Электронная библиотека Международного Центра Рерихов

Идеи монизма мира К.Э.Циолковский (1857–1935) развил в комплексе трудов, написанных в период с 1918 по 1935 год [1–18]. Монистическая система ученого, неоднократно называвшаяся им самим монистическим материализмом, стала одной из крупнейших в истории философии попыток синтезировать религиозно-этические, естественнонаучные и философские основания. Она выражала единство духовных и материальных ценностей; претендовала на единую (снимающую как частные собственно научную, философскую и религиозную) методологию исследования действительности. «Философией я называю объединение точных наук» [19, с. 112]. Однако к точным наукам ученый относил не только математику, механику, физику, химию, биологию, но и этику и психологию. Свой вариант монизма он объявил научной философией, то есть знанием, подлежащим научному доказательству, верификации, апробации на практике, практическому воплощению в жизнь, считая его логически выводимым из знания общих законов развития мира, универсальным, применимым ко всем уровням развития материи и сознательной жизни Вселенной. Константина Эдуардовича чрезвычайно интересовали перспективы применения методов точных наук в гуманитарных областях.
Научный подход ученого проявился в решении не только научно-технических, но и антропологических, этических, социальных, психологических задач. Одну из самых ярких черт его космической философии действительно можно назвать науко-центризмом. Это признание некоего универсального для всех сфер человеческой деятельности основания, определяющего ценности, идеалы, цели и задачи деятельности; это стремление к обоснованию стратегии развития человечества на рациональной, логичной, эмпирически проверяемой основе. «Современная наука – наиболее почтенный и даже единственный источник философии. Наука, наблюдение, опыт и математика были основой моей философии», – писал ученый в одной из автобиографий [20, с. 135]. Рационалистическим подходом проникнуты идеи ученого в области гносеологии, онтологии, антропологии, психологии человека, социологии, лингвистики, науки и техники, этики.
Отрицательные высказывания в адрес философии были направлены исключительно против того, что он считал абстрактными спекуляциями, схоластическими построениями, не имеющими отношения к человеческой практике, либо объявляющие мир непознаваемым, а человека – слабым пессимистом. Справедливо отмечалось, что монизм в понимании Циолковского противопоставлен не только религиозному дуализму духа и тела, но и пессимистическому материализму – наивному механистическому материализму XVIII – начала XIX века, не сумевшему ответить на извечный вопрос человека о смысле жизни, о наличии перспектив развития человека, о бессмертии [21, с. 509; 22, с. 10]. Став сторонником вульгарного материализма (Бюхнер, Фохт, Молешотт) в молодости, он со временем увидел узость и ограниченность этого наивного учения, не сумевшего предложить методологию исследования сложных материальных процессов, в частности, психики человека. «Вообще материализм остановился на половине дороги в беспомощном и жалком состоянии, так как не дошел до отрадных выводов о вечной и безначальной жизни всего сущего, всякой частицы живой или мертвой материи. Он этим оттолкнул от себя всех жаждущих вечности и заставил их искать ее у философов других направлений, где сиял отрадный, хотя и туманный свет нескончаемой жизни» [23, с. 43].
Отрицательными сторонами религий он считал: удвоение сущностей; противопоставление дольнего и горнего миров; учение о загробной жизни в различных вариантах; отсутствие общей религиозной картины мира у человечества; противоречия в учениях множества религий [24]. Как монист и космист он видел методологическую ограниченность, непоследовательность, отсутствие перспективы становления всепланетного сознания и дальнейшего космического развития человечества, то есть вхождения в мировое сообщество космического разума именно в раздробленности, несогласованности религиозных ценностей – в пестрой мозаике верований, церквей, противоречий и взаимного отрицания.
Наука второй половины XIX – начала XX века задавала новые посылки для философской интерпретации человека, его бессмертной души, природы, связей в системе «природа – человек». Ученый, вступающий в жизнь, имел возможность сделать выбор между христианским антропоцентризмом, агностицизмом, естественнонаучным материализмом, атеизмом, панпсихизмом. Противоречия, вскрывшиеся между религиозно-философскими и естественнонаучными представлениями, могли побудить мыслящего человека занять и позицию агностицизма.
Христианский антропоцентризм с его постулатом человека, созданного по образу и подобию Божьему, обладающего бессмертной душой, ради которого был создан окружающий материальный мир, по существу провозглашавший дуализм человека и природы, неизбежно терял свои позиции в области гносеологии и онтологии. Историческое, генетическое, функциональное единство человека и живой природы подрывало представления не столько о самом феномене души бессмертной, сколько о ее наличии исключительно у человека. Более логичным было бы признать либо отвергнуть полностью догмат о бессмертии души, что и было сделано в различных вариантах естественнонаучным монизмом и панпсихизмом, в частности Э.Геккелем, труды которого произвели на Циолковского значительное впечатление.
Книга Геккеля «Мировые загадки» [25], имеющаяся в библиотеке Циолковского, носит подзаголовок: «Общедоступные очерки монистической философии». Монизм Геккеля – материалистический, пантеистический, практически является синонимом атеизма, что подтверждает и сам автор. Дух и материя, то есть энергия и вещество, суть нераздельные стороны единой мировой субстанции. Энергию, пронизывающую материю, являющуюся внутренним источником ее движения, основу существования всех ее свойств, а также саморазвития, можно назвать и богом – существо дела от этого не изменится. Тем не менее автор усматривал связанность науки и религии. Одна из его работ так и называлась – «Монизм как связь между религией и наукой» [26, с. 217]. Геккель провозгласил «монизм как мост между наукой и религией», но не наполнил этот лозунг никаким реальным содержанием. По нашему предположению, Циолковский использовал эту идею синтеза, намек на это содержится в одном из его писем: «Очень печально, что немногие способны проникнуться моим монизмом. Но родился или, вернее, воскрес он недавно, и потому будем ждать лучшего в будущем. Начало всего невелико и слабо, как и всякого зародыша» [27]. Циолковский шагнул неизмеримо дальше немецкого зоолога, предложив философскую систему, действительно перекинувшую мост между наукой и религией.
