Page 286 - Мастер2-1

Меня провели в сад, в глубине которого стоял изящный павильон, яркийи легкий, с изогнутойкитайскойкрышей. Впавильоне было сол-нечно и тепло. Сквозь чисто вымытые стекла, забранные в расписные тонкие переплеты, был виден сад, игравший всеми красками поздней ладакхской осени. Ярко-красные и багряные листья деревьев пере-межались золотом и медью. За этими красно-золотистыми красками виднелось темно-синее — хребты гор. Внутри павильона, на мягких коврах, стояли низкие расписные столики и шкафчики ладакхской работы. Слуга принес серебряный чайник. На чайнике извивались сказочные драконы. Позванивали тонкие фарфоровые чашечки. Брон-зовый изящный Будда смотрел сквозь полуприкрытые веки.

Я поняла, что нахожусь именно в том садовом домике, о котором когда-то писал Франке.

— Здесь когда-то были фрески, — сказала я. — И на них был изо-бражен Гесэр в красном кафтане и белом плаще.

— А вы откуда знаете? — удивленно спросил Колон. Ванчок рассмеялся:

— Об этом сообщил Франке еще в начале века.

— Гесэр был великим героем и воином, — сказал Колон. — И в нашем роду, как и у всех Намгиялов, часть его крови. Он всегда сра-жался за справедливость и счастье народа. Поэтому мы в Ладакхе ему поклоняемся, как и Будде.

— А как насчет фресок? — спросила я.

— Исчезли, — махнул рукой Колон. — Пришли в негодность, но не нашлось мастера сделать их заново. Их закрасили, когда ремонти-ровали павильон.

—Разве дело во фресках? — спросил Ванчок. — Главное в памяти народа. Гесэр был великим царем и посещал чудесную гору Лун-по, центр мироздания. У нас до сих пор есть праздник в честь Гесэра. И тогда мы поем о нем песни и стреляем из лука. Если вы останетесь до весны, то все это увидите.

— Хотите, — неожиданно предложил Колон, подав вперед свое грузное тело, — я спою вам одну из песен о Гесэре?

И, не дожидаясь согласия, запел. Песня была похожа на заклина-ние. Она захватывала и уводила в какой-то неведомый мир, древний, как земля, родившая эти звуки. Кончив петь, Колон распрямился и победно, по-молодому, глянул на меня. Но песня каким-то странным образом еще продолжала звучать, но теперь уже во мне. — Что это? — спросила я.

—Прощание Бругумы с Гесэром, — ответил Ванчок. — Вам пере-вести? Отец спел ее на ладакхском языке. Вот что перевел Ванчок: