Кризис очевидности как черта современного мироощущения

О.А.УРОЖЕНКО,

кандидат философских наук,
Екатеринбург

Вера, надежда, любовь в пространстве беспредельности

Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, –
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.

Ф.И. Тютчев

Очевидно, что кризис охватил сегодня все сферы нашего бытия, в том числе и феноменальный мир сознания, пространство человеческих переживаний. С кризисом психологическая наука, как правило, связывает те «ситуации невозможности», при которых противоречивость жизненного мира достигает черты катастрофической напряженности и опасной всеохватности. Современные психологи констатируют не просто обилие критических ситуаций, обрушившихся на человека; они свидетельствуют о кризисе жизни.

Внутренней необходимостью каждой личности является реализация ее пути, ее «жизненного замысла». Когда человек оказывается в положении бессилия перед осуществлением важных «внутренних необходимостей жизни» – мотивов, стремлений, ценностей, отношений и т.д., – привычный ход существования прерывается, наступает кризис жизненного мира личности. А если речь заходит о невозможности проявить внутренне необходимые родовые качества человека – «человечность», «чувство природной религиозности» (Л.В.Шапошникова), стремление быть универсумом и т.п., – то встает вопрос о кризисе основ жизни, о всеобщем кризисе жизни. Сознание в этом случае не может ни выйти из критической ситуации, ни разрешить ее, найдя компромисс между противоречиями, ибо оно «парализовано» в результате неспособности имеющихся у человека средств, инструментов, способов ведения жизни разрешить противоречия: справиться с агрессивностью требований внешней среды и с теряющим цельность живого динамического равновесия, сползающим в хаос внутренним миром. Привычным способом ничего сделать невозможно! Для того чтобы трансформировать экзистенциально-напряженную ситуацию, уже недостаточно изменить отдельные ценности внутри общего смыслового поля жизни (как в случае стресса), недостаточно деликатно ввести в семантику жизненного пространства новую ценностную координату (как в случае фрустрации или конфликта). Ситуация кризиса необходимо ставит перед человеком задачу на пробуждение особой деятельности – деятельности по производству новой системы смыслов, самоотверженной работы по переделыванию себя в мире и мира в себе [1]. Иными словами, жизненная ситуация ставит человека перед той деятельностью переживания, которую вслед за Аристотелем называют катарсисом и единственным достойным результатом которой может стать лишь обретение новой парадигмы сознания.

Ученые, деятели искусства, философы называют различные ключевые понятия, открывающие врата в новое мышление. Среди них звучит и Беспредельность. Какими путями входит понятие Беспредельности в сознание современного человека? Ответы также различны: через Красоту, через Культуру, через «чувство Высшего», через «чудо», телепатию и ясновидение, через научные теории, в которых познается ранее непознанное, становится зримым ранее незримое, – словом, через Возвышенное и Необычное. Не отрицая ни одного из названных путей, все же заметим: если верно, что «все гениальное – просто»; если аксиомой стала мудрость: «Ищите близко!», то среди путей, вводящих в новую парадигму, должны быть и самые простые, лежащие как бы на поверхности, заключенные в хорошо знакомых каждому переживаниях, в «опыте каждого дня».

Где сокрыта Беспредельность? Перефразируя И.Канта, скажем: в звездном своде над головой и нравственном законе внутри нас. Постижение Беспредельности через фундаментальные нравственные законы, состояния, чувства и станет предметом наших дальнейших размышлений. Как раскрывается Беспредельность через три универсальные общечеловеческие ценности, через три важнейших проявления духовности; через три особых способа знания о Непостижимом, вида психической деятельности, переживания; через три «существенно иррациональных феномена», – через эту триаду: Вера, Надежда, Любовь. В истории культуры названные ценности персонифицированы. Став именами собственными, – женскими! – они навеки проросли в человеческое, укоренившись как родовые качества человека.

Вера есть непреложное знание.

Учение Живой Этики

Вера – крыло молитвы.

Иоанн Лествичник

Вера – постоянное основоположение души.

И. Кант

С точки зрения здравого смысла, а иногда и в рассудочных научных теоретизированиях вера есть «мнимое», «слепое», «незнающее» знание – знание, принимающее идеи без достаточных обоснований. Иногда веру высокомерно определяют как «неспособность вместить полноту истины», которой якобы приоритетно владеют научные теории. Это нашло отражение даже в таком издании, как Философский энциклопедический словарь: «Вера – принятие чего-либо за истину, не нуждающееся в необходимом полном подтверждении <...> со стороны чувств и разума и следовательно не могущее претендовать на объективную значимость». И далее: вера «по своей сути всегда "слепа", ибо та вера, которая имеет надежное основание и объективную гарантию, не настоящая, в ней отсутствует решающий [для веры] момент риска собственной личностью, т.к. это чувство может ошибаться» [2, с. 64]. Энциклопедическая статья отчетливо фиксирует антиномию: кто знает, тот не может верить; кто верит – тот не знает.
Таковы очевидные смыслы веры.
Однако, как известно, само слово «вера» адресует к латинскому «veritas» – истина, «verus» – истинный. Вера, следовательно, оказывается всецело причастной к Истине; не к правде, не к теории, но к истинности! В акте веры – значит в истине! В свете веры – значит спокойный и бесстрашный взгляд в истину и из нее. В Вере присутствует сама возможность истинности [3].

С позиции ученых так называемого традиционного толка, с точки зрения религиозного философствования, свидетельств, оставленных опытными в ведении духовной жизни, вера есть «постижение», «обладание», «переживание» всей полноты истины [4], ибо, как отмечают исследователи, любое знание – научное, художественное, философское, нравственное и т.д. – начинается с интуитивных прозрений, с априорных законов-аксиом. Оно вырастает на фундаменте интуитивизма – того «особого непосредственного знания, которое часто и именуется духовной верой». Вера есть «предчувствие знания» [5, 426], «подлинное начало всякого человеческого познания». И тогда «некое состояние», «некий феномен психики человека, называемый верой», видится обусловленным «не религией, а всеобщими закономерностями познавательного процесса» [6, 152]. «Импульс веры направляет к истине» [7, 671], строя мост между частичным, усеченным, рациональным (рассудочным) знанием и иррациональным. Касаясь миров иных, вера остается и здесь, в нашей душе, в нашем сердце. Веруя или даже просто веря, мы пробуждаем в себе некие невидимые струны, и Инобытие бережно касается «арфы Духа».

В свете энергетической картины мира, в контексте духовного наследия семьи Рерихов можно позволить вопрос: откуда приходит Вера? – Из зова Магнита Высших притяжений [8, 672]. Как передается Она? – Через Знание, начертанное на ауре духа [9, с. 82]. Как улавливаются эти Знания? – Чутким восприятием утонченных центров – этих особых нервно-психических узлов человека [8, 617, 671, 672, 680, 770], ибо «Знание Духа постигается» не трактатом и не разумом, но «знанием духа» [9, с. 85, 86], тем потенциалом особых возможностей, которые до поры до времени таятся в человеке и которые он, даже не подозревая об их существовании, каждый раз открывает в себе как бы заново, находя их как клад, некогда мудро захороненный, как наступившую, наконец, реализацию некогда накопленных, но забытых способностей, как неожиданный дар из Прошедшего. Это знание – плод долгих жизненных опытов и наслоений. Оно «знает непреложно именно сущность всего происходящего», «знает направление эволюции, знает будущее». Оно далеко от неясных предчувствий, туманных сновидений, эфемерных прозрений, ибо это знание обладает простотой «прежде всего в смысле ясности духовной» [10, с. 32]. В письмах к старшему сыну Елена Ивановна Рерих настойчиво повторяла: «Работай и ни о чем не беспокойся. Все знание, кот[орое] ты можешь получить, заложено в тебе самом»; «...работай, не унывай и помни, что мы очень счастливые, имея такие духовные ресурсы, ибо только в них счастье» [11, с. 14, 26]. Поистине, «Вера есть знание Духа».