Материалистический панпсихизм, развитый Циолковским, отрицающий бессмертие души, но признающий за всей материей – подобно Э.Геккелю [28] и Н.Морозову [29] – единое свойство психической чувствительности, «разлитое» в природе, также принадлежал к тем философским направлениям, которые стремились изгнать дуализм из науки и мировоззрения как болезнь роста человеческого знания. «Живое и мертвое составлено из одного элемента. Взглянем с противоположной точки зрения. Если человек имеет дух бессмертный, то невозможно того же не признать и за животными, высшими и низшими. Но между животными и растениями также нельзя проложить резкую границу. Основа животных и растений одна и та же: клеточка. (Споры обладают органами движений, биологи колеблются признать низшие подвижные существа животными.) Хлорофилл не может быть признаком растения, так как находится и во множестве животных высокой организации. За растениями нужно признать наличность бессмертного духа» [23, с. 67].
Религиозный дуализм отнимал у материи самоочевидные свойства – жизнь и саморазвитие, приписывая ей косность и пассивность. Наличие двух противоположных по свойствам сфер бытия оказалось излишним, и возник соблазн вместе с дуалистическими представлениями о бессмертной душе и Боге (антропоморфном Боге, стоящем вне материального мира и творящим его) избавиться от самих этих представлений.
Монистическая картина мира, по мнению Циолковского, разворачивается все более полно по мере взросления человечества, обретения и углубления знаний о природе и человеке. Убежденный сторонник линейного прогресса, он полагал, что только на начальных, наивных стадиях становления человечества мир кажется расщепленным на отдельные, не связанные друг с другом фрагменты, и предметный мир, явления и процессы в нем представляют собой невообразимое многообразие. Постепенно взрослеющему человечеству открывается единство природных связей, наличие общего источника гармонии субстанционально однородного мира.
«Мы проповедуем монизм во вселенной – не более. Весь процесс науки состоит в этом стремлении к монизму, к единству, к элементарному началу. Ее успех определяется степенью достижения единства. Монизм в науке обусловлен строением космоса. Разве Дарвин и Ламарк не стремились к монизму в биологии? Разве того же не желают геологи? Физика и химия влечет нас по тому же направлению. Астрономия и астрофизика доказали единство образования небесных тел, сходство земли и неба, однообразие их веществ и лучистой энергии. Даже исторические науки стремятся к монизму.
В биологии объединяются клеточки низших существ, образуя животных с единым управлением (мозг – душа), объединяются люди в общества, стремясь слиться в одно могущественное тело. Скоро должна объединиться так и вся земля. Это объединение на иных планетах должно достигнуть высшего результата» [13, с. 17].
Одной из существенных черт развития материального мира Циолковский считал тождественность переходов от простого к сложному на разных структурных уровнях развития материи. Он обращал внимание на то, что, например, в биологии одним из первых этапов эволюции было слияние отдельных клеток в первые многоклеточные организмы. Согласно космологической гипотезе ученого, бесконечное время тому назад Вселенная состояла из истинных атомов эфира, не сгруппированных в молекулы и более масштабные объекты (звезды). Первые молекулы образовались из двух атомов эфира, последующие из трех и т.д. Первичная однородная субстанция породила все разнообразие наблюдающегося физического мира [23, с. 54]. Известные во времена Циолковского 90 «простых тел» (химических элементов) он считал составленными из трех начал – электронов, протонов и эфира, а наличие разнообразия химических элементов считал взаимным переходом одних элементарных тел в другие [23, с. 67]. «Мы думаем, что в конце концов все сведется к одному элементу: протон окажется сложным и состоящим из электронов, а электрон – из атомов эфира» [24, с. 20]. В конечном счете все вещество Вселенной состоит из атомов эфира и их комбинаций, полагал Циолковский. Однако наши научные познания – капля в море незнания, и именно поэтому сами термины «атом эфира», «протон», «электрон» в смысле простоты, конечности этих элементарных частиц условны. Простая, однородная, элементарная основа материи – субстанция существует, но далеко еще не обнаружена наукой. «Атом есть целая вселенная, и он так же сложен, как космос. Мысль о том, что атом – точка, давно оставлена наукой» [30, с. 23].
Циолковский провозгласил тождество силы и материи (вещества и энергии); пространства и вещества. Атрибутами материи являются пространство, время, энергия, психическая чувствительность.
Материальное единство мира, согласно концепции ученого, проявляет себя в однородности Вселенной; универсальности законов ее развития; наличии глобального мирового эволюционного процесса, разворачивающегося на всех структурных уровнях развития материи, и единой мировой субстанции – атома; структурном подобии всех элементов космоса на уровне микро-, макро- и мегамира, от атома до галактик (в этом ряду свое место занимает и организм человека). Единство косного и живого вещества реализуется в возникновении живого из неживого; в отсутствии неких резких, непроходимых граней между веществом и существом; в общности физико-химического состава и наличии переходных форм между живым и неживым (кристаллы, по мнению некоторых ученых и Циолковского), между растительным и животным царством; в наличии обмена веществ, в результате которого нет отдельно взятого, изолированного, самостоятельно функционирующего живого. Циолковский, вслед за Тимирязевым [31, с. 228], обратил пристальное внимание на наличие неограниченного в пространственном отношении энергетического обмена между живыми и косными структурами материального мира, на практически неограниченный в масштабах планеты и космического пространства метаболизм живых обитателей планеты Земля, в частности человека.
Циолковский ввел представление о наличии информационного обмена между живыми и косными структурами во Вселенной, в частности, между организмом человека и отдельными атомами, постоянно входящими в его состав в процессе метаболизма. Одной из специфических черт космической философии явилось утверждение универсальности информационного обмена между косной материей и высокоразвитыми живыми сознательными формами. Этот процесс, обеспечивающий на физико-химическом уровне периодичность пребывания всех частиц косного вещества в составе живых форм, на информационном уровне обеспечивает наличие субъективного чувства жизни, периодически возникающего также у всех атомов Вселенной. Атомы, попадая в мозг человека, «пропитываются» его сознанием [13, с. 82–84]. Таким образом, по мысли Циолковского, наличествует специфическая форма единства всего материального мира.
