Page 224 - Мастер2-1

— Что именно?

—Наверно, я уже плохо помню этот разговор. Возможно, я не при-дал тогда ему значения. Старый лама говорил, что этот русский был очень образованным человеком и многое знал. Он был больше похож на буддиста, чем на европейца. Часто приходил в Шанкар-гомпа и не раз беседовал с нашим настоятелем. — О чем? Старый лама не сказал?

—Нет. Старый лама не присутствовал при этих беседах. Мы замолчали, погрузившись каждый в свое.

Деревня Ченспа, расположенная рядом с Ле, в действительности являлась частью города. Туда вел лабиринт запутанных улочек, кото-рые начинались у подножия скал, где стоял королевский дворец. ЯпопалавЧенспавовторойполовинедня, когдалучинизкогосолнца освещали ярко и прямо дома, поля и огромный чортен, который стоял на небольшом пространстве деревенской площади. Чортен был осле-пительно белым и тянулся к ярко-синему небу, вонзая в него красное навершие, похожее на язычок застывшего пламени. В его каменных блоках-ступенях темнели узкие оконца-двери. Вся же конструкция разительно напоминала уменьшеннуюпирамиду майя. Я стояла перед чортеном и размышляла о том, что традиция не имеет ни начала, ни конца. Она может исчезать, может вновь появляться, но будет всегда в нашем энергетическом пространстве. На фундаменте традиции дер-жится человеческая культура, как держится этот язычок застывшего пламени нашироком основании чортена. Поздние формыобычно несут элементы ранней традиции. Той традиции, которая уходит корнями в глубь веков, а может быть, и тысячелетий. Значит, где-то там, в при-зрачномтумане далекогопрошлого, однаи таже традициямоглапитать и строителейпирамидмайя, и тех, кто сложил чортен в деревнеЧенспа? Старичок лама в желтой шапке, сложив руки, молился перед чор-теном. Я подождала, когда он кончит, и подошла к нему. — Джулей, — сказал лама и вежливо поклонился.

— Скажите, лама, — спросила я, — сколько лет этому чортену? Лама поднял выцветшие старческие глаза к вечереющему небу, туда, где горел красный язычок жестяного пламени, и задумался. — Очень много лет, — сказал он. — Сто, двести или больше?

Лама опустил глаза на грешную землюи смущенно сдвинулшапку с затылка на лоб.

— Этот чортен стоял здесь, еще когда был жив мой дед, а до него мой прадед и прадед моего прадеда. — Тысячу лет ему может быть? —Может, — ответил лама. — А десять тысяч? —Может.

—И миллион? — не выдержала я.