Электронная библиотека Международного Центра Рерихов

Дорогие друзья!
В эти дни мы переживаем исторические события. Даты, которые мы отмечаем, имеют большое значение для развития нашего сознания в русле рериховских идеалов. Среди этих дат я бы особенно выделил десятилетие Международного Центра Рерихов.
Так уж получилось, что для меня лично тоже состоялось десятилетие. Именно десять лет тому назад Живая Этика начала входить в меня или же, наоборот, я начал входить в это великое Учение. И вот уже четыре года я наблюдаю этот двор, где мы сегодня собирались, здание Музея, глядя на которое я поначалу все удивлялся: неужели из этого пепла что-то можно создать? Сейчас же мы с вами находимся в великолепном Музее, залы которого нас восхищают, удивляют и радуют. И в наши дни такие храмы искусства, такие картины уже определяют образ мышления людей очень и очень многих. Изменяется у многих ученых мировоззрение, так же как у многих философов – точка отсчета, а у многих педагогов – свои опоры; то есть осознание рериховского наследия развивается, раскрывает свою силу, свои преимущества и, хотя не без трудностей, входит в нашу действительность. Вот с этим я каждого из вас поздравляю!
Дорогие мои коллеги! Если бы мое выступление пришлось, скажем, на 1985–1987 годы, то мне было бы очень легко описать некоторые картины гуманного подхода к детям. Я тогда сказал бы вам, что детей надо любить, уважать. И не испытывал бы при этом никаких затруднений, ибо для меня тогда все было ясно в педагогике. Но чем больше я проникаю в Учение, чем больше читаю, перечитываю, пытаясь уловить его суть, тем, скажу откровенно, все чаще нахожу себя растерянным, потому что рушатся мои прежние представления о ребенке, само видение педагогики, системы образовательных процессов. И то, что я наблюдаю в школах, мне представляется совершенно недостойным великого Учения.
Что же происходит со мной сейчас? Представьте себе что, образно говоря, надо мною сконцентрировался какой-то мощнейший мыслеобраз, или мыслеформа. Это для меня что-то светлое, но тут же и туманное, до конца не осознанное. Я чувствую, что в этой мыслеформе есть великие идеи, и стараюсь ухватить, осмыслить хотя бы некоторые положения. И когда мне удается осмыслить кое-какие из них, то мне становится все труднее и труднее в педагогике. Вот я открылся перед вами, а сейчас попытаюсь поделиться своими размышлениями. И насколько я ошибаюсь или прав, – это я доверяю вашему суждению.
Недавно я прочитал одну уникальную книгу. Ее автор – Климент Александрийский. Он, как и многие первые отцы христианства, излагал мысли и идеи, очень близкие Живой Этике. И как, по-вашему, называется его уникальная книга? Она называется «Педагог». Я впервые из этой книги узнал, что в Новом Завете два раза упоминается слово «педагог» – «детоводительство». Исходя их этих понятий, исходя из того, что в Новом Завете уже есть педагогика, Климент Александрийский попытался изложить свое видение образовательного процесса. И первым педагогом он считает никого иного, а самого Иисуса Христа, – Он есть педагог. А первый учебник по педагогике для Климента Александрийского есть именно Новый Завет. И, рассматривая Иисуса как высшего Педагога, Наставника, Учителя человечества, он тут же дает такие уникальные определения понятиям «педагог», «учитель», «педагогика», что современному ученому ничего не остается, кроме как взять ручку и списывать, цитировать все это.
Однако мы пошли по совершенно другому пути. Мы выхолащиваем эти великие понятия – педагог, педагогика, учитель – и вкладываем в них такую скудость, такую ограниченную материалистическую мысль, что сами потом оказываемся в заколдованном кругу. И получается, что на основе такого мышления возникает у нас очень сложная авторитарная школа. Детям очень трудно в нынешних школах. И не потому, что мы не могли им устроить хорошую жизнь, а потому, что наш ограниченный материализм мешает нам видеть более высшую субстанцию в каждом ребенке.