Монистический взгляд на человека отразил и естественно научные, и философские взгляды Циолковского. Человек как биологический вид, в полном согласии с естествознанием конца XIX века, демонстрирует единство с природой – генетическое, морфологическое, физиологическое. В силу однородности Вселенной и универсальности всех ее процессов человек выступает в качестве типичного представителя множественных очагов космического разума. Он занимает одно из самых низких мест по уровню биологического, нравственного, научно-технического, социального развития в космосе. Согласно логике ученого, его представлению о линейном характере всемирного прогресса, Вселенная, существуя бесконечное время, породила высокоразвитые (старые) космические цивилизации. Чем меньше астрономический возраст планет, тем ниже уровень развития на них цивилизации. Так как Земля сравнительно молода, социальный возраст человечества есть младенческий, его несовершенство логически, исторически обусловлено. Подобно тому как ни один атом Вселенной не может избежать участия в богатой органической жизни, так же и все очаги сознательной жизни множества планет не могут избежать пути прогресса, независимо от того, стали они на него сознательно и добровольно или нет. Единство всех цивилизаций космоса проявляется, в частности, и в том, что на определенной стадии развития для каждой из них наступает так называемый «суд космоса» – отбор для дальнейшего развития или уничтожения в соответствии с принятым решением более развитых цивилизаций Вселенной [32].
Циолковский многократно заявлял, что уничтожению, точнее, гигантской космической «переплавке», подлежат страдающие, несовершенные, нравственно убогие малосознательные цивилизации и агрессивные, низкого развития биологические сообщества. При этом уничтожается не жизнь как таковая (ее невозможно уничтожить), но страдание несовершенного. Следовательно, ни одна цивилизация Вселенной не имеет возможности не эволюционировать, прекратить свое развитие или подвергнуться регрессу. Основным критерием на этом пути является критерий нравственности, идеал бесконечного счастья и вселенского блага. Таким образом, путь космической эволюции для всех разумных существ космоса един; он задан монистической системой Циолковского так же жестко, как тенденция биологического совершенствования всего живого – законами дарвинизма.
Социализация космоса является необходимым проявлением универсального эволюционного процесса Вселенной. Косная материя с развертыванием эволюции материального мира сохраняется в минимальном количестве лишь в качестве необходимой материальной базы для «обслуживания» счастливой разумной жизни. Локальные процессы развития человеческих обществ на различных планетах не являются однозначно прогрессивными, поэтому часть из них прекращает свое существование в результате «суда Космоса». И тем в большей степени достигают роста, развития, распространения во Вселенной прогрессирующие планетные цивилизации, с неизбежностью обретающие космические масштабы. Закономерным и необходимым является расширение прогрессирующего вселенского разума, объединение, расширение объединений до масштабов, сопоставимых с масштабами галактик, эфирного острова, системы эфирных островов. Все перспективные планетные цивилизации проходят путь саморазвития, в дальнейшем неизбежно вливаясь в ряды более крупных существующих объединений [23; 33; 34; 35; 36; 37].
Монистические тенденции социального строительства проявляются в следующих характеристиках общества. Локальные цивилизации Вселенной рано или поздно сливаются в структурно оформленное целое. Масштабы объединения сообществ не имеют пределов и практически сопоставимы с масштабами галактик и Метагалактики. Образующиеся локальные объединения космических масштабов носят прогрессирующий характер развития: наступает унификация общественного устройства таких цивилизаций, вышедших на планетарный и более высокие уровни развития; наступает этап построения демократически-иерархического общества с выборностью все более высоких управителей космических сообществ, вплоть до президентов эфирных островов (групп галактик).
Вырабатывается единая стратегия действия подобных высокоразвитых сообществ по следующим вопросам: культивирование в пределах доступных (постоянно расширяющихся) масштабов действия разумной жизни, патронаж над перспективным разумом, всемерная помощь в становлении и развитии; уничтожение страдающих, малоразвитых форм жизни на планетах; организация расселения разумных форм жизни вместо ее самозарождения на подобных планетах – путь искусственной эволюции; реализация совместных согласованных действий по преобразованию природного мира Вселенной в интересах развивающегося космического социума; выработка и реализация комплексов мер по всемерному увеличению населения счастливых очагов космической жизни; выработка совместных мер безопасности перед лицом возможных космических катастроф. В целом планируется максимальное развитие централизации при решении все более масштабных задач социального строительства.
Единение во все более широких масштабах возможно лишь со становлением единой системы ценностей цивилизаций, достигших космического масштаба развития: устремленность к счастью, блаженству, практическому бессмертию, достижению баланса между эмоциональной и интеллектуальной сферами развития личности. Общество ставит задачу не только овладения материальными ресурсами Вселенной, но и уничтожения порочных качеств человеческой натуры – агрессии всех видов, невежества, в результате проведения ряда ограничительных социальных мер на добровольных основах (искусственный подбор родителей; погашение неперспективных родов с помощью ограничения права на продолжение рода; ограничение права на брак; ученый рассматривал возможность права первой ночи для перспективных в плане деторождения мужчин). Социальные меры по улучшению своей собственной природы разрабатываются на базе психологии, педагогики, общественного воспитания, освоения базовых принципов космической философии. Лишенный деструктивных качеств, Человек Космический становится истинным гражданином Вселенной.
Однако материалистический монизм, проявляясь во всем своем блеске в структурах природы и общества, не является в картине мира Циолковского своим собственным основанием. Материальный мир, согласно универсальному закону детерминации, есть порождение некоего высшего начала, названного ученым Причиной космоса [7], или Волей Вселенной [11]. Причина трансцендентна; она нематериальна и настолько же выше своего порождения, игрушки – космоса, насколько человек выше и сложнее своих игрушек – механизмов. «Действительно, материя не творит материю» [38, с. 29]. «Платон же признает мысль и идею, существующую самостоятельно, независимо от материи. Это можно оправдать отсутствием в то далекое и темное время физиологических познаний. Но существование мысли, независимой от мира, вне его, как ПЕРВОПРИЧИНЫ вселенной и я признаю» [23, с. 41].