Исследователи определяют веру, опираясь и на другие основания. Д.В.Пивоваров в своей фундаментальной работе пишет, что вера есть «духовное влечение души <…> к беспредельному Духу», к предельно доступным основаниям Бытия. Она есть «пребывание» в них, слитность и обладание ими; положенность души в Дух (Гегель). Она – минующее все призмы рассудка их видение, созерцание без условий, безусловное знание, прямое усмотрение Истины. В этом переживании, в постижении смыслов предельно доступной целостности и полноты Бытия заключено неумолимое основание объективной достоверности знания, которым обладает только духовная вера [12, с. 6, 7, 9].

Взывая из мира страданий и слез к беспредельной Истинности, человек открывает веру как свое коренное, родовое свойство, как качество человечности вообще, как зов и отклик своей духовной Родины. Ибо, как уже не раз отмечалось, само непосредственное знание, Вера, возникает в нас благодаря неизбывному «влечению», тяге, «притяжению» (П.Флоренский) человека к Бесконечному, удивлению его красоте и глубинам, потрясению от неожиданно открывающегося подобия Вселенной, спрессованной внутри нас самих (М.Е.Салтыков-Щедрин) и Мироздания, неоглядно раскинувшегося вокруг (С.Л.Франк).

Так в контексте различных мировоззренческих подходов обнаруживает себя «магнетизм в качестве всеобщего свойства Беспредельности» [8, 544]. Иначе трудно объяснить источник веры, механизм действия, онтологические, бытийные основания ее укорененности в человеке. В логике энергетического мировоззрения это свойство Беспредельности может быть понято как действие «Великого Космического Магнетизма» [13, с. 329–333]. Будучи пронизана живыми магнитными излучениями, Беспредельность в пространстве Веры перестает казаться «дурной бесконечностью» (И.Кант), бесструктурной пустотой. Она раскрывается как Бытийное образование, как особый Жизненный Мир, имеющий свои характеристики и черты. Она обретает некую телесность, предметность, особо утонченных, сияющих состояний духо-материи.

Вот как пишет о молитвенной вере И.А.Ильин в сочинении «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний». Если тихое дыхание «немеркнущего, спокойного, но властного света» разливается во всем внутреннем пространстве личной души, если «возникает дивное чувство, будто Потустороннее стало посюсторонним для сердца и совести», непрестанно излучаясь из их глубин, – значит человек, став проницаемым для Света Истины, пребывает в состоянии безмолвной Молитвенной Веры, значит он способен строить свой жизненный мир, «все жизненные содержания души», поступки, действия, неизменно соизмеряя их с этим Беспредельным светом Истинности. Он может «есть, пить, спать, напряженно работать и предаваться отдыху, а внутренний свет не покидает его: он [вспыхивает вновь и вновь], очищает его душу, светит ему во всех его жизненных делах, освещая в них добро и зло, утверждая его в благе и отнимая возможность совершать <...> черствые, низкие и пошлые поступки. Человек может забывать про тихо тлеющий в нем угль безмолвной [молитвенной веры]; но угль этот будет неосязаемо вершить свое великое дело – жизнеосмысливающее, очистительное, освящающее и исцеляющее». Владеющему оче-видными смыслами веры недостает этой уникальной способности – «быть настолько захваченным истиной, что вся душа растворяется» в ней. [14, с. 304–305, 223]. В пределах обозначенного подхода становится понятным бытийно мудрое утверждение: в мире нет зла – есть только несовершенство; в мире нет тьмы – есть только невежество (Н. К. Рерих).

Возвращаясь к предмету наших размышлений, можно сделать вывод: Беспредельность в пространстве смыслопереживаний Веры раскрывается как беспредельно-истинное Бытие, как Всеобщая Истинность, как всевмещающая Истина. В кристалле Беспредельности, открывающемся в Вере, истинно все. А это значит – истинны и ошибки, и заблуждения, и иллюзии… Пытаясь уйти от очевидного противоречия, мы обнаруживаем скрытые, не-очевидные, смыслы. Под лучом Веры ошибки входят в Истинность теми гранями, что рождаются как последствия, оставленные ими в сознании человека. Можно уточнить. Под лучом Веры ошибки входят в пространство Истины теми выводами, решениями, которые открывают новые, еще более увлекательные возможности, новые горизонты развития.