А теперь я хотел бы поделиться с Вами некоторыми выводами, которые я сделал для педагогики, читая Живую Этику.
Первое – как нам рассматривать человека. Ведь ребенок есть человек. Мы называем его ребенком, ибо он маленький, но в нем же уже засеяны семена его будущей личности, его судьбы. Живая Этика рассматривает человека как жителя двух миров – видимого и невидимого, она рассматривает его как духовное существо. Человек – это подобие Бога. Он наделен величайшим правом выбора. И в нем изначально заложено чувство религиозности, чувство духовности. И если это так, то это уже и есть точка отсчета для педагогического мышления. Но какой тогда нам нужен подход к ребенку? Каким должен быть процесс, который мы называем образовательным? Если сам Христос являлся первым педагогом, то тогда я и любой другой учитель – второй педагог после Христа. Каким я должен быть перед детьми? Наша наука на эти вопросы пока не дает ответа. Не дает, потому что именно педагогика сегодня называется наукой. А если осмыслить Живую Этику, то получается, что педагогика не есть наука. Это более высокая форма, ибо она сама, педагогика, есть творец жизни. Педагогическим процессом творится жизнь. И сама педагогика одновременно и есть жизнь, но также и сознание, которое творит жизнь... Это высшая форма. Она – матерь всех наук. Именно так рассматривает педагогику Климент Александрийский. И так же рассматривается она в Живой Этике. И я ни разу не нашел там словосочетаний «педагогическая наука», «наука педагогика». Хотя там говорится о разных науках, но педагогика стоит как бы в стороне.
Другой вывод, которым я хотел бы поделиться с вами, заключается в том, что, на мой взгляд, педагогика после религиозного, первичного сознания есть следующее явление человеческого сознания. Это также высшая культура человеческого сознания. И когда мне кто-то говорит: я не учитель, я не педагог, я в другой сфере работаю, – это мне непонятно, ибо никто из нас просто не может не быть педагогом. Это врожденное чувство в нашей душе. Наша душа несет обязанность быть отцом, быть матерью. И раз это так, то мы изначально несем в себе и вселенскую педагогическую мудрость. То есть каждый из нас, кто сидит сейчас в этом зале, каждый, кто уже живет и каждый, кто еще родится, – каждый является педагогом. В разной степени, разного порядка, разных призваний, но каждый из нас есть только педагог. В этом смысле педагогика есть высшая форма общечеловеческой культуры, мышления, высшая форма человеческого сознания.
И отсюда и третий вывод: что такое есть науки. Науки, в том числе любая наука, есть просто путь и способ для реализации наших педагогических намерений. Я, конечно же, не хочу обидеть представителей физики, математики, химии, биологии, философии и так далее... Может быть, скажет кто-то: «Что это такое – педагогика? Она питается нашими энергиями, нашими выводами». Нет, это не так. Ибо любой представитель любой науки есть прежде всего детище педагогики, а уже потом творец своей науки.
Грош цена любой науке, если она не будет созидать человека в человеке. Зачем нам математика? Для того, чтобы стать лучше. Зачем нам химия, физика? Чтобы стать лучше. То есть любая наука, повторяю, это путь к созиданию человека. Не нужно человеком жертвовать ради науки, ибо сама наука есть жертва для восхождения души, развития духовности людей. И тут опять возникает проблема. Как же тогда действовать нам – учителям, воспитателям, мыслителям – в этой сфере? Каким должен быть наш образовательный процесс? Как нам нести эти науки? Может быть, по-прежнему так же, как это сейчас делается, жертвовать судьбой детей в угоду каким-то отметкам и все наши отношения с ними строить только на том, что кто-то из них сегодня не знает того, другого и т.д.? А может быть, совершенно по-другому надо поставить дело? Ибо, повторяю, не наука есть фетиш, а человек, душа человека, ради которой он и рождается на этой земле, есть, образно говоря, фетиш. Ибо мы пришли в этот мир вовсе не для того, чтобы только освоить науки, а для того, чтобы с помощью наук сделаться более утонченными, чтобы совершенствовать наш духовный мир. А если мы и открываем что-то новое в науке, то это опять только лишь для того, чтобы стать лучше.