Именно Причина космоса задала материи те принципы развития, тот набор свойств, о которых говорилось выше. Однако невозможно сделать вывод, что материальная Вселенная самодостаточна и организует количественный рост и эволюцию своих обитателей, их счастье, блаженство, бессмертие на основе принципов самоорганизации. Невозможно делать деистические выводы о том, что высшее первоначало, совершив некий акт творения, более не проявляет себя в жизни этого творения. Причина космоса у Циолковского не устраняется от функционирования мира, сотворив его. Да и единовременный акт творения не утверждается ученым. Это не система деизма, в которой Бог и природа иные по отношению друг к другу. Есть патронаж Причины (Первопричины, Воли), которая не допускает во Вселенной неразумного, негативного, дисгармоничного развития, регрессивных процессов в масштабах, значимых для этого материального мира и неугодных Причине. Именно соотношение Причины и материального мира придает космической философии ту своеобразную системность, которая может быть востребована сегодня в качестве примера поисков интеграции философии, науки и религии.
Причина космоса трансцендентна, нематериальна, непознаваема во всей своей полноте, хотя поступательное движение к ней космических цивилизаций является одной из закономерностей, заданных ею самой. Причина есть чистая мысль, чистое сознание. Она являет собой активное творческое начало в самом чистом виде. Свойства и качества Причины определяются в категориях этики: Причина есть благо, добро, совершенство. Она благосклонна к материальному миру, как мать к своим детям. «Она сильна, совершенна и добра, что видно из ее создания – космоса, который отразил в себе эти свойства Бога» [39, л. 25].
Соотношение Причины и материального космоса в философии Циолковского достаточно специфично, его затруднительно интерпретировать в рамках известных философских систем (идеалистический или материалистический монизм, деизм, реализм). «Мы думаем, что она (Вселенная. – В.А.) искажается мозгом (идеализм), но имеет и свой собственный облик, свои законы (реализм). Вот почему мы думаем, что ни реалисты, ни идеалисты не правы. Истина на середине», – писал сам Циолковский [23, с. 39].
Соотношение Причины и материального мира в самом общем виде можно определить следующим образом: законы и закономерности развития материального мира, исследуемые наукой, все без исключения, в конечном счете заданы Причиной; однако ее власть над материальным миром абсолютна и сама не поддается никакой детерминации – Причина способна вмешиваться в ход материальных событий любого масштаба (это вмешательство, проявление ее воли возможно наблюдать в форме чудес), а также созидать и разрушать материальные миры, структуры произвольно, нарушая все законы природы, введенные ею самой. «Если бы они появились (млечные пути. – В.А.) 100–200 тысяч лет тому назад, то мы бы их теперь не могли видеть, потому что луч света в это время не успел бы дойти до нас. Они должны явиться миллионы лет тому назад, чтобы мы их видели так, как видим теперь <...> Но разве Творец не мог их создать во всякое время, вместе с их лучами, на всем их невообразимом протяжении!! Разве Ему лучи труднее сотворить, чем материи! Разве лучи не колебание материи!..» [40, с. 9].
Жизнь есть едва ли не атрибут самой материи, она не может не возникать в виде множества очагов во всех благоприятных участках Вселенной, а поскольку она безгранична в пространстве и бесконечна во времени, то и очагов жизни бесконечное множество, и чем старше космические цивилизации, тем (согласно представлениям Циолковского о линейном прогрессе) в большей степени они совершенны во всех отношениях. Однако опыт изучения истории общества, собственные жизненные впечатления показали ученому, что саморазвитие сознательной жизни не гарантирует некоего всеобщего совершенства этой жизни. Он был вынужден прийти к выводу, что начальные этапы становления (младенчество, детство цивилизаций) представляют собой мучительный путь ошибок, медленного продвижения вперед через незнание, невежество, отсутствие достойной человека морали, тягостную борьбу с природой, социальные коллизии. В чем источник всего негативного? В болезни роста, в болезни медленного саморазвития, в одиночестве на пути продвижения вперед слабой, невежественной цивилизации. Начало пути тяжело и мучительно.
Но на вершине системы мира есть высшая сила, созидательные возможности, могущество, разум и воля которой беспредельны. Это и есть главный фактор управления этим миром, задающий законы его развития. Очевидно, что высшие нравственные законы, приписываемые космической философией Причине, и реальная ситуация в известной нам части Вселенной не совпадают, наш мир не является «лучшим из миров» и не получает помощи ниоткуда. Однако для Циолковского эта очевидность малозначима; мало того, она иллюзорна, подобно тому, как в системе буддизма иллюзорен материальный мир. В микроскопической части известной нам вселенной, на одной из бесчисленных планет царит несовершенство и страдание. Однако во всем космосе эти качества, как и страдающие цивилизации, занимают столь малое место, что ими вообще можно пренебречь. Логика проста: цивилизаций младенческого возраста мало, как исключение происходит самозарождение и самостоятельное развитие в одиночестве; агрессивные, несовершенные уничтожаются, чтобы получить высшее воплощение, а имеющие шанс на космическое развитие получают помощь высших цивилизаций. Решающим фактором для «суда Космоса» является достижение цивилизацией всепланетного объединения. Буквально таких высказываний у Циолковского мы не найдем, однако вся логика космической философии, изложенная им в значительном числе трудов и переписке, подтверждает этот вывод. Именно всепланетная цивилизация есть та точка отсчета, с которой начинается бесконечно восходящая космическая судьба; это пропуск в свое собственное будущее, в сообщество совершенных и бесконечно совершенствующихся.
Причина космоса в системе Циолковского задает этический закон космическим цивилизациям, в том числе и земному человечеству. Однако этот закон действует не напрямую, не является непосредственно наблюдаемым; он опосредован рядом факторов, главный из которых – уровень развития каждой космической цивилизации. Не существует непосредственной связи Причины и каждого отдельного человека. Причина задает параметры этической жизни космоса в целом. Минимальная структура, в судьбе которой начинает проявляться нравственный закон Причины, – планетарная организация разумной жизни. Заботой Причины является некий суммарный общественный объект, имеющий определенный космический статус, если можно так выразиться, космическую репутацию. Допланетарный уровень развития любой цивилизации как бы не в полной мере интересует Причину. Изолированная от совершенной жизни космических сообществ молодая цивилизация, идущая самостоятельно путем проб и ошибок, может равным образом стать на путь прогресса или регресса. Во все большей степени нравственный закон Причины начинает проявляться лишь на постпланетарном уровне развития, и чем далее, тем более. Только на космической арене актуализуется действие этического закона во всем его блеске.