Е.И.Рерих писала американским сотрудникам в ноябре 1928 года: «При чистом устремлении даже ошибки обращаются в удачу – помните это, любимые!» [11, с. 39]. А Н.К.Рерих в августе 1935 года в листе дневника, озаглавленном «Польза Доверия», отмечал: «Конечно, все могут ошибаться, но дело лишь в том, какое последствие оставляют всякие ошибки в человеческом сознании. Для одного они сделаются источником постоянного пессимизма, который приведет их и к безволию, и к сомнению, и к озлобленности. Для других же <...> послужат лишь горнилом для выковывания новых светлых достижений. <…>

Опытный мастер из каждой, как бы происшедшей, ошибки сумеет сделать новое, ценное дополнение к своему творению. Каждый скульптор, каждый резчик подтвердит, как ему приходилось сталкиваться с неожиданными особенностями материала и как он должен был проявить всю добрую находчивость не только, чтобы обойти это препятствие, но, наоборот, сделать из него явную пользу». «Стратегией» называет Николай Константинович «каждое жизненное искание и нахождение» на поле «духовной битвы». Именно стратегией дальнейших действий назовем и мы те грани, которыми входит так называемая ошибка в поле Истинности. Как приращение истины, ошибка необходима исключительно «для пробуждения духа находчивости, соизмеримости и разборчивости в каждую минуту зримой и незримой битвы» [15, с. 302]. И еще один пример, совсем простой, житейский. Это размышления, которыми поделилась Н.И.Ляная. В повседневности мы нередко сталкиваемся со сложными проблемными ситуациями, в которые попадаем как будто случайно, «по ошибке». Как мы воспринимаем их? Самая обычная первая реакция – «образ врага», мешающего жить спокойно, не дающего свободно реализовать намеченные ранее заманчивые планы. Мы страстно, отчаянно боремся, ищем виноватого, как прокурор, укоряя, обвиняя, осуждая вся и всех, так или иначе причастных к ненавистной проблеме. Но в таком отношении нет истинности. «Силы, действующие друг против друга, взаимно уничтожаются <...> действующие врозь, теряют в зависимости от угла расхождения» [16, с.53].

А если затрудняющую жизнь ситуацию принять... Если занять позицию адвоката – понять, объяснить, оправдать необходимостью научиться терпеливо сносить все тяготы жизни. Иными словами, – примириться: ведь «плетью обуха не перешибешь». Однако внутреннее чувство подскажет, что и эта позиция далека от истинности: «Капля камень точит»! Значит, безволие и безынициативность, пассивность и самоуничижение, неверие в свои силы, умаление своих возможностей, готовность подчиниться судьбе – таков далеко не полный перечень опасностей, подстерегающих человека, занявшего позицию «непротивления».

Но… испытание можно принять и как. помощь, как руку друга, – если уловить заключенную в нем экзистенциально-напряженную задачу, задачу со множеством неизвестных, задачу, которую предстоит решить здесь и сейчас. «Препятствие есть возможность» [17, 494]. «…В каждом препятствии заключена какая-то возможность – лишь бы усмотреть ее» [10, с. 195].

Действительно, каждая ситуация требует ответной реакции, нашего решения, и не только внешнего, а лучше – внутреннего. Какое необходимое из множества возможных ответных действий скрыто в этой обрушившейся на меня ситуации? что мне надо в себе преодолеть? с чем расстаться? каким проявлением моего невежества пожертвовать? что поддержать, укрепить? И если мое ответное внутреннее действие глубоко пережито, осознано – оно станет необходимым, то есть истинным, непреложным. И если решение – «то самое», если оно резонирует с общим ритмическим рисунком эволюционного хода моей жизни, то еще час назад «холодная» и «колючая» ситуация становится «теплой» и разрешается, «тает», «рассасывается» как бы сама собой. Степень необходимости действия, преобразующего пространство нашего жизненного мира, и будет определять меру его успеха. Есть лишь одно «основное удобство» жизни, к которому достойно стремиться человеку, – это удобство именуется наилучшими условиями для «нарастания сознания» [17, 424, 427]. «Полезно углублять сознание о постоянной испытуемости... все вещество мира взаимно испытывается. Только нужно под испытанием понимать улучшение» [18, 87]. Испытанием «под знаком», действием в луче Веры можно назвать последнее из описанных отношений.

