Page 85 - Мастер2

Русская культура — зрелище грандиозное и многообразное. Ее ощутил со всей остротой Рерих во время поездок по старинным горо-дам. Она влекла его неудержимо, заставляла много думать и вникать в ее суть. Он искал ее первооснову, определял ее связи с мировой куль-турой и те узловые моменты в ней, которые меняли, продвигали или задерживали ее развитие. Как истый археолог, поднимал в этой куль-туре слой за слоем. Но не разъединял эти слои, а исследовал их как одно цельное, неделимое явление.

Он различал почерк скифов на каменной резьбе Суздаля, Вла-димира, Юрьева-Польского и видел тот особый «звериный стиль», который позже обнаружит на пряжках и пластинах Алтая и Тибета. В русской крестьянской одежде, в затейливых куполах православных церквей улавливал элементы тех времен, когда Русь стонала под игом пришельцев с Востока. До татар Восток проникал в русскую культуру через Византию. Этот след поведет его дальше, в глубь веков, и он об-наружит какие-то более ранние связи России с Востоком. Заподозрит, что, может быть, это не только связи, а какие-то общие истоки. В своих размышлениях и сопоставлениях он обратится к Северу, к местам, не тронутым татарским игом. От них потянется ниточка к Финляндии, а затем и ко всей Скандинавии. И когда в дымке про-шлого исчезнут и растворятся варяжские ладьи, плывущие «из варяг в греки», он станет размышлять о чем-то раннем, ином, что опять по-вернет его к неведомым истокам. И в этой цепи размышлений и срав-нений возникнут дальние несопоставимые страны: Скандинавия и Индия. А среднерусская равнина и южнорусские привольные степи окажутся странным связующим звеном в этой несопоставимости. Какие народы здесь проходили? Что мы о них знаем? Время вело его все дальше, в такую глубину прошлого, о котором почти ничего не было известно. Время выносило только знаки этого прошлого, как вы-носит иногда бурный поток что-то скрытое в его бездонных глубинах. Знаки оседали фантастическими зверьками на стенах русских церк-вей, поднимались неизвестными забытыми курганами, возникали ка-менными загадочными кругами русского Севера и Финляндии. Отзы-вались в русском языке древним санскритом. Оттуда, из Финляндии, шло эхо каких-то исчезнувших народов, туда вел след к чему-то очень древнему, давно ушедшему и забытому.

Возникли кое-какие предположения, похожие на прозрения. Но он был осторожен в окончательных выводах. Осторожен как ученый, но свободен и раскован как художник. Истина должна возникнуть где-то на сопряжении этих двух граней. Несколько лет спустя после путе-шествия он напишет об этом волнующем, свершающемся в нем самом: «В таинственной паутине веков бронзы и меди опасливо разбира-емся мы. Каждый день приносит новые выводы; каждое приближение к этой груде дает новуюбуквужизни. <...>Перед глазами еще сверкает Византия золотом и изумрудом тканей, эмалей, но внимание уже от-влечено.