В целом этический закон Причины, закон праведной жизни не дан человечеству или любой космической цивилизации напрямую, в виде некоего конечного свода правил или изначального интуитивного знания, универсальной религии, единого благого управляющего начала, непосредственно проявленного для человека. В то же время Константин Эдуардович Циолковский, как и Лев Толстой, считал, что моменты этой универсальной истины излагались пророками, гениями нравственности. К таковым Циолковский относил Иисуса Христа, Будду, Конфуция и русских святых.
Проблема добра и зла, поставленная мировыми религиями, исследовавшаяся русской религиозной философией, разрешена в космической философии Циолковского следующим образом. Все в мире детерминировано Причиной. Воля Вселенной порождает все феномены материального мира, все связи и отношения, законы функционирования и развития. Она порождает и волю каждого отдельного индивида, в том числе допускает существование и злой воли (результат невежества низших уровней сознательной жизни на планетах с самозарождением). Смысл допущения злой воли и позволения жить мучительной жизнью неведения истины – воспитательный. Это космические уроки нравственности для молодой, слабой, малоопытной жизни, имеющей иллюзии раздельности и частных целей существования – одного человека, одной общественной структуры (семья, социальный слой, класс, нация, государство), которая, не видя еще общечеловеческих и единых космических целей и задач своего существования, принимает свой узкий мир за мироздание в целом и не стремится к выходу из этих рамок «самости». Именно в этом смысле узкую, земную точку зрения Циолковский считал синонимом ограниченности, бесперспективности, кратковременности единственной жизни, наполненной борьбой за существование. В действительности то, что кажется человеку неодолимым злом (кратковременная жизнь, тяжелые отношения в обществе, пессимистический психологический настрой и пр.), обречено, на исчезновение или уничтожение, то есть в конечном счете является иллюзией. Так, многие земные закономерности, наблюдаемые в качестве постоянных, неизменных, устойчивых (войны, борьба за власть, исторически сложившаяся государственность), в космическом масштабе представляются временными, спорадическими, исчезающими или в принципе невозможными. Напротив, скоротечность и конечность человеческой жизни как непреложный эмпирически наблюдаемый и научно обоснованный закон становится еще одной иллюзией, так как жизнь вечна – объективная жизнь материального космоса и субъективно – непрерывная жизнь атома.
Причина благá, поскольку в конечном счете порождает только совершенство. Зло есть преходящее качество эпохи становления; избавление от зла есть движение от несовершенства природы, человека, общества к совершенству. Добро в материальном мире не является абсолютным, однако является гарантированным конечным продуктом развития разума. Наличие зла, как эмпирически наблюдаемого на Земле, так и логически предполагаемого на других молодых планетах Вселенной, – явление преходящее, скоротечное и чрезвычайно редкое, спорадическое в масштабах космического пространства и космического времени. В перспективе бессмертия космического социума оно иллюзорно; добро же становится онтологической категорией. Высшее совершенство Причины порождает совершенство материального мира, которое стремится к первому, но никогда не поднимется до его уровня.
Причина обеспечивает разумным обитателям космоса бессмертие, добро, счастье и избавление от зла и страданий, если они когда-либо их испытывали. Зло и страдание столь незначительны в перспективе блаженного бессмертия, что ими можно пренебречь. «Такие очаги жизни, как земля, составляют чрезвычайно редкое исключение, – как младенец, имеющий одну терцию возраста. Потому мучительная жизнь земли редкость, что она получилась самозарождением, а не заселением. <...> Роль земли и подобных немногих планет, хотя и страдальческая, но почетная. Земному усовершенствованному потоку жизни предназначено пополнять убыль регрессирующих пород космоса» [13, с. 25–26].
Космическая философия Циолковского предполагает наличие двух планов бытия – высшего и низшего; непреходящего, характеризующегося совершенством как таковым, совершенством всех видов, и низшего, преходящего, временного, несовершенного, обусловленного незнанием истины, учения о Причине и свойств Причины. Высший, непреходящий аспект бытия олицетворяет истинное существование, неподвластное страданию и действию времени. Это проявленное космическое существование, соответствующее подлинным принципам Причины. Преходящий несовершенный аспект бытия являет собой лишь начальный этап рождения и становления разума во Вселенной, он есть лишь миг страдания и несовершенства. Иллюзорность несовершенного, редкого в космосе бытия разума «допланетного» уровня проявляется в представлениях об оторванности, отделенности, обособленности планеты и ее жизненных закономерностей от космоса; в незнании законов жизни космоса; в незнании единства планеты и космоса; в незнании морального закона космоса (блага Причины по отношению к ее детям); в непроявленности Причины для ограниченного земного разума; в его замкнутости исключительно на земных аспектах жизни. Освоение высшего аспекта бытия есть прежде всего обретение знаний о благе Причины, истинного, а не иллюзорного устройства космоса, его единства с планетами и их разумом. На этом уровне развития благо Причины для обитателей космоса становится проявленным. В конечном счете происходит онтологизация основных характеристик Человека Космического. Бессмертие, счастье, высокий потенциал творческой активности, сотрудничество, содружество, взаимопомощь – все эти свойства и качества человечества, выработанные и искусственно культивированные в течение длительного времени, становятся существенными характеристиками социума.
В целом наукоцентрический подход был нацелен на формирование рационально обоснованной картины мира. Рационально обоснованное социальное действие должно было быть направлено на изживание иррационального на всех уровнях бытия – в существовании природы, в организации социума, в природе человека.
В области антропологии Циолковский провозгласил становление Человека Совершенного (в том числе и в качестве животного космоса) в биологическом, нравственном, социальном плане и наметил естественнонаучные (евгеника, физиология человека), этические (освоение этики космической философии), социальные (развитие совершенного демократически-иерархического общества космического масштаба) и научно-технические пути разрешения этой проблемы. В определенном смысле космическую философию можно считать путем к рациональному, целенаправленному, спланированному строительству Человека Совершенного. Это проблема становления истинной человеческой природы, которая неизбежно проявляется на определенной стадии эволюции человека.