Вот такие выводы я сделал, читая Живую Этику.
Теперь хотел бы сказать немного по поводу источников педагогики: на чем они основываются? Сейчас традиционная наука ищет свои источники именно в практике. А если практика плохая? А если практика несуразная? А если она противоречит природе ребенка, губит его, вредит ему? Но ведь мы обобщаем этот губительный процесс, придаем ему формулировку закономерности, а затем навязываем учителям, чтобы они по такому искаженному восприятию реальности действовали. Вот отсюда и возникает, повторяю, такая сложная школа. Иногда даже думаю: нужно ли отдавать наших детей в такие школы? Но, к сожалению, другого выхода нет. Однако мы должны знать, что и школа не всегда и далеко не каждый учитель становятся для ребенка лестницей для восхождения.
И опять-таки исходя из Живой Этики, я вижу следующие источники педагогики. Прежде всего мудрость – это первейший источник для педагогического мышления, педагогического сознания. Это мудрость общечеловеческая, мудрость религиозная, мудрость высочайших мыслителей, мудрость самой Живой Этики. И если учитель набирает эту мудрость, то его практика без так называемой педагогической науки становится красивой, изящной, доброй, чуткой, созидательной... Но, конечно, кто-то может прочитать все книги, начиная от Платона и Конфуция до Коменского, Сухомлинского, и хотя там много доброты, ничего не сможет понять, ибо сердце имеет ожесточенное.
И поэтому второй источник – это сердце. Не зря посвящена одна великая книга именно пониманию сердца. Сердце есть не только физический орган, это прежде всего духовный орган; орган, который связывает нас с высшими мирами. И, может быть, через этот орган мы и должны читать вот эту мыслеформу, которая над нами стоит, – через сердце.
Также источником являются убеждения учителя, вера учителя, вера каждого из нас. Во что мы верим – такая и рождается в нас самих педагогика. К чему мы стремимся – таким и бывает у нас воспитание в семье, воспитание в школе. То есть наша вера и определяет те конкретные формы и способы, с которыми мы идем к детям. Все это я говорю потому, что педагогика – высшая форма и источниками ее являются высшие ценности, а не никоим образом наша несуразная практика, из которой не рождаются такие же высшие ценности.
Все эти мысли, все эти подходы для меня подтверждаются и основными понятиями педагогики. В этих понятиях заключена высочайшая мудрость. Мне приходилось не раз с этой трибуны говорить об этом, поэтому я не буду вдаваться сейчас в полный анализ всех понятий, а только перечислю их.
Школа – это есть лестница для восхождения души, духовности человека, а не «учебно-воспитательное заведение». Эта лестница находится в самом учителе, он и есть школа. Так же, как человек есть храм Христа, так же учитель есть школа. Если я, учитель, не войду в здание, которое называется школой, там школы-то не будет. Это я, учитель, есть носитель лестницы и школы. Само понятие учитель означает носитель света. Отсюда ученик – это душа, ищущая свет. А воспитание? Лучшую трактовку этого понятия мы нигде, кроме Живой Этики, не найдем, – это есть питание души ребенка всем лучшим. И когда для себя – для себя, повторяю, я открыл понятие «урок», тогда для меня многое стало, с одной стороны, совершенно понятным, а с другой – я совсем уж запутался во всей педагогике. Урок – это судьба моя, которая проходит через свет, а носителем света является учитель. Также мы не освоили еще одно великое понятие. Мы его очень часто употребляем, но так далеко отбросили от истинного понятия школы, что оно утратило всякую ценность. Это понятие просвещения, или просветления. Какой учитель скажет, выходя из класса после урока: я сегодня просветлял своих детей, просвещал их, образовывал? Да нет же. – Я сегодня вызывал, ставил отметки, давал контрольную, показал им, как они должны себя вести, кого-то наказал, кого-то поощрял и т.д. Но то, что учитель просвещает, просветляет душу ребенка, – это пропало. И отсюда мы получаем педагогику, с одной стороны, авторитарную, а с другой – высокогуманную. Но если авторитарная педагогика нам уже известна, там уже рафинировано все – и принципы, и способы, и методы, и т.д., – то в новой педагогике нам многое неизвестно. По какому пути нам сейчас идти? По этому пути, который еще не протоптан, или же оставаться там, где все легко? Эти вопросы стоят сейчас перед многими, и хочу сказать, что есть уже интересные ответы.
