Page 125 - Мастер2

Он был уверен, что исследования принесут нужные результаты. И он спешил, потому что знал, что многое в Индии разрушается и мо-жет окончательно погибнуть под напором западной цивилизации. Тог-да же он и написал эти удивительные слова: «К черным озерам ночью сходятся индийские женщины...» Теперь всем его грезам, мечтам и снам было придано качество устремления, которое станет неодолимым и через все трудности и препятствия приведет его в Индию. И многое из того, что он только предполагал, подтвердится. В 1946 году он на-пишет секретарю Льва Толстого В.Булгакову: «Впрочем, Индия — не чужбина, а родная сестра России» 1 .

Сама душа этой «родной сестрыРоссии» была ему очень близка, он ей внимал, и она ему отзывалась. Он ощущал ее древнюю мысль, чувс-твовал ее настрой и своеобразие построения. Он принимал ее без види-мых усилий. В нем самым естественным образом как бы сочеталось два мира. Мир Востока и мир Запада. Его творчество сосредоточивалось в той, казалось, неуловимой точке, где соединялось несоединимое, где два противоположных мира существовали неразделенными. И тогда языкомЗапада говорилВосток, ноязык этотне былниупрощенным, ни обедненным. Он передавал все богатство и неповторимость мысли Вос-тока и показывал всю глубину ее мудрости. Николай Константинович, также как иЕленаИвановна, хорошо знал работыкрупных индийских философов, внимательно изучалУпанишадыи «Бхагавад-Гиту». Вних заключалась древняя мудрость Индии. Эта мудрость пронизывала не-повторимые стихи Рабиндраната Тагора. В них звучали забытая музы-ка и все таже непреходящаяИстина. Этикнигинеудержимо влекли его к себе, притягивали, и ему было подчас трудно отрываться от них, от их своеобразной речи, от того недосказанного, что содержалось в них. Он знал, что тысячелетняя мудрость индийской мысли не ограничена только этими книгами. Она продолжала жить в самом народе. Ее берег-ли Гуру—Учителя, хранители древних Знаний. Вкниги попало не все. Много больше могли сказать сами Учителя. Храня древнюю мудрость, они мыслили и творили в самой гуще жизни, пристально всматрива-лись в нее. Зная прошлое, правильно оценивали настоящее и прозрева-ли будущее. Они по-своему ориентировались в обстоятельствах и собы-тиях, часто их выводы и предвидения удивляли окружающих.

И Время нередко подтверждало их правоту. Время могло быть близким и далеким. Тот, кто слушал Учителей, должен был запастись спокойствием и терпением. Тем спокойствием и терпением, которые на Западе считали признаком застойности и инертности, на Востоке же — проявлением мудрости. Потом Рерих скажет: «Нужно вчитываться в окружающие обстоятельства, как в глубокую прекрасную книгу, дан-ную для повседневного приложения» 2 . Он научился читать эту книгу жизни, потому что принял практическую философию Учителей Индии.