В области психологии ученый применил математические методы к расчету силы человеческих эмоций для обоснования своей теории равенства суммы положительных и отрицательных эмоций, переживаемых человеком за всю его жизнь. Примером математического подхода к описанию человеческих ощущений является аннотация ученого к его ранней работе 1880 года «Графическое изображение ощущений» – все кривые ощущений всех живых существ обладают одним свойством: определенный интеграл ощущения, умноженный на дифференциал времени, равен нулю [41, л. 43].
В области социологии Циолковский рационально обосновал необходимость и возможность перехода к глобальному обществу нового типа на Земле и в космических масштабах; показал его преимущества, принципы организации, особенности функционирования, преимущества и выгоды социалистической организации хозяйства планетарного масштаба и формирования социалистического образа жизни. В этой области философия монизма проявила себя как руководство к практическому действию – она прежде всего направлена на единение, усиление социальных связей, создание единого хозяйственного, транспортного, промышленного организма, солидарность социальных целей и задач, стандартизацию отношений между людьми, выработку социально благоприятных типов поведения.
В области лингвистики он обосновал идею и создал основы общечеловеческого языка (алфавита, азбуки) на принципах универсальности, простоты, доступности, доведя принцип рационализма до некоего совершенства.
В области техники и изобретательства Циолковский обосновал роль научно-технического прогресса в перспективах развития общества.
В области этики он также провозгласил возможность и необходимость научного познания смысла человеческой жизни; предложил логическое обоснование человеческих добродетелей, необходимость самосовершенствования человека. По существу он предложил философское обоснование и практические пути в области развития нравственных добродетелей, имеющих как индивидуальное, так и социальное значение. При этом рациональное начало ведет к счастью, осознанию собственного бессмертия, нескончаемому благу; иррациональное (страсти, аффекты, невежество) – к увеличению страдания, неразумной трате психической энергии, асоциальному поведению. Хаос человеческой суеты должен быть преображен в рационально организованный порядок.
Даже в живой природе стихия эволюции, ее отрицательные стороны (регрессивные тенденции развития отдельных видов животных и растений; закон борьбы за существование, обрекающий огромное количество живой массы на самоуничтожение) должны испытать на себе благотворное влияние созидательной деятельности человека, направленной на уменьшение страданий живого.
Практически во всех областях знания, не говоря специально о трудах в области истории науки и технического изобретательства, ученый применял формализованный научный подход, зачастую используя схемы, диаграммы, таблицы, математические расчеты в работах по психологии, социологии, философии.
Важнейшей специфической чертой рационализма космической философии стало стремление ученого конвертировать основополагающие элементы учений мировых религий, их главные понятия в рационально обоснованные элементы космической философии материалистического духа. В таком трансформированном виде они заняли в ней свое место, практически не имея аналогов в других философских системах. Христианское понятие «Святой Дух», учение о спасении, крещение Иисуса Христа Иоанном Крестителем, учение о втором пришествии трансформировались в космической философии следующим образом. Ангелы – это лучшие устремления души (мозга) человека [42, л. 113]; дьявол, соблазнитель – дурные человеческие инстинкты, страсти [42, л. 113]; чудесные исцеления Христом народа преувеличены людской молвой [42, л. 114]; рождение Христа от Духа Святого надо понимать не буквально, а в переносном смысле, так как апокрифические Евангелия свидетельствуют, что он появился на свет в результате обычного земного союза Марии с римским офицером Пандорою [43, л. 4]; сам Иисус Христос – не богочеловек, но талантливый и умный провидец, врач, проникшийся духом истины [43, л. 4]. Вообще понятие «Святой Дух» Циолковский интерпретирует в качестве истины, истинного знания о мире. Оно же в его представлении есть и научное знание. Мудрецы древности (Будда, Конфуций, Христос, русские святые) проникали в истинное устройство мира и роль человека в нем, не имея специальных научных знаний, так как истина может быть и априорной.
В свою очередь основополагающие буддийские понятия также не остались без внимания ученого и вошли в его систему в новом, материалистическом виде. Колесо сансары трансформировалось во вселенский круговорот материальных воплощений, в котором неизбежно участвуют вся неодушевленная материя и все живые существа. Учение о буддийской нирване превратилось в понятие истинного, активного, жизнерадостного, но чисто материального существования человека будущего в просторах космоса [47]. Буддийское понятие иллюзорности также нашло свое место в преображенном виде, в виде учения о кратковременности пребывания разумных существ в условиях несовершенных планет.
Система ценностей космической философии синтезирует устремления науки, религии, философии на пути поиска истины. «Истина одна. Нам дает ее вселенная и мудрецы, Земля и небо. Если бы она была доступна всем людям, то не было бы такого большого различия во взглядах, обычаях, вере и т.д.» [48, с. 13].
Из области науки на вооружение взят принцип научного познания мира, основа методологии Циолковского – это методология научного познания. Заслуживает доверия то, что выражено в статистических закономерностях, поддается научному исследованию, эмпирически наблюдается, является закономерным, а не случайным. Знание Циолковского логически конструируется. Исключительно на базе научного познания постулирована активная преобразовательная деятельность человека (природы, самого себя, общества) безграничных возможностей и масштабов. На рационализм космической этики обращали внимание корреспонденты ученого. Один из них считал даже, что в разработке этической проблематики можно выделить всего два периода – до Циолковского и после него, – настолько значимым для него оказался именно рационализм этой новой этической системы. «Великая честь научного обоснования этики принадлежит вам. От вас начинается новый этап учения о нравственности – научная этика» [49, с. 29]. Циолковский считал, что на извечный вопрос о том, почему все великие древние нравственные учения, данные человечеству, терпели крах и не воплощались на практике, ответ может быть только один – потому что они не были рационально обоснованы, они были делом веры, а не знания [49, с. 29]. По своей внутренней природе вера чрезвычайно субъективна, и человек склонен верить в то, что ему выгодно. Субъективность веры противопоставляется объективности рационального знания; туманность и расплывчатость веры – сумме логически непротиворечивых доказательств; плюрализму веры, окрашенной в национальные конкретно-религиозные тона, – монизм научного знания.