По-иному эта же мысль выражена в словах Преподобного Серафима Саровского: «Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай». Человека любить надо. Надо верить лучшему в нем.

Так, в приведенных примерах «повседневное сплетается с самым основным» (Н.К.Рерих) и переживание (одна из форм познания) ошибки – ее обнаружение, покаяние, понятое как непреложное устремление к улучшению, жизнестроительное решение-следствие – вводит Истинность во внутренний мир человека, свидетельствуя о безграничном потенциале нашего жизнетворчества. Не здесь ли истоки так мучительно постигаемой нами веры в себя, в свой безграничный мир, который необходимо безгранично улучшать и совершенствовать. Действительно, наши невзгоды приходят к нам, чтобы мы, наконец, вспомнили свою жизненную задачу.

Подводя итог сказанному, подчеркнем: Вера – это знание о том, что в привычной жизни всегда есть нечто неучтенное, некая Тайна, некий иррациональный остаток Бытия, детерминанта, не устанавливаемая мерками обыденного сознания, однако существенно влияющая и даже определяющая нашу текущую жизнь. И детерминанта эта прилежит сфере Истинного, пространству Беспредельного. Вера есть знание, полученное в Высших Собеседованиях, что подразумевает не туманный мистицизм, а «всего лишь понимание реальности во всей ее беспредельности» [19, 68]. Вера есть «вдохновенное решение» наших проблем, «осознание истины, испытанной Огнем сердца» [20, 433].

В этом смысле наличие Веры становится непременным признаком Культуры знания. «Исключительная посюсторонность делает жизнь плоской» (Н.А.Бердяев). Но Вера выводит познаваемое явление из узко рационального ряда в иррациональное, в глобальность, в универсальное, в «Общий мировой план» (Е.И.Рерих). И тогда привычное пространство Жизни оказывается организованным по законам обратной перспективы, переходит в другое состояние, становится Иным – «вечно расширяющимся потоком Бытия Беспредельного!» [11, с. 47].

Сердце не может иметь мира, если в нем нет надежды.

Преп. Серафим Саровский

Где умирает надежда, там возникает пустота.

Леонардо да Винчи

Если чувство Веры рождается в муках обыденного сознания, то Надежда как состояние души с очевидной легкостью укоренена в повседневный опыт. Шлягером стала в 1980-е годы песня на стихи Николая Добронравова, в которой есть пронзительные по прозрению строки – не метафоры, а реальность с точки зрения энергетической картины Бытия: «Надежда – мой компас земной»; «В небе незнакомая звезда / Светит, словно памятник Надежде». Позднее популярной была песня Андрея Макаревича: «Чтобы жить и дышать, / И любить, и мечтать, / Пусть меня не оставит надежда». И, наконец, строки из музыкального клипа Олега Газманова: «Надежда умирает последней, / Сжигая все мосты за спиной».

Тем не менее, с точки зрения здравого смысла, в контексте опыта одной земной жизни человека Надежда – хотя и утешительна, но обманчива. Жизненная иллюзия, ложь, пусть даже и «святая» (вспомним рассказ А.Куприна «Святая ложь»), ассоциируются в обыденном сознании с психологическим состоянием надежды.

На одном из выступлений ко мне подошла девочка и сказала, что она очень хочет быть балериной, – но как ей осуществить свою мечту?! Я видела, что она – невысока, коренаста, с коротковатыми ножками. Как ответить, не солгав, как сказать о надежде, чтоб последняя не стала самообольщением?!