Я сегодня был на конкурсе «Учитель года России». Уже который год я член жюри этого конкурса, где я вижу учителей, которые прямо на сцене дают импровизированные уроки. И я радуюсь тому, что эти молодые учителя, – а они в большинстве молодые, – часто интуитивно, а то и сознательно уже начинают выстраивать свои предметы и свои способы обучения, ориентируясь на иное, духовное, учение. То есть не на то, что до сих пор было. Например, на уроке физики многие явления объясняются именно тем, что есть высший план и есть план низший, и об этом говорит учитель физики со своими учениками. А учитель математики, стоя у доски, доказывает детям математически, что есть Бог, что реальность Бога существует. И математически доказывает это красиво и изящно. Учитель граждановедения объясняет, что действительно человек несет ответственность не только перед обществом, но прежде всего перед тем Высшим, от которого он сюда пришел и благодаря которому существует и т.д. Вот такой образ мышления постепенно входит в сознание нашего учительства. Это дает надежду на то, что учителя действительно готовы освоить иной тип мышления – гуманный тип мышления, который находит свои истоки только в Живой Этике.
И в связи с этим я хочу показать вам книгу, которая вышла совсем недавно. Это «Живая Этика» в нашей Антологии гуманной педагогики. Конечно, я ничем вас удивить не могу, ибо книги о Живой Этике сейчас выходят часто. Я могу только одно сказать: во-первых, здесь блестящее, удивительно тонкое предисловие Людмилы Васильевны Шапошниковой, а во-вторых, есть постановление Министерства образования, разосланное во все инстанции – вузы, училища, управления образования, – в котором сказано, что «Антология гуманной педагогики» – все ее тома, в том числе «Живая Этика», – рекомендована как учебное пособие для студентов педагогических вузов и училищ. И таким образом эта книга или, точнее, Учение Живой Этики становится официальным достоянием студенчества. Вот почему я сейчас горжусь этим изданием и хочу вас поздравить с его выходом.
Есть еще одно удивительное явление, мои дорогие коллеги, которое меня все больше и больше убеждает в том, что действительно есть помощь свыше. Мы все находимся в сложнейшем финансовом кризисе, в том числе и наш издательский дом, который не ищет никакой коммерции в своих делах, а строит их так, лишь бы книга помогала книге. И когда произошел обвал рубля, мы долго искали деньги, но у нас уже не было даже надежды на то, что они вообще появятся и что книга «Живая Этика» будет издана. А ведь вместе с этой книгой вышли потом еще и «Будда», и «Вентцель» – этот удивительный педагог, космический педагог, которого не знаем и который тоже мыслит, как Чижевский, в рамках Живой Этики; вышел совершенно новый «Макаренко», Макаренко духовного склада, – он таким и был, но мы его не знали; и еще была издана «Монтессори». Но на все это сначала не было денег, и не было надежды. И вдруг нас везут в Министерство информации и говорят: «У вас сложности? Вот вам 120 000 рублей». А тут и Людмила Васильевна: «Трудности? Мы вам дадим 85 000 рублей». И тут же моментально была решена проблема. Судите сейчас сами. Конечно, мы искали источники, но нашли их там, где этого вовсе не ожидали.
И в заключение хочу сказать, что в ближайшее время в этой же серии Антологии мы планируем выпустить сборники «Николай Рерих», «Елена Ивановна Рерих» – ее письма о воспитании, а также книгу «Блаватская».