Космическая философия являет собой образец открытой системы именно как системы научной – она открыта для принципиально новых знаний, чего не заявляет о себе ни одна религиозная система. Таким образом, система Циолковского преодолевает ряд ограничений религиозной философии своего времени (запрет на познание онтологических оснований бытия в лице непознаваемого Бога; ограничение сферы практической деятельности человека, сужение функций науки, имеющей дело с материальным миром, но не имеющей компетенции в мире религиозных доктрин и ценностей).
В то же время процесс научного познания предстает как процесс десакрализации высших религиозных истин, понятий, постулатов, ценностей. Однако смысл десакрализации заключается не в низложении самих истин. Напротив, космическая философия предлагает цели, задачи, методологию движения к этим высшим ценностям, доступную, понятную и убедительную для человека.
Монизм Циолковского заявляет, что мир един и подвластен познанию, хотя в этом мире есть место Богу как творящей Первопричине, в конечном счете детерминирующей все. В частности, познаваемо отношение Бога к миру, его вмешательство в нашу жизнь, его устроительство нашей жизни, его патронаж над разумной жизнью.
Религиозные ценности также нашли яркое и многозначное воплощение в системе космической философии. Это оптимизм бессмертия, в такой же мере недоказуемый и в такой же мере занимающий краеугольное место в системе этой философии, как и в религиозных системах. Это наличие трансцендентного Абсолюта (Причины), созидающего материальный космос и управляющего им. Закономерности отношений Абсолюта и мира достаточно своеобразны, что и было показано в настоящей работе. Причина космоса имеет качества Бога (см. свойства Причины). Наличествует встречное движение человека к Богу, как и в религиозных системах. Циолковским намечены не только сами совершенные (божественные) качества, необходимые человеку, но и пути их достижения. Отрицая многие стороны религиозных учений (как христианского, так и буддийского), Циолковский признает, возможно, важнейшие из них: идеалы равенства и братства людей перед лицом Бога, этические учения – как заповеди Иисуса Христа, так и учение о страданиях и пути избавления от них – Будды.
Наивысшая задача космической философии – дать исчерпывающую, логически непротиворечивую, однако открытую для новых познаний картину универсума.
Для Циолковского современные ему наука и религия равны в своем несовершенстве и ограниченности познания своей конкретной эпохи. Он считал, что наука молода, вера научная неполна, наука несовершенна, а традиционные религиозные учения противоречивы. «Итак, не забудем, что вера научная неполна: она дает только то, что позволяет дать современный уровень знаний. Но каков он будет через тысячи, миллионы лет существования человечества и его мысли! Лишь сотни лет наука прогрессирует, большую же часть времени человечество проспало. Если оно впредь не будет проводить тысячелетия в усыплении, то достигнет того, что превысит все мечты самого пылкого воображения, выражаемые наивной верой народов <…> Но каково все это неведомое – ни наука, ни вера, ни мечты теперь открыть не могут. Пока наша научная вера также поневоле узка и ограничена, как сама наука. Все же научная вера, как она ни слаба, бесконечно выше разнузданности воображения» [50, с. 27].
Вера обыденная с ее условностями и ограничениями (институт церкви, религиозный ритуал и ограничения, накладываемые им на человека, отрицание науки, фанатизм) антинаучна, негуманна, не имеет перспектив роста и неминуемо с прогрессом человечества должна уступить место вере научной, не отрицающей, но, напротив, обосновывающей истинные знания о мире и перспективы развития человека. Именно поэтому Циолковский настойчиво шел по пути синтезирующему, преодолевающему узость, догматизм, непоследовательность, односторонность классического мировоззрения – как религиозного, так и естественнонаучного. Новое, интегральное мировоззрение должно было отвечать на вопросы: каковы атрибуты Бога (Причины космоса) и каков характер взаимосвязи, взаимодействия в системе «Бог – человек».
Недаром один из многочисленных корреспондентов Циолковского писал по поводу работы «Причина космоса»: «В этой книжке вы раскрываете величие вселенной и необъятное творчество ее посредством божественной причины, имеющей величайший разум, не поддающийся никакому исследованию и вряд ли известный высшим людям древних планет мироздания. С таким представлением я вполне согласен. Человек есть продукт планеты, его родившей, планета есть продукт космоса; космос же сам является продуктом величайшего разума вселенной, называемого причиной. Однако посредством материализма, таким образом, мы приходим к божественной субстанции <...> Как в монизме, так и в причине космоса от материального вы дошли до духовного...» [51, с. 32–33].
Наукоцентризм Циолковского в отличие от многих философских систем материалистического толка не несет никаких идеологических и методологических ограничений на принципиально новое, в том числе и духовное знание. Он ничего не отрицает, так как нацелен на поиски еще более глубоких истин. Методологически он интегрирует приемы освоения человеком действительности, присущие точным и естественным наукам, философии, религии, эзотерике (как синтезу религиозного знания). Он охотно применял методологию точных наук (аксиомы, гипотезы, теоретические расчеты), методологию естественных наук (опора на эмпирические данные и эксперимент), методологию философии (построение общетеоретического знания как с опорой на комплекс научных данных, так и априорные предположения), методологию религии (вера в метафизические сущности, в непреходящие ценности, в бессмертие).
Циолковский принял бы любое принципиально новое знание из любой науки и человеческого духа, если бы оно было логически непротиворечиво, научно доказуемо, эмпирически наблюдаемо. Его монизм был направлен не столько против мистического, интуитивного, эмпирически недоказуемого знания (он сам многократно оперировал таковым), сколько против таких методологических подходов, которые удваивали, расщепляли действительность, дробили на отдельные части картину мира (дуализм, агностицизм, плюрализм). Его философская мысль была направлена на поиск единого, целостного, познаваемого. Он не отвергал таинственное, не вписывающееся в рационалистическую картину мира; не отрицал непонятное.
