новыми образами, то грош цена такому учителю. Не науки нужны нам, а отношение к наукам. В этом отношении и проявляется наш духовный мир, в котором живут образы. Мой духовный мир бурлит внутри меня, там живут образы. Если духовный мир не будет заселен мощнейшими, мудрыми, чуткими образами, то им овладеют силы зла и получится человек-сатана, а мог бы не стать таким. Получается злодей, а мог бы стать хорошим человеком. Получается наркоман, а мог бы пройти мимо этого порока. Мог бы! Но в нем не было той силы, которая называется духовным миром, а духовный мир есть не что иное, как общение с образами, которые совершенствуют меня. Если этого не будет во мне, то в жизни я могу не состояться.

Я полагаю, дорогие мои коллеги, что нам следует более тщательно исследовать эти проблемы – проблемы четвертого измерения в педагогике. Изначальные понятия – школа, учитель, урок, ученик, образование – требуют другого раскрытия, восстановления того смысла, который был в них когда-то, но оказался выхолощенным.

Известно, что слово, которое закрепилось бы в языке, специально придумать нельзя. Я много раз давал это понять детям через задание: «Придумайте назавтра новое слово». Всякий раз в ответ возникало недоумение. Дети были в растерянности. Слов-то сочинить нельзя, можно только их сочетания. Новое слово требует нового содержания, новой действительности. Придумывать слова – дело неблагодарное. Древние говорили: «Не умножайте сущностей».

Педагогические понятия выражают бытийные первоосновы, то, что было вначале. Вначале была лестница восхождения, вначале было сердце, вначале была душа, вначале было воспитание, вначале был учитель. Если не раскрыть перед детьми суть образа учителя, то они потеряют вкус к общению с ним, они не узнают, что без учителя просто жить невозможно.

Какие я хочу сделать выводы из этих своих философских размышлений? А выводы самые практические, ибо все эти размышления сводятся к определению и постановке практических проблем. Причем проблем, которые нельзя откладывать в долгий ящик, на «потом», ибо есть вещи, для которых это «потом» будет уже поздно.

Первая проблема. Мы хотим усовершенствовать школу, хотим, чтобы пришло новое поколение. Идет Новая эпоха, нужен Новый человек. Ученым, педагогам, философам необходимо серьезно заняться изысканиями, связанными с четвертым измерением в педагогике, многогранностью педагогики, ее многомерностью. Следует показывать и утверждать это. Нынешняя авторитарная педагогика будет с трудом принимать такие подходы, но это не значит, что мы должны отступать. Мы должны утверждать новый образ мышления. Я называю его гуманным образом мышления. Может быть, его можно было назвать по-другому. Давайте вместе искать, утверждая многомерность педагогического мышления. При многомерном взгляде на проблему ребенок выглядит совершенно в ином свете, предстает в ином качестве. Если на ребенка смотреть, как на существо, которое вас раздражает, рождается вам назло, то вам никогда не разглядеть, с каким богатством он приходит в мир. Если увидеть в нем его судьбу и счастливо разгадать тайну его сущности, то тогда можно терпеть и шалость, и грубость, и многое другое. Многое можно стерпеть, потому что возникает смысл его образовывать, тонко, чутко проявляя перед ним высшие источники моего лика, моих образов. Вот первая проблема – искать многомерность в педагогике. Источник этого поиска – и Живая Этика, которая вся полностью есть высочайшая педагогика, и классические педагогические учения. Подчеркиваю, все классики: Коменский, Ушинский, Сухомлинский. Думаю, что, возможно, все они были Посвященными, ибо не могли мыслить без четвертого измерения. Они рассматривали детей только как пришедших из Высшего мира, и в соответствии с этим и обращались с ними, и педагогику строили. Все философии, кроме тех которые строятся на узких материалистических взглядах, также расширяют границы нашего сознания и помогают выстраивать многомерную педагогику.

Вторая проблема, дорогие мои коллеги, которая непосредственно вытекает из этих размышлений, заключается в том, что нам надо ввести совершенно другой способ подготовки и повышения квалификации учителей. Многие из нас соприкасались с этим делом и знают, что это очень тонкая работа. Давайте станем более ответственно относиться к тому, о чем и как мы говорим с учителями, ибо наши идеи должны возвышать их, пробуждать в них высокие устремления, изменять в их практике хоть что-нибудь, хоть чуточку, но это обязательно должно происходить. Проблема подготовки учителей еще важнее и ответственнее, чем проблема повышения квалификации и переподготовки.

Если мы попытаемся начать с малого, то, полагаю, со временем сможем создать и новые кадры в педагогике. Это будут новые учителя, с иным взглядом на мир и ребенка, с иным образом мышления. Они пойдут в школы, и постепенно будет меняться практика, будет меняться мир.

Я постараюсь приложить все свои силы к тому, чтобы мы стали сильными, мощными, но мои усилия – лишь капля в том огромном творческом процессе, к которому причастен каждый из вас. Может быть, вместе мы хоть в какой-то степени сможем соответствовать требованиям, выдвигаемым перед воспитателями нового поколения.

Успеха вам, дорогие коллеги!