Page 120 - Мастер2

бегство смешало карты англичан. В самой Лхасе они чувствовали себя неуютно. Их основные силы находились в Индии, за высокими снеж-ными горами. Лхаса затаилась во враждебном молчании.

По Тибету ползли слухи об оскорблении святынь нежелательными пришельцами. Было ясно, что долго продержаться в Лхасе не удастся. Доходили сведения, что Далай-лама намерен связаться с правитель-ством России. Россия была главным соперником Англии в восточных делах и отнеслась крайне неодобрительно к захвату Лхасы. Надо было торопиться. В сентябре с тибетским правительством был заключен поспешный договор.

Англичанам удалось вырвать уступки, облегчавшие им дальней-шее проникновение в страну. Первая «разведка боем» кончилась, и в этом же месяце соединение Макдональда покинуло Лхасу. Однако Далай-лама не спешил возвращаться из Монголии. Его посланец Дор-джиев в Петербурге выяснял позицию царского правительства и искал помощи далекого русского царя. Но тибетский вопрос оказался слож-ным, вокруг него был завязан тугой политический узел. Царское же правительство отличалось нерешительностью и медлительностью. Ум-ный и проницательный Дорджиев знал, как трудна его миссия, и поэ-тому пытался заручиться поддержкой самых разных людей. Вот тогда и состоялись его первые встречи с Николаем Константиновичем Рери-хом, который понимал, как необходимы России живые связи с Вос-током. Он свел Дорджиева с нужными людьми, помогшими ему ори-ентироваться в извилистых и темных коридорах царской политики. Оказала ли миссия Дорджиева влияние на последующие события, ска-зать трудно. Но так или иначе, в 1907 году Англия заверила Россию в том, что не пойдет на аннексию Тибета. Далай-лама вернулся в Лхасу. И вот теперь этот подарок, завернутый в желтый шелк, который держал на вытянутых руках Агван Дорджиев. Знак благодарности за содействие интересам Тибета и Далай-ламы. В нем как будто было заключено обещание. Еще неясное и неопределенное, но обещание далекого и чудесного мира. Мира таинственной древней культуры, в недрах которой, возможно, сохранились следы первоистоков. Но Тибет был лишь периферией другого мира, чей властный и не-отвратимый зов звучал все громче и настойчивее.

«К черным озерам ночью сходятся индийские женщины, — пи-сал Рерих в 1913 году. — Со свечами. Звонят в тонкие колокольчики. Вызывают из воды священных черепах. Их кормят. В ореховую скор-лупу свечи вставляют. Пускают по озеру. Ищут судьбу. Гадают. Живет в Индии красота.

Заманчив Великий Индийский путь» 1 .

С каждым годом он ощущал Зов этого Пути все яснее. Он ступит на этот Путь только через двадцать лет, и многое, что ему грезилось и снилось, оживет, станет реальным и ощутимым.