Надежда как достоверность, как высочайшее иррациональное состояние души, отражающее в своих гранях реальное, может быть понята только исходя из идеи беспредельности Бытия. В переживании Надежды как универсальной ценности Беспредельность раскрывается фундаментальным законом всеобщей цикличности развития Мира или, если пользоваться терминами восточных философских школ, законом реинкарнации, доктриной перевоплощения [21]. В этом случае Надежда – не аффект, не слепое упование, а трепетное, подчас робкое, предчувствие реальности будущего, «могущего Быть» (С.Л.Франк). Становится бытийно понятно, почему «выгодно», «целесообразно» надеяться; почему надежду как специфически человеческий способ психической деятельности следует относить не к случайным, а к родовым качествам человека, к свойствам, в которых, как и в Вере, слышится отзвук его духовной Родины – Беспредельности.

Как и Вера, Надежда обусловлена ожиданием Истины. Она продлевает, «вдвигает» событие настоящего в пространство будущего и, подобно свету незнакомой, «неявной» звезды, освещает вехи пути Туда. Она принципиально ориентирована на реальность вечности, на обладание ею.

В переживании Надежды, в ее смысловом поле время как линейное, идущее из прошлого через настоящее в будущее, преодолевается временем, понимаемым как «срок». Что такое «срок»? Крестьянин сеет не 10 мая, а... когда «придет срок»; жнет не 15 августа, а... когда «срок выйдет». Сделай в срок – это значит «когда надо». Кому? чему? – Жизни, ее бескрайнему эволюционному течению. Срок – напряженная фигура времени. В нем целесообразно, в наибольшей гармонии встречаются, «сходятся» для свершения наилучшие возможности. Говоря языком метафоры, они образуют неповторимый узор, соразмерный, соритмичный «мировому узору» арабески – символу беспредельного пространства жизни. И тогда, вслед за Г.Лейбницем, время определяется не только как длительность, но и как порядок смены, встречи, сосуществования явлений… в беспредельном пространстве Вечности.

В данном смысловом контексте получает неожиданную конкретизацию чрезвычайно трудный для философской рефлексии, для экзистенциальной «проработки» феномен меры, в истории философии разработанный Гегелем. Как и срок, мера оказывается «полевой фигурой». «В меру», «по мере» – значит совершить действия «в нужном месте», «в нужный срок», «с нужной силой» и т.п. Иными словами, воздействие «в меру», «по законам меры» это не энергетически мощное, а «правильно топологически организованное [воздействие]. Не вкладываемая энергия, не интенсивность воздействия, а его топологическая конфигурация, симметричная «архитектуре» [системы, подвергающейся влиянию], наиболее существенна». «В меру» – означает «слабые, но правильно организованные так называемые резонансные воздействия», благодаря которым система оказывается способной дать неожиданно сильную ответную реакцию и сама развернуть богатство таящихся в ней потенциальных возможностей [22, с. 247].

Как определяется «мера», «нужное», «топологически чувствительное» место? В терминах духовного наследия семьи Рерихов «в меру» – значит соизмеримо с эволюционным движением Жизни.

Живя «в меру», «в срок», «не перетягивая», но и «не ослабляя струн», постоянно избегая флюсоподобия и аморфности, сопрягая, синтезируя, синхронизируя множество развивающихся в разном темпе, действующих с разной скоростью, качественно различных простых входящих, составляющих, человек оказывается способным реализовать через себя, через свой жизненный мир, через свое сознание, один из величайших фундаментальных законов Бытия – закон всеобщей связанности Мира. Объединенные им в новый «темпомир» структуры начинают развиваться как особая пластически целостная фигура жизни.

Согласованность, составляющая смысловое ядро феноменов «в срок» и «в меру», приводит к мысли о том, что оба эти явления оказываются способами, которыми обнаруживает себя Гармония (в нашем случае мира и человека) как равновесие множества равномерно напряженных, «натяженных» сфер [23, 341, 345].

