Page 9 - Мастер2-1

Как это начиналось

10

Летом 1974 года, в год столетия Рериха, мы начали съемки на Алтае.

Из Горно-Алтайска вертолет доставил нашу киноэкспедицию к самой высокой (4500м) горе Белуха. Лето быложарким, горели леса. Дым стлался понизу, и мы плохо различали хребты гор и их лесистые склоны. И только Катунь голубой лентой указывала нам направление к снежным горам. Когда открылось сверкаю-щее царство снегов Белухи, что-то неуловимо в ней напомнило Гималаи. Только очертания ее были мягче, а игра света богаче. Двуглавая вершина графически четко вписывалась в голубизну летнего неба. И там, за ее снегами, бесконечно тянулись синею-щие хребтыгор.Мынемогли оторваться от этого зрелища, а наши операторы уже зависли на ремнях с кинокамерой в открытой двери вертолета…

Квечеру мыоказались на берегу озера Ак-Кем, где располага-лась метеостанция. Заслоняя собой полнеба, над озеромподнима-лась почти отвесная снежная стена северного склона Белухи. Эта сверкающая громада отражалась в молочно-зеленоватой глади озера, и было трудно понять, где небо, а где озеро, где реальная Белуха, а где призрачная. Когда исчезли последние лучи солнца и на темном небе появились яркие звезды, весь снежный массив стал жемчужным. Этот цвет нес в себе странное настроение, на-поминая о глубокой древности, когда здесь камлали узкоглазые шаманы и появлялись и исчезали неведомые и таинственные странники.

Мыразбили лагерь уюжного склона Белухи, в узком ущелье, куда с ледника стекали ручейки, рождающие одну из красивей-ших рек Алтая — Катунь. Здесь стояла прозрачная тишина, и отблеск снега ложился на наши палатки. Над Белухой плыли облака, и их тени затевали причудливуюигру со снегами, с каме-нистыми склонами, со струямиводы. Этитенирисовали странные картины, иногда очень правдоподобные. Камни, как и облака, принимали очертания людей, всадников, призрачных дворцов. Как будто оживали древние легенды, воплощаясь в снеге, камне и солнечных лучах. Легенды о спрятанных в этих снегах городах и сокровищах, легенды о Беловодье…

Мне вспомнились слова самого Рериха: «Семнадцатого авгу-ста смотрели Белуху. Было так чисто и звонко. Прямо Звениго-род» 1 . «Чисто и звонко» — так точно и ярко мог сказать только художник. Тот самый художник, который на лошади проехал через трудные перевалы, чтобы почувствовать эту чистоту и звонкость, чтобы понять, почему столько легенд связано с этой