Монистическая система Циолковского, претендующая на объединение научных и духовных (религиозных) ценностей, представляет собой философскую систему, открытую для принципиально новых знаний как в области точных наук, так и трансцендентного духа. Сторонник абсолютизации научных знаний, наукоцентризма, ученый никогда не возводил в абсолют достигнутый в ту или иную эпоху конкретный уровень знания человечества, точно так же, как и современный ему уровень знаний. «Ведь население небес и его свойства нам абсолютно неизвестны. Узко было бы категорически отрицать это и чваниться наукой, которая только что родилась и время существования которой несомненный нуль в сравнении с бесконечностью» [45, л. 54–55].
Если наука далеко неполна и несовершенна, она провидит, но далеко не дает еще человеку освобождения от оков невежества, то представление человека о Причине тем более далеко от полного знания истины, туманно и еще более интуитивно, чем прозрения научных перспектив безграничного будущего. «Мы скажем, что представление о первопричине объединяет вселенную, а ее изучение дает понятие о свойствах первопричины. <…> Учение же о первопричине безгранично и готово преклоняться перед невидимым по мере его открытия. Первопричина предполагает скромность, ограниченность, даже ничтожество человеческого ума. И это не бесполезно для него» [38, с. 33]. Общие выводы, которые делал ученый из своего учения о Причине космоса, таковы: знание законов мира дает человеку уверенность в себе и спокойствие; по отношению же к ней самой мы должны иметь чувство смирения, благодарности и благоговения.
Итак, идеалом для Циолковского было обретение научной веры и одухотворенной высшими этическими ценностями науки, их слияние в учении космической философии. Характеристики монистической системы Циолковского – интегрализм, антидогматичность, слияние научного, религиозного и философского подходов к освоению действительности.

1. Циолковский К.Э. Первопричина. М., 1999.
2. Циолковский К.Э. Благосклонность Первопричины к космосу // Самообразование. 1999. № 3.
3. Циолковский К.Э. Свойства Первопричины // Самообразование. 1999. № 3.
4. Циолковский К.Э. О душе, о духе и о причине. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 429.
5. Циолковский К.Э. Мои идеи монизма в [19]24 г. / Суд космоса. М., 1993.
6. Циолковский К.Э. Монизм Вселенной. Калуга, 1925.
7. Циолковский К.Э. Причина космоса. Калуга, 1925.
8. Циолковский К.Э. Споры о монизме / Гений среди людей. М., 2002.
9. Циолковский К.Э. Новая этика (Из монизма) / Суд космоса. М., 1993.
10. Циолковский К.Э. Теоремы жизни (Как дополнение и пояснение к монизму) / Космическая философия. М., 2001.
11. Циолковский К.Э. Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы. Калуга, 1928.
12. Циолковский К.Э. Отзывы о монизме / Ракетные космические поезда. Калуга, 1929.
13. Циолковский К.Э. Монизм Вселенной. Калуга, 1931.
14. Циолковский К.Э. Что надо знать всякому человеку. Монистический материализм. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 475.
15. Циолковский К.Э. К «Монизму». Вопросы, ответы. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 476.
16. Циолковский К.Э. Разум космоса и разум его существ. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 500.
17. Циолковский К.Э. Очерки о Вселенной. М., 1992.
18. Циолковский К.Э. Прибавка к моему «монизму»: блуждание атомов / Гений среди людей. М., 2002.
19. Циолковский К.Э. Свойства человека / Космическая философия. М., 2001.
20. Циолковский К.Э. Черты из моей жизни. Тула, 1983.
21. Краткая философская энциклопедия. М., 1994.
22. Грезы о Земле и небе. Антология русского космизма. СПб., 1995.
23. Циолковский К.Э. Этика или естественные основы нравственности / Космическая философия. М., 2001.
24. Циолковский К.Э. Любовь к самому себе, или истинное себялюбие / Очерки о Вселенной. М., 1992.
25. Геккель Э. Мировые загадки. Лейпциг–СПб., 1906.
26. Веденов М.Ф. Борьба Э.Геккеля за материализм в биологии. М., 1963.
27. Циолковский К.Э. Ответ на письмо А.Н.Цветикову от 4 июня 1933 г. Научный архив ГМИК. Ф. 555. Оп. 1. Ед. 118.
28. Геккель Э. Лекции по естествознанию и философии. СПб., 1913.
29. Морозов Н. На границе неведомого. М., 1910.
30. Циолковский К.Э. Атлас дирижабля из волнистой стали. Калуга, 1931.
31. Тимирязев К.А. Жизнь растения. М., 1962.
32. Циолковский К.Э. Суд космоса. М., 1993.
33. Циолковский К.Э. Идеальный строй жизни / Космическая философия. М., 2001.
34. Циолковский К.Э. Существа выше человека. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 499.
35. Циолковский К.Э. Что делать на Земле. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 461.
36. Циолковский К.Э. Космическая философия. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 535.
37. Циолковский К.Э. Общественный строй. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 387.
38. Циолковский К.Э. Эволюция представлений о божестве / Космическая философия. М., 2001.
39. Циолковский К.Э. Галилейский плотник. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 438.
40. Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе и эффекты всемирного тяготения. М., 1895.
41. Циолковский К.Э. Обзор моих работ с 1881 до 1911 г. (30 лет). АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 540.
42. Циолковский К.Э. Предание о жизни галилейского учителя Иисуса по Матвею. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 383.
43. Циолковский К.Э. Жизнь галилейского учителя (Христа) по описанию ученика его Ивана. АРАН Ф. 555. Оп. 1. Д. 401.
44. Циолковский К.Э. Предание о жизни и учении галилейского учителя Иисуса по Марку. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 407.
45. Циолковский К.Э. Предание о жизни и учении Христа по Луке. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 405.
46. Циолковский К.Э. Галилейский плотник. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 438.
47. Циолковский К.Э. Нирвана / Очерки о Вселенной. М., 1992.
48. Циолковский К.Э. Общий алфавит и язык / Космическая философия. М., 2001.
49. Циолковский К.Э. Звездоплавателям. Калуга, 1931. Отзывы.
50. Циолковский К.Э. Наука и вера / Космическая философия. М., 2001.
51. Циолковский К.Э. Образование солнечных систем и споры о причине космоса. Калуга, 1925.
52. Циолковский К.Э. Научные основания религии. АРАН. Ф. 555. Оп. 1. Д. 370.