Возвращаясь к теме статьи, отметим: в энергетическом поле Надежды, понятой сквозь призму Беспредельности, все исполнится, все реализуется, всему наступит свой черед, свой срок. И случится это тем органичнее, естественнее, красивее, чем больше действия, направленные к осуществлению Надежды, – и обычные физические, и более тонкие, духовные, – будут соответствовать законам меры.

И еще одно замечание. Надежда бытийно осуществляет право человека на совершенствование. В рамках той парадигмы сознания, которая основана на принципах ноосферного подхода к картине мира и которая включает мысль как инструмент, орудие, как особый способ действия на новом, антропогенном уровне развития Земли, право на совершенствование, заключенное в чувстве Надежды, получает онтологическое обоснование. Переживая Надежду, человек выступает не пассивным, но активным, деятельным существом; он продуцирует мыслеобразы, энергетические фигуры ожидаемого будущего, осуществляя хорошо известную традиционной теоретической науке деятельность целеполагания. Опыты свидетельствуют, что мысли магнетичны. Они творят в пространствах будущего силами притяжений. Как эхолоты, как якоря спасения, они подтягивают, складывают возможности реализации того, что взращивают Надежды.

Надежда – очень напряженный, хотя и утонченно-гармонический способ психической деятельности. Из контекста мировоззрения Учения Живой Этики следует, что среди обыденной жизни она дает прямой, непосредственный опыт творческого, сознательного строительства, созидания из тончайшей субстанции мысле-материи. И тогда не «кладбищем надежд» предстает человек. Надежда оказывается генеральным архитектором многих человеческих жизнетворений.

Имея Надежду в сердце, мы впрямую реализуем жизнь в двух мирах.

...Нужна любовь для пути в Беспредельность. Проводник так нужен, когда мы на гладких скалах ищем в последнем напряжении спасительную нить…

Учение Живой Этики

<...> Жить трудно, мой мальчик, помни приказ: жить, не бояться и верить. Остаться свободным и сильным. А после удастся и полюбить.

Н.К. Рерих

Каким же высоким духовным синтезом Жизни нужно обладать, чтобы овладеть тем способом психической деятельности, который именуют Любовью. «Пылайте сердцами – творите любовью» (Я.А.Коменский).

«Мир полон дремлющей любви» [14, с. 225], но и сейчас нужны многие и многие сроки, чтоб сделать ее способом, инструментом ведения жизни. «Легкая дорога – лучшая дорога» – слова Рамакришны. «Легкая дорога – это любовь» [11, с. 30]. Но как мало избранных, следующих этим путем.

Необычайное явление Любви с трудом поддается описанию. И доказательство тому – несколько дефиниций из обширной подборки высказываний о ней. Любовь «дитя иллюзии» (М. Унамуно) и «гостья мудрости» (А.Ренье); «сладостная тирания» (Г.Бон), «общение между тиранами и рабами» (О.Голдсмит) и «дитя свободы», «свободное избрание» (П.Флоренский); «борьба полов» (А.Дюма-отец), «эгоизм вдвоем» (Ж. де Сталь) и «жажда целостности» (Платон); «игра, в которой все плутуют» (О. де Бальзак), «зубная боль в сердце» (Г.Гейне) и «небесная капля, которую Боги влили в чашу жизни» (А.Рочестер); «страшное землетрясение души» (Г.Гейне) и «вершина всего» (У.Сароян) [24, с. 186–191].

Антиномичность развернутой картины определений ясно обнаруживает нашу беспомощность перед этим великим явлением жизни. Думается, однако, что универсальным путем устранения этой «трудноразрешимой проблемы», этого «безвыходного положения», «неразрешимого противоречия», каждое из противоположных суждений которого признается одинаково обоснованным, является рассмотрение Любви не только из опыта отдельной человеческой жизни, но и взгляд на Любовь из пространства беспредельного Бытия.

Беспредельность сквозь призму Любви раскрывается как Всеобщая связанность, а Любовь в «горизонтах» Беспредельности – как Всеобщее единство Мира. При этом всеобщее единство и всеобщая связанность явлений, конечно, не есть простая сумма и даже не синкретизм, под которым обычно понимают нерасчлененное единство, свойственное первоначальным, неразвитым состояниям целого.

Единство в беспредельном пространстве Любви – это новый вид, новый тип, новая грань Единства, которая может быть понята как «взаимоотражение», как «Всеобщая отражаемость» [25]; это особые отношения слитности, но не растворенности, соединенности, но не потерянности себя в другом.

«Любить, – говорил Платон, – значит желать возродиться в совершенстве».

Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший сер,
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью в мире мер?!

М. Цветаева

На протяжении всей истории человечества в сердце каждого из нас живут, затаясь или расцветая, Вера, Надежда, Любовь. Обладая необычайно притягательной силой, став родовыми качествами человечества, чутко, бережно, с незаметным постоянством ведут они свое великое дело осмысления жизни, восстановления, реабилитации души в условиях «истерзанного мира». Будучи уникальным способом преодоления себя и мира, они открывают перед земным обыденным сознанием врата в Беспредельное, объединяя в деятельности переживания конечное и бесконечное, индивидуальное и универсальное, рациональное и интуитивное, иррациональное. Мера одаренности, степень овладения этими духовно-психическими началами в конечном счете и определяют успешность научного поиска, глубину художественных откровений, осуществление мудрого народного напутствия: пройти «жизнь по сердцу».

Так в «лаборатории духа» человека просто и величественно Культура правит жизнь.

Литература

1.Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). М., 1984.
2.Философский энциклопедический словарь / Под ред. Губский Е.Ф., Кораблева Г.В., Лутченко В.А. М.: Инфра, 1999.
3.См. о вере как феномене знания, о соотношении научного знания и «мифологической истинности» в работе А.Ф. Лосева «Диалектика мифа» // Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М., 1990, а также в кн. Пивоваров Д.В. Вера и знание в религии и науке. Екатеринбург, 1994.
4.Святитель Игнатий (Брянчанинов). Беседа Старца с учеником о молитве Иисусовой. М., 1999; Гегель. Философия духа. Энциклопедия философских наук. Т. 3. М., 1977; Лосский Н.О. Обоснование интуитивизма // Лосский Н.О. Избранное. М., 1991; Франк С.Л. Непостижимое // Франк С.Л. Соч. М., 1990; Ясперс К. Философская вера // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.,1991.
5.Учение Живой Этики. Иерархия. М.: МЦР, 1995.
6.Борунков Ю.Ф. Структура религиозного сознания. М., 1976.
7.Учение Живой Этики. Братство. М.: МЦР, 1996.
8.Учение Живой Этики. Беспредельность. М.: МЦР, 1995.
9.Рерих Е.И. У порога Нового Мира. М.: МЦР, 2000.
10. Письма с Гор. Переписка Елены и Николая Рерих с Рихардом Рудзитисом. Т. 1. Минск, 2000.
11. Рерих Е.И. Письма. Т. 1. М.: МЦР, 1999.
12. Пивоваров Д.В. Вера и знание в религии и науке. Екатеринбург, 1994.
13. Шапошникова Л.В. Мудрость веков. М.: МЦР, 1996.
14. Ильин И.А. Собр. соч. Т. 3. М., 1994.
15. Рерих Н.К. О вечном. М., 1991.
16. Рерих Е.И. Письма. Т. 1. Новосибирск, 1992.
17. Учение Живой Этики. Знаки Агни Йоги. М.: МЦР, 1994.
18. Учение Живой Этики. Община. М.: МЦР, 1994.
19. Учение Живой Этики. Аум. М.: МЦР, 1996.
20. Учение Живой Этики. Мир Огненный. Ч. 1. М.: МЦР, 1995.
21. Блаватская Е.П. Теософский словарь. М., 1994; Садгуру Шивайя Субрамуньясвами. Современный катехизис индуизма. Киев, 1947.
22. Князева Е.Н. Синергетический вызов культуре // Синергетическая парадигма. М., 2000.
23. Учение Живой Этики. Надземное. М.: МЦР, 1996.
24. Кротов В.Г. Словарь парадоксальных определений. М., 1995.
25. Булгаков С. Икона и иконопочитание. М., 1993.